Свинцовый хеппи-энд - Сергей Григорьевич Рокотов
— Конечно, мама, сегодня ведь у нас праздник, — улыбнулась Марина. Когда она впервые попала в дом родителей, она была, разумеется, поражена его роскошью. Но самым лучшим подарком отца была выкупленная им у новых владельцев та самая трехкомнатная квартира на проспекте Вернадского, куда ее, одиннадцатилетнюю, за ручку привел много лет назад Сергей. И только там она чувствовала себя дома. В этом году отец обещал ей сделать еще один подарок восстановить домик в Ракитино. А особняк родителей так и оставался для нее чем-то вроде музея или культурного центра, в который она ездит на экскурсию.
— Скажите, — обратился Виктор, отзывая Сергея в сторону. — Я обо всем знаю из газет, кроме одного. Где похоронили Георгия Антоновича? Мы бы хотели когда-нибудь съездить на его могилу.
— Мы доставили его тело в Ялту и похоронили рядом с Надеждой. Это был наш долг. Если бы не он… — нахмурился от тяжелых воспоминаний Сергей.
Они пожали друг другу руки и разошлись. Когда Марина, Катя и Сергей уже сидели в машине, раздался звонок по мобильному.
— Да… Да… Здравствуй! Боже мой! — улыбнулась Катя. — Вот уж не ожидала, так не ожидала. Поздравляю тебя, от души поздравляю. Но и ты должен нас поздравить. Извини, тебе даже не сообщили. У нас десять дней назад родилась внучка Варенька. Надеялись, что родится десятого, как мама, но она нас подвела, немного задержалась и родилась двенадцатого. В День космонавтики… — добавила, засмеявшись, она. — Владимир Алексеевич ее еще не видел, он сейчас в Монреале, до этого был в Сан-Франциско, сегодня вечером прилетает. Мы только что зарегистрировали девочку в ЗАГСе, едем домой. Спасибо, спасибо… Не знаю, не знаю, постараемся. Спасибо, еще раз прими мои поздравления! Мы скучаем по тебе, нам тебя очень не хватает! Спасибо!
— Кто это? — удивленно спросила Марина. — Кого и с чем ты поздравляешь?
— Это наш Генрих. Вы представляете, он решил жениться. Вот не ожидала. Мне он представлялся каким-то вечным закоренелым холостяком. А он через две недели приглашает нас всех к нему на свадьбу. Вы как хотите, а мы с папой поедем. Я так скучаю по Генриху. Как я его отговаривала, когда он решил от нас уехать. Но он непреклонный человек, раз сказал, значит, все. Впрочем, там его родина, там его родители, он совершенно прав…
— Между прочим, Генрих очень переживал, что не он, а Георгий Антонович спас жизнь Марине, — добавил Сергей. — Он сам мне говорил об этом перед отъездом. И Митя Марчук огорчался, что его в этот день не оказалось в Москве.
— Нет, — произнесла Марина. — Хорошо, что получилось именно так. Именно Георгий Антонович, а не кто-либо другой должен был спасти меня в то утро. А он за один месяц сделал это дважды. Да, именно так должен был замкнуться этот круг. Только он, и никто другой. Жаль только, что он сделал это ценой собственной жизни.
Машина быстро мчалась к особняку Раевских. Ярко светило солнце, проплывали облака, мелькали еще почти совсем голые деревья, начинающие зеленеть поля, заборы, дома…
Все вдруг внезапно замолчали, ушли в себя. Каждый думал о своем, каждый вспоминал свое. Каждый отчетливо понимал, какую высокую цену он заплатил за счастье сегодняшнего дня, за этот солнечный апрельский день.
И только крошечная Варенька еще ничего не понимала. Впрочем, может быть, это только взрослые считали, что она ничего не понимала.
Девочка лежала на руках у Марины с открытыми глазками и смотрела куда-то вверх. Сергей внимательно поглядел на дочку, и вдруг ему пришло в голову, что она понимает в этот момент нечто такое, чего не понимает никто из них, что в этих ясных голубых глазках сосредоточен весь прошлый, настоящий и будущий мир, все его звуки, краски и запахи. И в глубину этого понимания не дано проникнуть никому…
