Плохая кровь - Сара Хорнсли
– Что произошло дальше?
– Я точно не знаю. Он ни во что не посвящал меня. Но я наблюдала, как это терзает его, день за днем. Неделя за неделей. Он начал пить и замкнулся в себе. Когда Джейк вернулся в город после смерти своей матери, для Макса это было уже чересчур. Я думаю, что это просто раздавило его. Вся эта боль. Все эти тайны. Он стал совсем не похож на себя и в итоге потерял работу. А потом они снова потребовали деньги. Еще пятьдесят тысяч. Через несколько дней были найдены их тела. А спустя месяц Макс утонул.
– Ты думаешь, он покончил с собой?
– Думаю, его погубило чувство вины за убийство Марка и Беверли Рашнелл, – отвечает она.
Наконец-то кусочки головоломки сложились воедино: восемнадцать лет назад Макс помог Джейку скрыть смерть моего отца, а затем Джейк помог Максу заставить Рашнеллов замолчать раз и навсегда. Вот почему Джейк побывал на месте преступления.
Пусть не он, а Макс нажал на спуск, но точно так же, как Джейк прикрывал меня все эти годы, он прикрывал – и продолжает прикрывать – Макса.
Прежде
Макс-брат
Когда Рашнеллы в третий раз попросили денег, стало ясно, что они не собираются останавливаться. Стоуны уступили уже дважды, и теперь супруги знали, как легко ими манипулировать. Хотя между первой и второй выплатами прошло почти два десятилетия, новое требование поступило менее чем через четыре месяца после предыдущего.
Они в молчании ехали из Молдона в сторону Суррея. Номер 34 по Черри-Три-гроув – дом Рашнеллов – был красив. Пригородный дом на две квартиры с четырьмя спальнями. Вдоль подъездной дорожки росли идеально подстриженные, аккуратные кусты, а у дверей лежал коврик с надписью «ПОГОДИ НЕМНОГО». Дверной звонок, пропевший дружелюбную мелодию, возвестил об их прибытии. По внешнему виду дома совершенно невозможно было предположить, что его хозяева виновны в разрушении семьи Макса.
На этот раз была их очередь явиться без приглашения, и Макс с удовольствием наблюдал потрясение, отразившееся на лице Беверли Рашнелл, когда та открыла дверь. Теперь она уже не выглядела самодовольной или похожей на акулу; элемент неожиданности сыграл свою роль.
– Мы войдем? – произнес Макс, протиснулся мимо нее и, ориентируясь на звук, направился на кухню, где Марк готовил обед.
Все утро Макс представлял себе, как пройдет эта встреча.
Они твердо решили положить этому конец. Им просто нужно было снова взять контроль над ситуацией в свои руки. Обводя взглядом дом, Макс был уверен, что все получится – Рашнеллы выглядели вполне обычными обывателями, и он мог предположить, что они просто повели себя как люди, которые никогда не предполагали, будто способны на подобное. Он надеялся, что, несмотря на все случившееся ранее, в основе своей они были разумными людьми.
Вот только планы не всегда воплощаются, а люди полны неожиданностей.
Воздух казался густым и наэлектризованным.
Рашнеллы не были безобидными жителями пригорода – их преимущество заключалось в том, что они просто прикидывались таковыми, скрываясь под маской нормальности. По мере того как разгорался спор, Макс чувствовал растущий страх. Больше всего его пугало то, что для Рашнеллов все было наоборот. Они словно наслаждались противостоянием. Они наслаждались борьбой. Макс чувствовал, что вместо того, чтобы взять ситуацию под контроль, он теряет его быстрее, чем можно было представить.
– Это должно прекратиться. Мы не можем и дальше изыскивать огромные суммы денег. Вам уже заплатили. Дважды. Это полное безумие.
– Безумие? – Это слово, похоже, задело Беверли за живое. – А другие могут решить, что настоящее безумие – это убийство отца и последующее сокрытие этого. Представь себе: однажды ты просыпаешься и идешь выпить кофе в то заведение на центральной улице, которое так любил твой отец. Берешь в руки газету, как делаешь это каждое утро… Только твой мир уже не будет прежним. На первой странице – фотография Джастины. Заголовок гласит: «Преступница стала юристом по уголовным делам».
– Это не было убийством. Вы не хуже меня знаете, что это был несчастный случай.
– Вы с приятелем не случайно отнесли его в машину. Вы не случайно не позвонили в полицию. Она убила его случайно, но я полагаю, людей шокирует то, что произошло потом. Вся семья Стоунов в конечном итоге оказалась не такой уж идеальной.
– Вы тоже не позвонили в полицию.
– А должны были? Вы бы хотели, чтобы мы сделали это сейчас?
– Вы не посмеете. Вы думаете, будто загнали нас в угол, но что с вами будет, если вы расскажете правду спустя столько лет? Нарушение хода правосудия. Шантаж. Признайте, вы опоздали. Вы упустили свой шанс. Все кончено. Для вас и для нас.
– Думаю, мы можем рискнуть. – Беверли передернула плечами, как будто его слова были не более чем мелкими брызгами воды.
– Почему вы считаете, что вам поверят? – спросил он.
– Макс, дорогуша, ты считаешь нас дилетантами. Думаешь, мы сразу разыграли все козыри?
Беверли улыбнулась, подтверждая тот факт, что он взялся играть не на своем поле.
Эта потеря контроля словно отравила все его чувства. Он ощутил, как его снова затрясло, а во рту скопилась слюна. Бульканье кипящих на плите кастрюль стало слишком громким для его слуха. Слишком сладкий запах наполнил ноздри, от него тошнило. Будет ли этому конец?
– Я все объясню. Видишь ли, недавно, во время переезда из Португалии, мы наткнулись на нашу старую цифровую камеру. Помнишь, тогда мы носили с собой фотоаппараты, а не хранили всё на телефонах? Можно было сделать снимок и больше никогда его не просматривать. Кроме того, камера пролежала в коробке на складе с две тысячи шестого года. Представь наш ужас, когда спустя столько лет мы поняли, что именно у нас в руках. Улики. Небывалые улики. – Говоря это, Беверли открыла ящик кухонного стола и достала оттуда черный блокнот. Между страницами в середине была спрятана фотография. – Вот, посмотри сам. Думаю, этот снимок тебя особенно заинтересует, Макс, – добавила она, протягивая ему фото.
На снимке Беверли с улыбкой позировала перед рождественской елкой в хорошо знакомой Максу комнате – это был салон в доме его родителей. Позади Беверли, за окном, виднелась машина его отца, едущая по дороге.
– А теперь, – продолжил Марк, – самая интересная особенность тогдашних фотоаппаратов: они были настроены так, что на снимках отображалось время и дата съемки. Видишь? В правом углу. Вот она.
Шестнадцатое декабря. Одиннадцать часов
