Опасная игра бабули. Руководство по раскрытию собственного убийства - Кристен Перрин
– Фрэнсис думала, что ее уже отравили болиголовом, – сиплю я. Пока он роется в контейнере, хватка слегка ослабевает. – Ты же специально прислал ей букет, чтобы она в панике вызвала тебя! Ты знал, что с ней будет просто, она ведь панически боялась, что ее убьют! А ты использовал этот страх против нее.
Мне наконец удается врезать ему локтем по ребрам, но Джо лишь разворачивает меня лицом к себе и толкает на каталку. Он с такой силой бьет меня коленом в грудь, что, кажется, трескается ребро.
– Просто не дергайся, Энни. Все скоро закончится.
Его голос звучит ужасающе спокойно, и я кричу, но гораздо слабее, чем хотелось бы. Надо было давно заорать, но я так сосредоточилась на том, чтобы выудить у Джо признание в убийстве Фрэнсис, что перестала соображать.
– Я сообщила о своих выводах полиции – заявляю я. – Она скоро будет здесь. И я не вру.
– Не думаю, что тебе удалось все раскрыть, – шипит Джо.
Мои руки свободны, но его колено лишило меня воздуха. Я царапаю его ногу и пытаюсь вцепиться в руку, но Джо ловит меня за запястье. Я брыкаюсь, вот только ноги попадают в пустоту – он еще крепче упирается коленом мне в грудину.
– У тебя есть только догадки. И больше ничего! Я не верю, что ты вычислила то, для чего Фрэнсис понадобилось шестьдесят лет, да еще связала ее смерть со мной.
– Тогда отпусти меня, – выдыхаю я.
Перед глазами мелькают белые точки, и я понимаю, что вот-вот потеряю сознание. От жуткой боли меня тошнит, руки и ноги наливаются тяжестью, а Джо все давит коленом. Другой рукой он тянется к моему горлу, и я едва ее удерживаю. С ужасающей уверенностью понимаю, что жить мне осталось меньше минуты. Я похожа на тряпичную куклу и слишком слаба, чтобы с ним справиться. По щекам текут слезы, и во мне нарастает злость из-за того, как легко оказалось меня одолеть. Ему надо лишь нажать на поршень, и мне конец.
– Теперь уже поздно, – говорит Джо. – В конце концов мама исцелится. За эти годы она через многое прошла по вине стервы Фрэнсис! Эмили, вечно все разговоры только об Эмили. Фрэнсис никогда не замечала, как мама старается ради нее, как замечательно они могли бы жить, если б Фрэнсис забыла о дурацком обете добиться правосудия. Мама помнила каждый ее день рождения, каждую годовщину, каждое значимое событие, а Фрэнсис ничего не давала взамен. Мама держала Фрэнсис за руку, когда та оплакивала мужа. А когда умер папа, Фрэнсис прислала дурацкие цветы! Цветы! После всего, через что они вместе прошли! После всего, чем пожертвовала мама, избавившись от Эмили и позаботившись о том, чтобы Фрэнсис не мучилась с идиоткой Лорой и ее мазней! Ты знаешь, что Фрэнсис буквально ополоумела, рассматривая ту дурацкую картину, которую прислала ей Лора, все искала символизм, который вложила в полотно «нужная дочь»?
Мне не хватает воздуха, и разум уносится куда-то далеко, но, отвлекшись на свои разглагольствования, Джо ослабляет хватку на моем горле. В голове всплывают воспоминания о маминой картине в запертом ящике, сменяясь волной других образов. И тут до меня доходит, что тетя Фрэнсис по-настоящему любила маму. Сколько же вреда, должно быть, нанесла их отношениям Роуз.
Джо снова сжимает пальцы на моей шее, и я давлюсь воздухом.
– Я ведь не настолько наивен и понимаю, что Фрэнсис запросто сдала бы маму полиции. Это был лишь вопрос времени.
– Как… как ты узнал?.. Что Фрэнсис…
Каждое слово отдается болью, но я молюсь, чтобы время текло быстрее. Я просто обязана продержаться до звонка Дженни детективу Крейну. И еще Саксон! Если Саксон собирался меня подставить, убрать из состязания за наследство, обвинив в покупке наркотиков, полиция должна была бы уже приехать. Но мои легкие еще больше сжимаются, и я вздрагиваю, потому что могла и ошибаться на его счет. Дженни скажет детективу Крейну, лишь где меня искать и что я обнаружила. Она не знает, что я в беде. И даже если детектив узнает об этом, он доберется сюда лишь через несколько минут. А у меня нет этих минут.
– Она рассказала маме. Фрэнсис сама пришла и рассказала обо всем, что обнаружила. Для мамы это стало началом конца, она буквально потеряла рассудок. Я понял, пока Фрэнсис жива, маме не будет покоя. А она заслужила покой! – кричит Джо мне прямо в лицо, и меня охватывает ярость – неужели последним в жизни чувством будет его мерзкое горячее дыхание? – Маме с семнадцати лет не было покоя, с тех пор как Фрэнсис не оценила по достоинству, что ей помогли избавиться от Эмили. Всю жизнь мама переживала за Фрэнсис, Фрэнсис занимала все ее мысли. Это надо было прекратить. – Его голос дрожит, а лицо перекошено от гнева. – Я должен был положить этому конец, – произносит Джо уже тише, но его сдерживаемые рыдания кажутся даже страшнее крика.
– Твои отпечатки на… аккумуляторе, – сиплю я. Глаза Джо округляются, а колено давит чуть слабее. – Ты же сын шофера. – Он выпускает мое горло и, закашлявшись, я набираю в легкие воздух. После пары судорожных вдохов я спешу договорить: – Ты умеешь обращаться с «Роллс-Ройсом». Ты помешал ей уехать, просто отсоединив аккумулятор. Тем утром она уже пользовалась машиной, но потом позвонила Уолту и попросила его привезти нас в поместье. Полиция проверит отпечатки и определит, что они твои.
– Нет, это невозможно. Я был в перчатках, – выдыхает он, но выглядит встревоженным.
Мои слова лишь вынуждают его поторопиться. Джо снова нажимает коленом, и я пытаюсь закричать, но выходит только писк.
Я хочу узнать еще кое-что, последний фрагмент, который остается загадкой.
– Кто… Кто принес твои цветы?
Джо придвигает лицо почти вплотную, прожигая взглядом.
– Эльва.
Я не могу дышать, но думаю только о том, какой же была дурой. Чувствую, как что-то оборачивается вокруг руки чуть выше локтя, вроде резинки, останавливающей кровоток, и сразу с ужасом вспоминаю, как сдавала анализы крови. Перед глазами все плывет, я пытаюсь отдернуть руку, чтобы избежать иглы, но тело словно налилось свинцом. В полузабытьи я слышу слова Джо:
– Ты сама навлекла это на себя, Энни… Прямо как Фрэнсис.
Я ощущаю укол, и тут дает о себе знать привычный страх перед иглами, накрывая меня паникой. Я понимаю,
