Египтянин - Лейтон Грин
Заячья Губа отступил, а Аль-Мири, наоборот, подошел ближе.
– Нагнись, – прошептал Грей.
Аль-Мири нагнулся, и Грей плюнул ему в лицо. Египтянин отшатнулся, будто ужаленный гадюкой. Один из прихлебателей бросился стирать слюну с его лица, а Заячья Губа ударил пленника по лицу рукояткой ножа. Нос у Грея сплющился, и на мантию бандита брызнула кровь. Тот ударил снова, и Доминик покатился на него, пытаясь сбить с ног. Заячья Губа пнул его и отступил.
К Грею подскочили еще двое охранников, один из которых поставил ногу ему на спину.
Аль-Мири снова заговорил:
– Спрошу тебя только еще один раз, больше церемониться не буду. Твой друг дал мне неприемлемый ответ.
Грей засмеялся.
– Это Джакс-то? Не сомневаюсь. Кстати, он мне не друг.
– Где пробирка? – спросил Аль-Мири.
– Иди к черту.
Египтянин кивнул Заячьей Губе. В тот же миг Грей заметил, что по коридору бежит еще кто-то. Вновь прибывший постучал в стеклянную дверь, Аль-Мири повернулся и сделал ему знак войти. Человек подчинился и затараторил, обращаясь к своему хозяину.
Тот улыбнулся.
Грей перестал сопротивляться и наблюдал за ними. Он молчал, поскольку сказать было нечего. Наконец Аль-Мири вышел, а все пятеро его приспешников обступили Грея и стали дружно пинать ногами. Шансов увернуться от града ударов у него не было. Пришлось, как учили, абстрагироваться, отключиться от боли. Травмы реальны, но боль существует лишь в сознании. Грей тренировался управлять ею, штудировал тайные боевые искусства, однако в ментальной защите преуспел недостаточно. Иногда особенно сильный удар вышибал из него дух, возвращая в реальность.
Когда негодяи закончили, Грей остался лежать на полу, связанный, как животное. Побои были такими жестокими, что он пока даже не понимал, есть ли переломы. Интересно, подумалось ему, скоро ли его прикончат. Он ведь больше не нужен бандитам, поскольку Джакс знает то же самое и готов дать все нужные сведения.
Его подняли, вынесли из отсека и потащили по длинному коридору, а потом остановились в самом конце перед металлической дверью. Кто-то открыл ее, и Грея зашвырнули внутрь. На спину ему наступили, и в тот же миг раздалось жужжание пилы. Грей оглянулся, одновременно почувствовав, что ноги свободны от пут. Бандиты удалились, пнув пленника напоследок. Руки у него по-прежнему оставались связанными.
Грей поднял голову, оглядывая помещение. В тусклом свете потолочного светильника она показалась почти пустой. Почти, но не совсем, потому что у противоположной стены вертикально стоял большой предмет.
Это был красный саркофаг, расписанный множеством иероглифов и застывший в величественном молчании.
* * *
Вероника услышала крик Стефана, посмотрела туда, куда он показывал пальцем, и увидела вдалеке большое коричневое пятно. Таких образований из песчаника им встретилось уже множество, но они-то высматривали крапчатый известняк. Однако потом до нее дошло, что́ заставило Стефана закричать, а водителя сперва сбавить ход, а потом и остановиться. Вначале она видела лишь край стены из песчаника, а потом, переведя глаза к центру, разглядела среди золотых песков белые проблески и далекие, но безошибочно узнаваемые очертания прямоугольного здания. Перед белым строением двигались крохотные светлые фигурки, суетясь вокруг чего-то громоздкого, должно быть грузовика, по следу которого их джип приехал из Сивы. Пока водитель заезжал за бархан и глушил мотор, Вероника успела сделать несколько снимков, а потом оглянулась на Стефана с Виктором. Оба не сводили со строения глаз.
Они не успели принять никакого решения, потому что тишину пустыни нарушил резкий звук, заставивший всех содрогнуться в ужасе. Это был рев двигателя джипа, вернее, двигателей нескольких джипов, и он приближался. Проводник, похоже, собрался бежать, но Виктор крепко и уверенно схватил его повыше локтя. Рокот моторов становился все громче. Вероника молилась, чтобы машины проехали мимо, везя к расположенному в этих бесплодных местах аванпосту Аль-Мири еще какие-нибудь припасы. Но из-за бархана выехали четыре джипа, и Вероника увидела своими глазами то, о чем и без того уже догадывалась: они были набиты мужчинами, целящимися в журналистку и ее спутников. Проводник задрожал и принялся бормотать бесконечные моления, которые тут же подхватывал и уносил ветер пустыни.
59
Грей знал, почему ему развязали ноги: хотели, чтобы он сопротивлялся перед смертью. Чтобы ощутил, как его придавливает громада страха, чтобы тщетно размахивал связанными руками, мечась по комнате, словно обреченная лабораторная крыса. Интересно, подумалось ему, как в этом извращенном культе относятся к страху? Возможно, так же, как на обрядах джуджу, которые проводил в Зимбабве один жрец, веривший, что страх жертвы во время обряда придает носителю тайных знаний сил в потустороннем мире.
Впрочем, скорее всего, эти люди просто хотят заставить жертву страдать.
Или стремятся задобрить то, что выходит из саркофага. По неизвестной причине его мучители не сомневались, что этому созданию не составит труда убить Грея, если руки у того будут крепко связаны толстой веревкой.
Грей с трудом поднялся на ноги. Каждый вздох давался с трудом, каждый нерв, каждый мускул тела вопили, умоляя больше не двигаться. Доминик тряхнул головой, чтобы смахнуть с глаз пот и паутину боли, а потом уставился на саркофаг.
Леденящий ужас объял его. Ужас не перед человеческим существом, а перед неведомым: перед загадочной фигурой, появившейся под окном у Вероники; перед тем, что существует в нашем мире, прячась в тени, неизвестное и невидимое людям, которые ходят по светлой половине. Прежде Доминик никогда не испытывал такого страха – во всяком случае, до Зимбабве. Вспомнилась собственная беспомощность перед странными силами Н’анги, жреца джуджу. Вспомнилось, каким беззащитным Грей ощутил себя тогда. Как ждал смерти в той заброшенной яме.
Он зарычал и шагнул вперед, поклявшись себе: что бы ни оказалось внутри саркофага, случившееся в африканской яме больше не повторится. Он не станет молча ждать смерти.
И он потянулся к бороздке на стенке саркофага. В ту же минуту гробница распахнулась, ударив Доминика крышкой в грудь. Грей пролетел чуть ли не через всю комнату и приземлился, свернувшись в клубок, а его измученное тело получило новую порцию ушибов.
Из саркофага вырвалась огромная тварь, с головы до ног замотанная белыми бинтами, в точности как описывала Вероника. Ростом она была с Виктора, под бинтами бугрились мышцы, а правая рука сжимала гигантскую булаву с округлой металлической головкой.
Парализующий страх толкнул Грея в грудь сильнее любого удара. На долю секунды, на одно застывшее вне времени мгновение он замер на полу, недоверчиво глядя на явившееся ему существо, обитателя древней земли, тварь, которой не могло быть.
Существо, покачиваясь, тоже наблюдало за ним. Грей отказывался даже мысленно называть его мифологическим именем, не желая потакать тем самым
