Смерть Отморозка - Кирилл Шелестов
Сестра ждала их дома. Она тоже сильно нервничала и не находила себе места. Матери, по счастью, не было, ее пригласили к кому-то в гости. Лиза, все с той же вымученной улыбкой, заверила Катю, что все в порядке, выпила таблетку, которую та ей дала, и, не раздеваясь, прилегла на кушетку в комнате Норова. Он сел рядом, держа ее за руку.
–Ляг ко мне, – прошептала она.
Он лег, она обняла его, прижалась к его щеке своей горячей щекой, и он почувствовал, как по ее лицу на его лицо сбегают слезы. Он гладил ее по черным густым волосам, целовал ее холодную детскую ручку и чувствовал, что сам вот-вот расплачется.
Вдруг она прошептала ему на ухо, вздрагивая:
–Мне кажется, у меня не будет детей!
Он приподнялся рывком, чтобы увидеть ее лицо. Она смотрела на него черными, печальными, полными слез глазами.
–Конечно, будут! – воскликнул он убежденно.– Как это – у нас не будет детей?!
Гораздо позже она рассказала ему, что процедура была кровавой, болезненной и мучительной. Лиза закусывала губы, чтобы не стонать, а пьяный доктор посреди ее боли и ужаса уговаривал ее уйти от Норова к нему, потому что Норов все равно ее бросит, а он, доктор, сумеет о ней позаботиться.
Относительно детей Норов ей не поверил. Никто на свете не любил детей больше Лизы; невозможно было представить ее, такую молодую, красивую и любящую, без детей. Но она оказалась права: у них не было детей. У нее вообще больше не было детей.
Лиза, Лиза! Господи, если бы я знал!..
Глава третья
-Утром ты не планировал поездку на выставку, – сказала Анна в машине.– Ты передумал из-за звонка, который получил во время обеда?
–Звонила Клотильда Кузинье,– сказал он.– Просила меня приехать в Нобль-Валь.
–Зачем?
–Не знаю. У нас получился какой-то сумбурный и загадочный разговор, такой, знаешь, из французского романа. Она только что узнала о смерти Камарка, глотая рыдания, уверяла, что ей срочно нужна помощь и что она не может сейчас говорить. Насколько я понял, рядом торчал Даниэль.
–Но хоть что-то она объяснила?
–Да нет же! Только попросила ничего не рассказывать тебе и не выдавать ее мужу.
–Очень странно!
–Это еще не все странности. Ванюша поведал мне, что Клотильда вчера нагрянула к ним, вся в гневе, и учинила скандал из-за того, что Лиз неосторожно упомянула при Мелиссе о финансовых проблемах.
–Она приехала специально, чтобы поссориться?!
–Такое у Ванюши создалось впечатление.
–А в какое время это было?
–Кажется, в начале десятого, а что?
–Сколько времени нужно, чтобы добраться от Альби до их дома?
–При желании, можно успеть минут за сорок, зависит не столько от трассы, сколько от пробок на въезде и выезде из города. Ты подозреваешь ее в убийстве Камарка?
–У них были отношения,– неопределенно ответила Анна.– Они могли поссориться…
–Я так не думаю, – поморщившись, перебил Норов.– Она, конечно, девушка несдержанная, но мне трудно представить, чтобы она молотила любовника железкой по голове, пока та не превратилась в месиво.
–Какие жуткие вещи ты говоришь!
–Прости, всего лишь констатирую факты. Собственно, мне совершенно безразлично, кто именно убил Камарка. У меня сейчас есть более важные темы для переживания.
–Какие, если не секрет? Вдруг я смогу помочь.
–Не секрет. Сможешь. Ты.
–Ты переживаешь из-за меня? – она недоверчиво округлила глаза.– Но почему?
Он усмехнулся и покачал головой.
–А сама не догадаешься?
–Ты хочешь сказать… – начала она, но не закончила.– Ты имеешь в виду, что…
–Что я по тебе с ума схожу,– завершил Норов.– Неужели незаметно?
Она вспыхнула, просияла и, низко наклонившись вперед, поцеловала его лежавшую на руле кисть. Он отдернул руку почти с испугом. Она с удивлением посмотрела на него.
–Я сделала что-то не так?
Он смутился.
–Нет, все так… просто… я не ожидал… Я очень счастлив с тобой. Это совсем неожиданно.– И тут же сменил тему.– Знаешь, Нобль-Валь – очень симпатичный городок. Ты не пожалеешь, что мы туда поехали!
* * *
Исторический факультет Саратовского университета был кузницей комсомольских кадров, – из его стен вышло не меньше трети городских номенклатурщиков; он всегда считался перспективным, а после того, как в дипломах появилась специализация по социологии, конкурс так повысился, что попасть туда без медали или большого блата стало практически невозможно.
Ни того, ни другого у Норова не было. Но он умел собираться, когда требовалось, и верил в себя. К экзаменам он готовился по 14 часов в сутки, заучивая наизусть целые страницы из учебников; Лиза каждый день проводила с ним вместе, стараясь быть ему полезной и пренебрегая своей собственной сессией в музыкальном училище.
Мать Норова, забыв на время их конфликты, искала выходы на нужных людей в университете – и нашла. Жена заместителя декана была одной из ее пациенток; она страдала хронической болезнью с трудно выговариваемым диагнозом. Мать, задействовав свои связи, сумела устроить ее в закрытую обкомовскую больницу. Благодарный муж, хотя и не гарантировал поступления, но обещал помочь и проследить, чтобы Норова не зарубили. Это практиковалось в отношении способных абитуриентов, не имевших должной поддержки, с целью расчистить дорогу нужному контингенту.
Вступительный экзамены Норов сдал на «отлично», получив единственную «четверку» по сочинению, – и прошел. С дипломом английской школы, его зачислили в группу с углубленным изучением английского языка, – самую престижную, из нее брали в КГБ и обком комсомола.
Зато Лиза свою сессию в музыкальном училище, можно сказать, провалила, нахватав «четверок» вместо привычных «пятерок». Тем самым она неожиданно для всех поставила под удар получение красного диплома и, соответственно, поступление в консерваторию. Родители устроили ей страшный скандал, мать едва упросила директрису училища позволить Лизе пересдать экзамены. Виновником всего родители считали Норова; видеть его они не желали, теперь, приезжая за Лизой, он ожидал ее на улице.
Порицание Норову высказала даже Элла, заявив, что в университет он поступил кровью Лизы. Сама того не понимая, она сыпала соль на незажившую рану, – Норов ни на минуту не забывал про страшный аборт.
Лиза, пожалуй, единственная из всех отнеслась к своей неудаче почти равнодушно. Она радовалась поступлению Норова, ей это было важнее.
* * *
Нобль-Валь был наряднее и праздничнее тех городков, в которых уже довелось побывать Анне. Красивая каменная набережная спускалась к реке, с небольшим симпатичным парком вдоль берега. Центральная площадь, мощеная булыжником, с двумя просторными кафе по обеим сторонам, была вымыта до блеска.
