Слоновая кость - Мерседес Рон
Когда они закончили есть, решила подать голос после часа безмолвия.
– Я не очень хорошо себя чувствую, могу уйти?
На этот раз отец не позволил Маркусу заговорить.
– Да, можешь идти, – сказал он, вставая и наклоняясь, чтобы поцеловать меня в щеку. Маркус тоже встал и предложил надеть пальто: почувствовала себя грязной, когда его пальцы случайно коснулись обнаженной кожи шеи.
Вышла так, будто здание горело. Прошла мимо Себастьяна, даже не взглянув на него.
Слезы начали капать еще до того, как добралась до первого этажа.
– Марфиль…
– Нет, – сказала я, отступая на шаг, когда он попытался прикоснуться. – Не разговаривай со мной. Не прикасайся. Оставь меня в покое.
28
Марфиль
Мы вернулись домой в полной тишине, которую нарушали лишь глупые слезы, которые продолжали катиться по щекам, да кровь, пульсирующая в висках, ибо каждая пора источала гнев.
Хотела кричать во весь голос, хотела плакать, хотела что-то сломать. Чувствовала себя униженной, будто действительно была куском мяса, меня продал отец, чтобы заключить сделку: не имела права на мнение, на чувства и нужна была лишь для одного.
Когда вошли в дом, в ярости пронеслась мимо Себастьяна, но, прежде чем успела сделать три шага, он удержал меня за руку и остановил.
– Марфиль…
– Отпусти меня! Ты оставил меня одну! С ним! Как ты мог?!
Он выпрямился во весь рост, сжав челюсти, но ничего не сделал, чтобы помешать бить его в грудь.
– Ты говорил, если он еще раз прикоснется ко мне, ты его убьешь!
Толкнула снова и подавила крик боли. Теперь пальцы болели гораздо сильнее, потому что Маркус скручивал их под неестественным углом.
Себастьян опустил взгляд на мою руку, и его глаза расширились от ужаса, а дыхание участилось. Чувствовала исходящие от него волны гнева, но мне было все равно – он оставил меня там!
– Он сделал это с тобой? – прорычал он, теряя остатки самообладания.
– Да! Он скрутил мне пальцы за то, что я назвала его ублюдком. Как тебе такое?
Отстранилась от него, когда он снова попытался прикоснуться.
– Дай посмотрю на руку.
Он попросил таким сдержанным тоном, что это еще больше разозлило.
– Нет!
Какая теперь разница! Только что на собственной шкуре я испытала все, что ненавидела в мужчинах, и вдобавок преступила убеждения, не закричав, когда этот сукин сын причинил боль, не попытавшись придушить урода, когда тот начал изрыгать возмутительные вещи. Почему этого не сделала? Из-за страха! Глупого страха, дурацкого физического недостатка. Хотела, чтобы у меня было достаточно сил уничтожить его самостоятельно.
Но у меня был чертов телохранитель!
– Почему ты ушел?
Снова оттолкнула его.
На этот раз его руки схватили, развернули, и я оказалась прижата к нему, и чувствовала дыхание у виска. Теперь понимаю, что он сделал это, чтобы я не продолжала причинять себе боль. Была уверена, что могла бы продолжать бить его часами, и он бы не дрогнул…
– Я больше не имею права вмешиваться, – сказал он мне в ухо. – Теперь я работаю на него, понимаешь?
Замерла, когда он это сказал.
– Думаешь, я бы не убил его голыми руками, если бы не знал, что, столкнувшись с ним, потеряю работу и больше не смогу тебя защищать?
Сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить сердце.
– Думаешь, мне не приходилось сдерживать желание вытащить пистолет каждую секунду, когда оставался за пределами ресторана?
Его губы опустились и остановились на полпути между шеей и ухом.
– Расскажи, что произошло, – потребовал он, лаская шею губами, заметив, что я медленно сдаюсь, и ярость уступает место поражению.
Изо всех сил я старалась подобрать слова:
– Он купил меня, вот что случилось.
От моих слов он напрягся всем телом.
– Что, черт возьми, ты имеешь в виду?
Почувствовала, как вся тяжесть моего тела обрушилась на него. Себастьян обнял меня, и ощутила, как адреналин начинает выходить из организма, оставляя без сил.
– Отец заключил с ним сделку, чтобы он погасил часть его долгов.
– Что за сделка?
Покачала головой.
– Маркус утверждает, что делает это, чтобы помочь моей семье, что наши отцы дружат уже много лет, и взамен он хочет только одного: чтобы я дала ему второй шанс.
Себастьян молчал.
– Теперь он тот, кто оплачивает аренду, университет, расходы… Это так сюрреалистично. Как если бы…
– …ты принадлежала ему, – закончил Себастьян сквозь зубы.
Отступила, чтобы иметь возможность посмотреть ему в глаза.
– Я никому не принадлежу, – вырвалось у меня.
Себастьян подошел ко мне, и его пальцы убрали волосы с моего лба жестом, этот жест будто бальзам для разгоряченной кожи.
– Конечно, нет, – сказал он, глядя в глаза. – Позволишь взглянуть на пальцы? Пожалуйста.
Кивнула спустя несколько секунд.
Он отвел на кухню и заставил сесть на островке, пока искал аптечку.
Очень внимательно осмотрел мою руку, казалось, знал, что делает.
– Вероятно, у тебя небольшое растяжение, – сказал он, роясь в ящике со столовыми приборами, пока не вытащил маленькую деревянную палочку, из тех, что используются для мороженого. – Могу отвезти тебя в больницу или наложить шину сам, у меня есть в этом опыт.
Кивнула, в то время как беспомощность от того, что так унизили, окутала, погрузилась в это ощущение, как в кокон. Рико оставался сидеть рядом с Себастьяном на протяжении всего процесса, не сводя с меня глаз.
Как будто он знал, что произошло что-то ужасное, и ему нужно было быть рядом, чтобы защитить или убедиться, что все в порядке.
Когда Себастьян закончил, принес стакан воды и парацетамол.
– Выпей, это облегчит боль.
Молча кивнула и проглотила таблетку.
Себастьян, казалось, вел с собой внутреннюю борьбу. Когда наши взгляды встретились, увидела в его глазах отражение собственного отчаяния, будто он чувствовал на себе, насколько разбитой осталась я в результате последних событий.
– Прости меня. За все. Мне нужно, чтобы ты меня простила.
Ничего не сказала, даже не пошевелилась.
– Подумать не мог, что он посмеет прикоснуться к тебе в общественном месте, а твой отец вышел, чтобы…
– Это уже неважно.
– Нет, важно, – он осторожно приподнял мой подбородок, чтобы я могла посмотреть ему в глаза. – Этого больше не повторится, Марфиль. Обещаю.
Кивнула, в то время как его глаза медленно гипнотизировали меня, будто он пытался заставить прочитать все его секреты. И когда показалось, что вижу то, чего не ожидала, он подался вперед и осторожно накрыл мои губы своими. Этим он будто разорвал ткань пространства, уничтожив все, что происходило до этого, и, как всегда, когда его губы коснулись моих, забыла обо всем. Все, что
