Смерть Отморозка - Кирилл Шелестов
–Полагаю, да. Правда, не уверен, что на ее создание художник потратил четыре с половиной минуты. Возможно, ему удалось это сделать быстрее.
–Зачем ты так, Поль?– укоризненно заметила Клотильда.– Я хочу, чтобы Мелисса уважительно относилась к творчеству. Мелисса, месье Поль шутит. Это совсем неплохая картина…
* * *
Сереже Дорошенко тоже доставалось от Леньки. Тот задирал его на тему украинских национальных традиций.
–Хохлы, конечно, народ красивый, опрятный, но знаешь, Серега, чего я в них не понимаю? Вот они вечно твердят о своей самобытности, о своей культуре, но какая культура может быть у народа, который есть сало? Ты только вдумайся, Серега, национальное блюдо – сало!
–Копченое сало – совсем не плохая вещь,– с улыбкой отзывался Сережа.– Ты просто не пробовал. Я тебе привезу.
–С ума сошел! – махал на него руками Ленька.– Если моя еврейская мама узнает, что я сало ем, она меня из дома выгонит. И куда мне потом подаваться? К тебе в хохлы идти или к Батюшке в мордву?
–Тебя в мордву еще и не возьмут! – сердито парировал Коля.– Нужен ты больно!
–Вот видишь, Серега, в мордву меня не возьмут, для мордвы мне духовности не хватает. Не повезло. А вашу великую культуру я умучусь постигать. Один ваш великий и свободный хохловский язык чего стоит! Ты, кстати, Тургенева читал? Он по поводу украинского языка смешно писал, не помню только, в каком романе.
–Тургенев для меня в этом деле не авторитет,– с улыбкой отзывался Сережа.– Он мог быть хорошим писателем и совершенно не понимать украинской культуры.
В отличие от Батюшки, Сережа очень редко выходил из себя.
–Тургенев не авторитет?! – притворно ужасался Ленька.– Тургенев?! Паш, ты слышал?! Да Тургенев – великий русский писатель! Кстати, всю жизнь был влюблен в Виардо, которая была стопроцентной еврейкой.
–Это делает его в твоих глазах великим писателем?– саркастически интересовался Сережа.
–Это – доказательство его ума.
–Он украинского языка не знал,– напоминал Сережа.
–А кто из великих писателей его знал? Данте что ли знал?
–Шевченко знал.
–О, Шевченко – это великий писатель! Спасу нет, какой великий. Прям, как Гете, только еще больше великий. Паш, а знаешь, почему украинцы любят Шевченко, а Гоголя нет? Потому что Гоголь писал по-русски, а Шевченко – по-хохловски. Так, Серега?
–Ну, возможно.
–А ты сам подумай: где Гоголь и где – Шевченко! Паша, скажи!
–Я не очень люблю Гоголя, – отзывался Норов.
–А Шевченко любишь?
–Его я большим поэтом не считаю.
–А меня любишь?
–Иначе разве бы я тебя терпел?
–Тогда поддержи меня.
–Не могу, Лень. Во-первых, Сережу я тоже люблю, а во-вторых, юмор Гоголя кажется мне натужным, вымученным. У мальчика за столом капля из носа падает в суп. Смешно? По-моему, противно.
–Это – просто неудачный пример. А вот другой – «Редкая птица долетит до середины Днепра!». Разве не смешно?
–Чего ж тут смешного? – спрашивал Сережа.
–Да то, что весь Днепр, дай бог – двести метров шириной! Знаешь, в каком случае птица не долетит? Если эта птица – жареная курица, которую пьяный хохол зачем-то пытается швырнуть с одного берега на другой.
–Очень смешно, – невозмутимо подтверждал Сережа.– Только ты в следующий раз нам какой-нибудь знак делай, чтобы мы знали, в каком месте смеяться.
* * *
Дородная администраторша издали наблюдала за гостями, ожидая, когда они закончат разговор и обратятся к ней. Но этого все не происходило, и она решила взять инициативу в свои руки.
–Здравствуйте! – громко приветствовала она Анну и Норова, приближаясь с дежурной улыбкой.– Позвольте представиться. Я – Патрисия Ру, отвечаю за эту выставку.
Она протянула пухлую руку и по очереди обменялась с ними энергичным рукопожатием. – Если, хотите, можно просто Патрисия. Могу вам тут все показать и проконсультировать по любому вопросу. Если вас интересуют цены на те или иные работы…
–Мы пока просто смотрим,– ответила Анна.
–…То они в моей тетради, в соседнем помещении,– договорила мадам Ру, которую не так-то легко было остановить.– Там у нас, кстати, скромный фуршет, с участием художников, чьи картины здесь представлены. Пойдемте, я познакомлю вас с ними.
–Нам хотелось бы сначала закончить осмотр,– попыталась уклониться Анна.
–Конечно, конечно! – закивала мадам Ру.– За этим вы ведь и приехали, не так ли? – Она опять улыбнулась. – Не стану вам мешать. Вон в том зале – портреты. Среди них есть очень хорошие работы, и цены вполне приемлемые, я вас уверяю. Я буду здесь. Если возникнут вопросы, обращайтесь без колебаний.
–Непременно,– пообещала Анна.– Спасибо.
Мадам Ру отошла, но недалеко, и едва они, переходя от картины к картине, добрались до конца зала, она вновь напала на них.
–Эпидемия совсем сломала наши планы!– посетовала она. – Мы ожидали наплыв посетителей, сняли холл, но вчера, в первый день пришло всего лишь человек пятнадцать…
–Вчера были выборы,– напомнил Даниэль.– Особый день…
–А сегодня еще хуже! – вздохнула мадам Ру.– Не хочу показаться навязчивой, но все-таки уделите, пожалуйста, минуту вашего времени, я желала бы познакомить вас с художниками. Прошу вас!
Отделаться от нее не представлялось возможным; под ее конвоем они проследовали через главный зал в дальнюю комнату с большим столом, накрытым очень просто, по-походному. На белой скатерти стояли пластиковые большие бутылки с минеральной водой и соками; лежали печенья и крошечные бутерброды. Было и несколько бутылок с недорогим местным вином.
–Смотри, – шепотом проговорила Анна Норову.– Для воды они приготовили пластиковые стаканчики, а для вина – стеклянные бокалы. У нас бы все пили из пластика.
–У нас бы и из горла выпили, было бы что пить,– отозвался Норов.
Свои работы выставляло десятка два художников, но здесь присутствовало лишь трое; двое мужчин, пожилые низкорослые и плотные; оба в джинсах и джемперах, лет уже за шестьдесят. Крупные носы, густая щетина и обильная седина в волосах делали их похожими друг на друга. Третьей в их компании была худая женщина с соломенными волосами и нервным бледным лицом. На ней было светлое летнее платье без рукавов, из которого виднелись длинные, дряблые руки; на ногах были черные колготки и черные грубые сапоги на толстом каблуке. При виде посетителей все трое заулыбались; Улыбка дамы была несколько вымученной.
–Если бы я не знала, что это – художница, я бы решила, что это местная алкоголичка,– шепнула Анна Норову по-русски.
–Одно другого не исключает, – ответил он так же.
–А эти два здоровяка похожи на мелких коммерсантов.
–Скорее всего, они такими и являются. Торгуют
