Джеймс Суэйн - Фартовые деньги
Валентайн прикрыл глаза и перебрал ставки в уме.
– Скажи Бэку, что я ему скоро перезвоню.
Мейбл снова переключилась и быстро вернулась.
– А у тебя есть какие-то предположения?
– Да. Он там не один. Они разыгрывают шестерки. Самая древняя в мире афера с костями.
– Так, может, я ему это передам? – несколько обиженным голосом спросила Мейбл.
– Не хочу его смущать.
– А почему это должно его смутить?
– Потому что, понимай Бэк хоть что-то в костях, он сам бы разобрался. А он не понимает, стало быть – новенький.
– Если Бэк ничего не знает, как же он получил работу?
– Видимо, по блату. В казино такое часто случается. Называется «у него там лапа». – Валентайн взглянул на часы. Прошла минута, он взял у Мейбл номер телефона Бэка. – Тебе твоя работа пока не разонравилась?
– Ужасно интересно, – ответила соседка.
– Я еще позвоню.
Он отключился, потом набрал номер Бэка. Тот ответил из зала казино «Харрах». Он был в панике и, судя по голосу, в одном шаге от инфаркта. Валентайн объяснил ему суть аферы.
– У тебя за столом три шулера. Один из них бросает кости, а одну задерживает в руке. Другой, сидящий напротив, вроде как с опозданием делает ставку и оставляет подставную кость на столе, шестеркой вверх. Третий ставит, и именно на те номера, которые ты перечислил моему секретарю. Поставивший выигрывает при любом раскладе, за исключением восьмерки. А это дает восемьдесят четыре процента выигрыша.
– Почему же я этого не вижу? – напористо спросил Бэк.
– Увидишь, если запишешь на пленку и прокрутишь ее в замедленном темпе, – пообещал Валентайн.
– Арестовать их, – велел Бэк кому-то. А Валентайну сказал: – Спасибо, что спас.
– Звони если что, – ответил он.
Повесив трубку, Валентайн пошел в ванную и брызнул холодной водой в лицо. День выдался долгим, а еще даже не полдень. Он ждал обеда и подумывал потом вздремнуть. В комнате зазвонил телефон.
Он выждал минуту, потом проверил сообщение. Звонила Лидди Фланаган. Она была расстроена, и Валентайн догадался, что дело тут не только в скорби по мужу.
– Тони, нужна твоя помощь. Я нашла записную книжку Дойла, когда убиралась. Там полно странных записей. Мне кажется, тебе стоит взглянуть.
Она положила трубку, не попрощавшись. Валентайн смотрел на телефон, прислушиваясь к урчанию в желудке. Обед подождет, никуда не денется. Взяв пальто с кровати, он пошел к двери.
Дорога до дома Дойла должна была занять минут десять, но из-за гололеда отняла все двадцать. «Мерседес» привлекал к себе внимание болванов на стареньких машинах, и Валентайн оценил пользу тонированных стекол. У него-то была «Хонда-Аккорд» девяностого года, добротный надежный автомобиль без стеклоподъемника, одометр давно остановился на ста шестидесяти тысячах миль.
Лидди встретила его у двери. На ней были вытертые джинсы и пушистый зеленый свитер. Волосы красиво уложены. Только покрасневшие глаза выдавали ее истинные чувства.
– Мальчики пришли, – сказала она.
Валентайн пошел за ней в гостиную. Шон сидел на диване, держа на коленях блокнот на пружинке. Он читал вслух Гаю, который стоял у камина, нервно затягиваясь сигаретой и не сводя глаз с голубовато-рыжего пламени: «Это не то, что украсть у друга, это ж казино, мать его. Они к этому готовы. Черт, да они же закладывают это в бюджет. – Шон перевернул страничку. – Вреда никому нет, так что можно считать, что ничего и не случилось. Я ведь не все время это делаю, значит, я и не вор вовсе».
Шон умолк, не в силах еще что-то произнести. Валентайн присел на диван рядом с ним. Шон протянул ему блокнот.
– Почитайте.
Страничка была испещрена знакомыми каракулями Дойла, который писал как курица лапой. Валентайн расшифровал строчку вверху: «Вот как дерево в лесу падает. Не пойман – не вор». – Он поднял глаза на Лидди.
– Где ты нашла его?
– Меняла постельное белье, – объяснила она. – А он был засунут под матрас. Сначала я ничего не поняла. Но чем больше читала, тем больше мне казалось, что Дойл пытается отрицать то, что совершил.
– Он ничего не отрицает, – зло фыркнул Гай, все так же глядя на ревущий огонь. – Отец за всю жизнь ничего ни у кого не украл.
В комнате повисло неловкое молчание. Валентайн посмотрел на Шона. Старший сын Дойла не разделял уверенности брата. Так же как и Лидди. Почувствовав, что семейство не согласно с ним, Гай пересек комнату и вырвал блокнот у Валентайна. Отлистав до первой страницы, он сунул его под нос Валентайну.
– Смотрите.
На листе Дойл изобразил план залов «Бомбея», пометив крестиками игровые автоматы, кружочками – столы блэкджека, буквой «Р» – столы с рулеткой и так далее. На полях шли математические расчеты, цифры различались с трудом, поскольку их много раз стирали. Еще там было нацарапано имя – инспектор Эдди Дэвис. И номер его мобильника.
– Отец говорил с полицией, – бросил Гай. – Он обнаружил что-то ужасное в этом «Бомбее» и позвонил инспектору Дэвису. Отец не был преступником.
– Гай, сядь, – сказал Валентайн.
– Вы мне не верите!
– Гай, я сказал, сядь.
Гай возмущенно вышел из дома. Через несколько секунд до них донесся визг колес, когда он сдавал задом по дорожке. Лидди села на диван рядом со старшим сыном.
– Бедный Гай, – прошептала она.
Валентайн разглядывал карту Дойла. Ни Фрэнк, ни Арчи не обмолвились о том, что Дойл говорил с полицией, следовательно, он им не сообщил. Валентайн пролистал страницы и перечитал написанное. Может быть, кто-то в казино сказал Дойлу о том, что там происходит?
Он поднялся с дивана. Дэвис был ему незнаком, но в полиции работало полно новеньких, которых он не знал.
– Я хочу передать это в полицию, – заявил Валентайн.
Лидди вскинула голову.
– В полицию?
– Да.
– Но ведь Дойл там выглядит…
– Лидди, это улика. Инспектор Дэвис должен ознакомиться с ней. Он наверняка захочет провести блокнот через электростатический детектор, который читает написанное по вмятинам на бумаге. Если Дойл что-то написал, а потом вырвал лист, прибор это увидит.
– А что если…
– Дойл занимался чем-то нехорошим? Я ни на секунду в это не поверю.
Лидди положила голову на плечо Шона. Валентайн стоял в центре гостиной, надеясь на ее согласие. Но она не смотрела ему в глаза. Он застегнул пальто, почувствовав, что пора уходить.
– Делайте, что считаете нужным, – сказал ему Шон.
8
Дэвис
Валентайн занял свободное место на стоянке главного управления городской полиции Атлантик-Сити и заглушил мотор «Мерседеса». Как ни противно было признавать это, машина все больше ему нравилась. Напоминая танк, она прижималась к дороге, как кусок жвачки. Ему всегда импонировала безопасность. А этот автомобиль был ее воплощением. Он запер «Глок» в бардачке и взял блокнот Дойла с сиденья.
На входе в управление полиции прошел через металлодетектор, потом заглянул в комнату, загибавшуюся углом, в которой вдоль стен тянулись пластмассовые скамейки. Несчастного вида люди сидели стайками, о чем-то переговариваясь между собой. Девочка-подросток с плачущим младенцем, ее мать и бабушка. Семейка китайцев. Слепой с собакой-поводырем и слабоумной женой.
В дальнем углу комнаты за пуленепробиваемым стеклом показалось знакомое лицо. Элис Торкаловски подняла палец и бросила «до свидания» в телефонную трубку.
– Хорошую историю ты рассказал на похоронах, – похвалила она.
– Спасибо. – Он не заметил Элис на кладбище, но она была миниатюрной, и ее легко было пропустить мимо глаз. – Как жизнь?
– В следующем июне выйду на пенсию. Вот не знаю, уходить с работы или нет. Как тебе отдых?
Валентайн покачал головой.
– Я опять работаю.
– Что, так плохо?
– Со мной больше не считаются, – ответил он, зная, что из всех полицейских в участке Элис одна поймет эту фразу, поскольку всю жизнь оставалась в тени других. – Открыл консалтинговое агентство.
– Дай-ка угадаю. Теперь зарабатываешь лучше, чем раньше, – предположила Элис, щелкнув челюстью.
– Тем более, что это несложно. Инспектор Дэвис на месте?
Элис нажала кнопку на телефоне, потом приложила трубку к уху.
– Эй, Шафт, в приемной тебя ждет мистер Тони Валентайн. Шевелись.
– Шафт? – удивился Валентайн.
Элис улыбнулась.
– Так я его называю. Очень похож на того актера, который играл Шафта.[24] Такой модник. И симпатичный к тому же.
– Ты про Сэмюэля Джексона?
– Нет, – она покачала головой. – Про первого Шафта. Как же его фамилия…
Валентайн тоже не мог вспомнить, как звали актера. Телефон на столе замигал. Она нажала несколько кнопок и сняла трубку. «Будь осторожен», – сказала Элис одними губами.
Он присел на скамейку, дожидаясь Дэвиса. Элис работала здесь давно. Так давно, что у нее глаз был наметан. Поэтому, когда минуту спустя в приемной появился стильный афро-американец, он попытался отнестись к нему, как к любому другому человеку, прекрасно зная, что в Атлантик-Сити мало кому из черных удавалось дослужиться до звания инспектора.
