Священная книга атлантов - Наталья Николаевна Александрова
Опять-таки, к чести Надежды Николаевны, она не стала злопыхать и упражняться в остроумии, когда увидела это чудо на подруге, однако похвалу пальто выдавить из себя не смогла.
– Быстрее давай, нам еще Варвару найти! – недовольно поторопила она подругу.
Но Машка зачем-то направилась к зеркалу. И тут же испустила горестный вопль:
– Подружка называется!
Надежда осознала, что этот вопль адресован ей, и с опаской приблизилась к зеркалу.
– Что случилось?
– Ты еще спрашиваешь! Какой ужас!
– Да в чем дело?
– Ты видишь, что у меня с губами?
Надежда пригляделась.
Действительно, помада на губах Машки была немного размазана.
– Ну, смазана чуть-чуть… А при чем тут я?
– Как при чем? Это из-за тебя мне пришлось губами кренделя выделывать, вот помада и смазалась! А самое главное, ты мне ничего об этом не сказала, и я всё это время ходила с размазанными губами! Что обо мне могли подумать люди?
– Что ты с кем-то целовалась… – машинально ответила Надежда и тут же пожалела о своих словах.
– Что ты несешь! – воскликнула Машка и замахнулась на подругу сумкой. Но потом передумала, махнула рукой, вернулась к зеркалу и стала рыться в карманах. – Может, у тебя есть салфетки или хотя бы платок? Я свой где-то потеряла…
Надежда обрадовалась неожиданной Машкиной отходчивости и полезла в карман:
– Конечно, найдется…
Однако вместо носового платка ей попалась в руку какая-то сложенная бумажка. Надежда с удивлением вытащила ее из кармана. Она не помнила, чтобы клала в карман что-то подобное, и у нее не было привычки пихать в карманы всякие ненужные клочки. Такая привычка была у ее мужа, Сан Саныча, и раз в неделю Надежда производила чистку его карманов.
Так вот, сейчас она вытащила из кармана сложенный вдвое листок, на котором крупными, отчётливыми печатными буквами было написано: «Отдай то, что тебе не принадлежит. Отдай, или тебе будет очень плохо».
– Черт знает что… – прошипела Надежда.
– Что, и у тебя нет платка?
– Да есть, конечно, есть! – Надежда сунула странную бумажку обратно в карман и вытащила из этого же кармана чистый носовой платок. – На, держи!
– Девки, вы долго еще трындеть будете? – прогудела появившаяся Варвара. – Сказали же: быстро надо, пока менты не приехали!
– Твоя правда! – спохватилась Надежда и побежала вслед за Варварой.
Машка тащилась сзади как вагончик за паровозом, бухтя невнятное про губы и помаду, а также про то, что с Надеждой никуда пойти нельзя – обязательно что-то случится… Хорошо, что Надежда не слышала, она могла бы сказать о своей подруге то же самое.
С топотом бегемота, двигающегося к водопою по африканской саванне, Варвара уверенно промчалась по всем коридорам, с силой отпихнула некстати выскочившего монстра, сдвинула ящики и коробки и нашла в углу склада незаметную дверцу. Надежда сунула ей ключ и – о, радость! – они вышли во двор.
Накрапывал мелкий дождик, на улице стемнело, и это было хорошо, никто из окон их не увидит. Калитка снаружи открывалась электронным ключом, а изнутри – просто кнопкой. Надежда придержала калитку и перевела дух – кажется, выскочили.
На улице их ждала машина Громова – большой черный джип.
За рулем сидел водитель Дмитрий, судя по мощному телосложению и цепкому взгляду – по совместительству телохранитель. Сам Громов стоял чуть в сторонке.
Водитель тут же выскочил из машины и распахнул дверцу перед своим хозяином, но тот строго взглянул на него и выразительно шевельнул бровями, и шофёр, мгновенно осознав свою ошибку, открыл дверцы перед женщинами.
Громов сел рядом с водителем, Надежда, Мария и Варвара втиснулись на заднее сиденье. Это оказалось трудновато, но выбирать не приходилось.
Павел вежливо спросил, куда отвезти Марию и Надежду. Надежда сообразила, что он хочет под конец остаться наедине с Варварой.
Для начала поехали к дому Марии, она выдала адрес полузадушенным голосом – Варвара занимала половину сиденья, а они с Надеждой вдвоем напоминали склеившихся сардинок в консервной банке.
Джип ехал уже минут двадцать, как вдруг Громов вполголоса сказал водителю:
– Дима, тебе не кажется, что за нами тянется хвост?
Водитель прищурился и кивнул:
– Да, вон тот серенький опелёк мне давно глаза мозолит.
Надежда оглянулась и увидела позади, совсем недалеко, неприметную серую машину.
Она постаралась запомнить ее, а главное – когда машины притормозили на ближайшем светофоре, – разглядела и номер серого «опеля» – УГУ 778.
– Что ты всё вертишься… – простонала Машка, ей в углу приходилось совсем плохо.
– А как насчет того, чтобы от него оторваться? – спросил-приказал Громов.
– Запросто!
Водитель сделал несколько неожиданных поворотов, но серый «опель» держался за ними, как приклеенный.
– Ну до чего же настырный, – проворчал Дима. – Но мы и не таких делали… – Он покосился на пассажирок и попросил: – Дамы, не посмотрите сегодняшнее расписание электричек до станции Удельная?
– Вы что, за город собрались? – удивлённо пискнула Мария, пытаясь пошевелится.
Дима деликатно промолчал.
Лебедева же, не задавая лишних вопросов, вытащила телефон и включила поисковую программу. Быстро найдя нужное расписание, она отчиталась:
– Двадцать тридцать две – электричка на Выборг, двадцать сорок одна – обратная «Выборг – Петербург»… Потом двадцать сорок восемь – поезд на Кирилловское…
Водитель кивком поблагодарил ее и прибавил скорость.
Через пятнадцать минут они подъехали к железнодорожному переезду около Удельной.
Надежда взглянула на часы. Они показывали половину девятого. Надежда оглянулась – серый «опель» мелькал позади, между ним и джипом Громова была еще одна машина.
Дима снова прибавил скорость и проскочил переезд.
И тут же за ними опустился шлагбаум. К станции, замедляя ход, подкатила электричка. Остальные машины остались по другую сторону путей.
Сразу за переездом джип свернул направо и запетлял по маленьким, застроенным двухэтажными домами улочкам между железной дорогой и проспектом Энгельса.
– Всё, теперь мы от них точно оторвались! – удовлетворённо проговорил водитель.
– Ловко… – тихонько сказала Надежда и поймала в зеркале взгляд Громова.
Показалось ей или нет, что он едва заметно подмигнул.
Подъехали к дому Марии, и тут Варвара неожиданно объявила, что у нее срочные дела и чтобы быстрее везли ее домой. Громов только вздохнул, но повиновался.
Через десять минут подъехали
