Анатолий Афанасьев - Мимо денег
— Все это верно, — согласился Сабуров, пряча ее восторженный шепот в надежном, дальнем сердечном уголке. — Но ведь надо как-то выбираться.
— Тебе плохо со мной?
— Не застудиться бы, вот в чем вопрос.
Издалека, непонятно с земли или с небес, возник заунывный, хриплый звук, вскоре переросший в рычание моторов, расколовшее благостную тишину на множество осколков. Цивилизация ворвалась на деревенскую площадь в виде двух мотоциклистов на ревущих «мустангах». В их появлении было что-то жутковатое, космическое. Сделав несколько сужающихся кругов возле застывшей в испуге городской парочки, мотоциклисты, двое молодых веселых парней с непокрытыми головами, без шлемов, лихо притормозили и вырубили свои трещотки.
— Грибники, — сказал один другому. — Но не наши.
— Ага, — согласился второй. — У нас такие давно повывелись.
— Но не сами, — уточнил первый. — Последнего в том году утопили в Демьяновском болоте. Тоже с большой корзиной ходил.
Обсудив таким образом ситуацию, парни по-дружески обратились к путникам:
— Помощь не требуется, дед?
— Вы здешние? — осторожно поинтересовался Сабуров.
— Мы призраки ночи, — гордо ответил один. — Кто с нами заодно, тот долго живет. Ты кто, дед? Какой у тебя бизнес?
— Никакого. Нам бы с внучкой до дома добраться.
— Где твой дом?
Сабуров объяснил: деревня Вяземки, дачный поселок железнодорожников.
— Ого! — присвистнул парень. — Не близкий край. Больше ничего не надо? Марафет, водяра? Возбудитель Певзнера?
— Нет, спасибо, — поблагодарил Сабуров. Нормальный ночной разговор посреди спящей среднерусской деревеньки. — Это все у нас есть.
Парни посовещались, выставили условия. Ночной тариф, сам понимаешь. Плюс надбавка за лояльность. Всего полтораста баксов.
— За лояльность — это что? — не понял Сабуров.
— Деваху доставим в целости, какая есть. Не тушуйся, дед, цена приемлемая. Без нас пропадешь.
— Только попробуйте, — буркнула Аня, до того будто онемевшая.
Сабуров согласился: выбирать не из чего. Лишь оговорил, чтобы далеко друг от друга не отрываться — и Аня поедет впереди.
— Особые условия, — прикинул тот, который вел торг. — Полтинник сверху.
Аня возмущенно пискнула, Сабуров сказал:
— Годится.
Парни сдержали слово: культурно доставили. Ночную темень с пролившимися сверху дождевыми потоками, по проселочным дорогам, по кочкам и буеракам прошили, как две самонаводящиеся торпеды, — след в след. Однако Сабурова растрясло, как за всю предыдущую жизнь. Много раз ему чудилось, что отделился от мотоцикла и ушел в самостоятельный полет, он намертво вцепился в могучий торс призрака, а о том, что творилось с Аней, предпочитал вовсе не думать. Тут уж как кривая вывезет. Вывезла. Чуть не врубились в ворота дачи, и там их встретил — о миг удачи! — встревоженный Сидоркин. Стоял, держась рукой за рабицу, с раскинутым зонтом над головой. Сразу напустился на Сабурова:
— Иван Савельевич, вот не ожидал! Что за гулянки ночные?.. И ведь Анечка не совсем здорова.
Обстановка тьмы кромешной. Немногочисленные дачники, в основном пожилые люди (сентябрь), давно улеглись. Но этот уголок довольно сносно освещал единственный фонарь. Майор забрал у Сабурова корзину, потом помог сойти с мотоцикла Ане. Выбежала из калитки Татьяна Павловна, тоже с претензией:
— Как же так, доктор, как же так! Мы с Остапушкой чуть с ума не сошли.
Двое мотоциклистов картинно восседали на своих «мустангах», в кожаных седлах, молча наблюдали за поднявшейся суетой. Затем один вякнул:
— Чего, дед, нас-то уж отпусти…
Лучше бы не вякал. Не совсем здоровая Анечка пожаловалась Сидоркину:
— Представляешь, Антон, за десять минут езды мальчики требуют двести долларов.
— Сколько?! — изумился майор.
— Двести баксов! — повторила Аня на трагической ноте.
— Это правда? — спросил Сидоркин у призраков ночи.
Парни заподозрили облом, синхронно спустились с железных коней. Здоровенные качки. Оба повыше Сидоркина и пошире в плечах.
— Не суйся, братишка, — ледяным тоном посоветовал тот, кто за менеджера. — Мимо тебя базар.
— Нет, не мимо, — возразил Сидоркин. — Как раз в жилу. Я таких ловкачей всегда калечу. Вместе с моторами.
— В натуре, что ли? Не обкакаешься?
— Еще в какой натуре… Вот гляди…
Никто не успел опомниться, а он уже нанес ближайшему всаднику зверский удар пяткой в пах и еще согнутого рубанул кулачищем по затылку. Как в кино. Парень грузно рухнул мордой в песок.
— Ну даешь, брат, — задумчиво обронил его товарищ, не делая никаких попыток вступиться. — Так вроде не уговаривались.
— Плевать на уговоры, — пояснил Сидоркин. — Я вашего брата, которые на моторах пердят, на дух не выношу. Где вижу, там и бью. Профессия такая.
— Какая же?
— Моряк я. С крейсера «Аврора».
— Десантник, что ли?
— Вроде того.
— Надо предупреждать… Зачем же сразу в рыльник? — Призрак помог подняться корешу, придерживающему брюхо со стонами.
Сабуров укорил майора за горячность и позвал всех в дом. Через десять минут сидели на кухне за накрытым столом, в тесноте, да не в обиде. Водочка, чаек, много еды. Призраки оказались нормальными, покладистыми ребятами, одного звали Саша, другого — Коля. У Саши носяру раздуло на обе щеки. Приняв стакан для поправки, он вежливо обратился к Сидоркину:
— Удар у тебя прикольный, ништяк. Но не по делу. Вопросов нет, я в курсе. У меня племяш в морпехах ходит. Вы там все чокнутые. Нахлебались дерьма, вот и кидаетесь на людей без разбору. Но учти, врасплох застал. Коли я первый бы врезал, ты уже бы не поднялся.
— Охотно верю. — Сидоркин тоже выпил. — Проблема не в этом. Зарываться не надо. Что ж вы, говнюки, с бедных грибников последние штаны готовы снять? Это как?
— Бизнес, дурила. Чего зря пылить? Никто не заставляет силком. У кого есть деньги, тот платит.
У Сабурова в голове лишь одна мысль: как бы лечь поскорее, но он тоже принял участие в разговоре.
— По-моему, Саша, ты все же не совсем прав. На всё свои расценки даже в бизнесе. Получается, ты взвинтил цену, воспользовавшись нашими крайними обстоятельствами.
Призрак поглядел на него со снисходительной усмешкой, как учитель на ученика.
— Эх, папаша, прожил жизнь, да видать зазря. Суть бизнеса в чем? Чтобы создать условия, когда у клиента нет выбора. Усек?
— Но есть же какие-то санитарные нормы. Допустим, ночью на дороге рожает женщина. Денег у нее нет. Что же ты бросишь ее помирать?
— С понтом рассуждаешь, папаша. — Призрак обернулся за поддержкой к товарищу, но тот сосредоточенно поедал жареную курицу.
Коля, судя по всему, был вообще немногословен, зато недавно показал себя с разумной стороны: не ввязался в драку. Увидев, что поддержки не будет, Саша решил просветить Сабурова поглубже и продолжил чуть раздраженным тоном, как вразумляют дефективных:
— Чего зря базланить, ваш поезд давно на запасном пути. Ушел твой поезд, папаша. Я могу тысячу других примеров привести, все равно не поймешь. Не обижайся, но вы все, кто в совке жил, привыкли по указке думать. На всех один общий умишко. Я не осуждаю, у меня старики такие же. Прежде к председателю ходили за наукой, теперь боженьке поклоны бьют. Собственной тени боятся. А жизнь давно ушла вперед к культурным горизонтам. Бизнес — вот царь мира. У него один закон — ты не взял, что плохо лежит, другие подымут. Об твоей роженице тоже могу сказать. Почему она на дороге оказалась? Где ее мужик? Брюхо нарастить нехитро, ты лучше подумай, на какие бабки дитя на ноги поставишь. Может, хватит голытьбу плодить?.. Эх, нервов не напасешься вас учить!..
Все подивились интеллектуальной продвинутости простого деревенского мотоциклиста, и Сабуров уважительно заметил:
— Сперва мне показалось, вы с Николаем обыкновенные лоботрясы, а теперь вижу, с понятием молодые люди.
Сидоркин веско добавил:
— Братва!
Саша и на него покосился с досадой.
— Братва, пацаны — это у вас, в городе. Мы не тянем. У нас попроще.
— Кто же вы?
Покончивший с курицей Коля неожиданно подал голос:
— Между прочим, Санек мехмат закончил. Имеет диплом.
Вмешалась и Аня:
— Так зачем же комедию ломаете? Все эти приколы, словечки дикие?
На глазах перевоплощающийся призрак Саша ответил с холодком:
— С кем бы я не хотел дискутировать, так это с дамами. Зарок дал. Еще в прошлом году. Помнишь, Коль?
— Помню, Сань.
— Хорошо. — Чтобы вернуть себе равновесие, Сидоркин махнул стопку под соленый грибок. — Начнем с начала. Сколько с нас за проезд? Только без булды.
— Нисколько, — просто ответил Саша. — Но с тобой разговор особый. С тебя причитается.
— За что?
