Бессонница - Сара Пинборо
– А еще мне жаль, что мы не смогли остаться и жить с вами. Для нас с Фиби так было бы и в самом деле лучше – думаю, вы подарили бы нам обеим гораздо более счастливое детство.
В глазах Нины стоят слезы. Протянув руку, она сжимает мою ладонь.
– Спасибо тебе за эти слова, – с чувством произносит она. – Встреча с тобой воскресила старые воспоминания. Она гордилась бы тобой. Вами обеими. Я это точно знаю.
Я улыбаюсь в ответ, ощущая, как кожу под одеждой щиплет выступающий пот. Я знаю, что мне, вероятно, лучше будет поступить, как хотела поступить моя мама. Упечь себя куда-нибудь. Если до сегодняшнего визита к Нине у меня еще оставались сомнения, то теперь вывод очевиден. Я несу угрозу собственной семье. Это я схожу с ума, а не кто-то другой. Но все же, все же… Даже выслушав рассказ Нины, я чувствую, как все мое тело зудит от паранойи, что кто-то собирается причинить вред мне и моим близким. Если я буду под замком, что я смогу предпринять по этому поводу? Я видела достаточно фильмов и телепередач, чтобы составить представление о подобных местах. Даже если ты приходишь туда добровольно, это совсем не значит, что ты сможешь в любое время уйти. Так что будет, если я вдруг передумаю? Я не могу позволить себе находиться так далеко от своих детей. Просто не могу.
– …и конечно, когда ее перевели на более мягкие условия содержания, я смогла навещать ее чаще.
До меня доходит, что Нина продолжает свой рассказ, и я стараюсь сконцентрироваться на том, что слышу, незаметно делая глубокие вдохи, чтобы успокоиться.
– Я надеялась, что разговоры помогут вернуть ее, но хотя время от времени в глубине ее глаз загоралась искорка понимания, я никогда так и не почувствовала ее присутствия. Она так крепко заперла себя внутри собственного рассудка, что, должно быть, уже не смогла бы выбраться наружу, даже если бы пожелала… Потом, разумеется, я видела в Хартвелле Фиби. Я удивлена, что она ничего тебе не рассказала. Она собиралась уходить, а я как раз приехала. Я подошла поздороваться и представиться, а она страшно разозлилась на меня за то, что я ее бросила. Называла меня разными неприличными словами. Мне было так плохо. Вот почему я передумала идти к тебе в офис, когда прочитала ту статью в газете – про чей-то развод. Я какое-то время терлась в аллее неподалеку, а потом струсила и убежала.
– А ведь я вас видела! – восклицаю я, когда очередной кусочек мозаики занимает положенное место. – Я видела вас в окно. – В тот день в офис приходила Мишель. А я еще обратила внимание на старушку в аллее напротив. – Жаль, что вы тогда не решились зайти. Правда, жаль.
– Что ж, судьба все равно свела нас вместе. После того, как на меня отреагировала Фиби, я просто не хотела создавать больше проблем. Слава богу, с ней был супруг – он ее успокоил, а то я…
– Простите, – обрываю я Нину, неуверенная, правильно ли все расслышала, и теперь уж вся обратившись во внимание. – Вы сказали, она была с мужем?
– Верно. Хотя, быть может, это был ее бойфренд? Симпатичный мужчина с волосами песочного оттенка, около сорока лет на вид. Примерно шести футов ростом.
Я стою, уставившись на нее, и все мысли о психическом расстройстве испаряются из моей головы, уступая место шоку. Симпатичный мужчина с волосами песочного оттенка, около сорока лет на вид.
Это описание моего мужа. Фиби посещала Хартвелл в компании Роберта.
51
По крайней мере, сна теперь у меня ни в одном глазу. Припарковавшись, я беспокойно наматываю круги возле машины, в то время как мой мозг разгоняется на полную. Услышанное не укладывается у меня в голове. Я все воспринимаю сквозь призму. Пытаюсь сформулировать для себя новую информацию коротко и понятно, чтобы суметь ее осознать.
Несколько недель назад Фиби взяла с собой Роберта, собираясь навестить нашу мать. Роберт был в курсе того, что Фиби вернулась. Роберт был в курсе того, что наша мать была жива, и знал, что она совершила. Предъявляя мне претензии, почему я никогда ничего не рассказывала, – он знал. После ухода полицейских, изображая удивление оттого, что она все эти годы была жива, он знал, но намеренно заставлял меня чувствовать себя скотиной. Он все время знал. Почему он ничего не сказал мне?
Тайны.
Кусочки мозаики занимают положенные места, и открывается ужасная картина. Я-то думала, что Фиби открыла на меня охоту по собственному почину. Но что, если у нее был компаньон?
Что, если моя сестра и мой муж спланировали все это вместе?
Дрожа, я прислоняюсь к машине – слишком быстро и оглушительно выстреливают в моей голове мысли. Если Роберт был в Хартвелле с Фиби, значит, он знал обо всем. О числах. О том, что натворила мама. Он мог рассказать Уиллу об удушении. Он мог сподвигнуть Уилла рисовать эти картинки, а зная историю моей семьи, не мог не догадываться, какой эффект окажут эти рисунки на меня, когда я их увижу. Он знал, что я решу, что схожу с ума. Более того, он знал, что так будут думать и другие люди. Неудивительно, что Уилл стал сам не свой – бедняжка разрывается между двумя родителями.
Роберт проводит с ним все время. Если кто и знает, как манипулировать нашим мальчиком, так это он. Не рассказывай мамочке. Не так уж невозможно предположить, что Уилл ничего бы не рассказал. Все истории о детских травмах связаны с секретами, которые мы храним. Мы никому не рассказывали, насколько неадекватной стала наша мама. Если Роберт велел Уиллу ничего мне не рассказывать, тот не стал бы. Он был бы напуган и растерян, но не рассказал бы.
Освежающий вечерний бриз овевает прохладой мое горящее лицо, пока мозг продолжает гудеть. Если Роберт заодно с Фиби, она могла пробраться ночью в дом, пока я была наверху, и написать числа на доске, а еще надиктовать их поверх моих писем на диктофоне. Роберт мог дать ей ключ. Дом большой, и, засыпая, я совсем не обязательно должна была услышать ее, будучи такой уставшей.
Я ведь была уверена, что кто-то наблюдает за мной снаружи. Это могла быть Фиби. Роберт мог подмешивать что-то мне в еду, чтобы я не могла уснуть. Что там рассказывала Нина о том укурке, который сидел на
