Голова на серебряном блюде - Содзи Симада
– Сегодня утром он не попадался нам на глаза. Но почему-то никому это не показалось странным, – сказал Оливер.
– Выходит, его и на катере не было…
– Ну так сегодня у него не было сцен. Поэтому никто и не поднял тревогу. Обычно в таких случаях актера начинают разыскивать линейные продюсеры, но мы не стали брать их с собой из Штатов, чтобы не раздражать израильтян… Винс, а ты не заходил сегодня к нему в комнату? – спросил Тофлер.
– Нет.
– Может, заглянем туда сейчас? – Режиссер поднялся с места.
– Сейчас? Перед обедом?! – ужаснулся Винсент.
– А что, перед обедом нельзя?
– А вдруг в комнате лежит искалеченное тело Джерома? Если увидим такое, то аппетит как рукой смахнет.
– Мне уже не хочется есть. Можешь оставаться здесь, – сказал Тофлер и вместе с остальными направился к мечети.
Глава 7
В коридор, ведущий в Красный флигель, можно было попасть через вторую слева дверь главного входа. К этому времени они стали и коридоры обозначать по цвету их стен.
Красный коридор был единственным, по которому можно было ходить без фонарика в дневное время. На втором этаже он проходил через круглый зал прямо под куполом, откуда внутрь поступало достаточно света. Поэтому, хоть актерам и выдали фонарики, обычно они не брали их с собой. Леона говорила Тофлеру, что в последнее время им стало уже не так страшно, поэтому она и ее соседи даже по ночам перемещались по коридору наощупь.
– Думаю, Берт был прав вчера. Я слишком уж неосмотрителен. Подумать только, кто-то даже ночью постоянно ходил по этому темному коридору без фонаря… В таком-то странном доме, – сказал Тофлер, придерживая Берта, пока тот медленно поднимался по лестнице. Старику явно было тяжело.
– Что, если поставить керосиновые лампы через каждые несколько футов? – предложил Берт.
– Даже не знаю… – неодобрительно сказал Уокиншоу. – Это опасно. Может случиться пожар.
– Да это же здание из камней и грязи. Чему тут гореть? – возразил Ларри.
– Само здание, может, и не воспламенится, но если лампа разобьется и вспыхнет огонь, то у нас будут проблемы. Пол может превратиться в горящую полосу – тогда нам конец, мы не сможем выбраться по коридору наружу. Ну и вдобавок в комнатах нет ни окон, ни дверей на улицу, так что бежать будет некуда.
– А если разбить окошко на потолке?
– Оно находится прямо над лестницей, так что не знаю… Будь у нас пистолет, возможно, мы бы как-нибудь да справились.
– Есть у кого-нибудь с собой огнестрел? – спросил Тофлер.
– Нет, ни у кого, – ответил Берт.
– Значит, оружия у нас с собой нет… – подавленно пробормотал режиссер.
– Как и говорил Берт, нам лучше уже покинуть этот проклятый дом, – сказал Оливер.
– Что ж, давайте так и поступим, если обнаружим в комнате Мирандо его труп, пятна крови или какие-то странности, – заключил режиссер.
Наконец Берт добрался до верха лестницы, и они двинулись в коридор. Впереди с фонариком шел Ларри.
– Хотя погодите, мы забыли кое-что важное, – сказал режиссер.
– Что? – спросил Уокиншоу.
– На входных дверях есть засовы. А это значит, что мы можем наглухо запереть четыре флигеля и ведущие в них коридоры. Тогда никто не сможет прокрасться в наши спальни извне. И жильцы одного флигеля не смогут пробраться в три других.
– И впрямь, – ответил Оливер. – Но неужели тебя напрягает, что твои коллеги могут перемещаться по всей мечети?
– Ну, как говорится, лучше перестраховаться, – сказал Ричард.
– Оливер, вчера вечером двери в Голубой коридор были закрыты? – спросил Тофлер.
– Нет, – покачал головой художник-постановщик.
– Что насчет дверей в Зеленый коридор, Ларри?
– Я их не запирал. Берт?
– Не знаю. Но, полагаю, никто их не закрывал.
– У нас то же самое. Я не запирал дверь Желтого коридора, – сказал Тофлер.
– Как и я, – добавил Уокиншоу.
– На них как будто специально установлены прочные засовы, но почему-то мы ни разу их не использовали.
– Мы же не думали, что посреди пустыни нас поджидает враг…
– Именно. Однако даже если закрыть двери, ведущие в такой длиннющий коридор, то все равно не будешь чувствовать себя в безопасности, – констатировал режиссер.
– Согласен. Но враг может таиться не только снаружи, – снова заговорил Уокиншоу.
– Ты на что намекаешь, Ричард? – недовольно спросил Тофлер.
– Не хочется подозревать товарищей по цеху. Однако приходится учитывать все возможные варианты. Если и сегодня отважимся спать в этом доме, то отныне нам лучше запирать двери во все коридоры.
Они открыли дверь в прихожую перед четырьмя комнатами. Никаких странностей тут не было. За второй дверью слева сейчас должны были находиться Кэрол с Леоной. Соседняя с ней комната принадлежала Винсенту. Тофлер повернул голову вправо, а Ларри направил туда луч фонарика. Крайняя дверь вела в комнату Джерома Мирандо.
Они подошли к двери. От напряжения никто не произносил ни слова. Тофлер сжал ручку.
– Готовы, коллеги? – прошептал режиссер. – Если из-за двери выскочит маньяк, те, кто постарше, отступайте назад. И каким бы кровавым ни оказалось место преступления, не паникуйте. Это не съемки фильма ужасов. Говорю вам как режиссер: не нужно кричать во все горло, даже если по комнате разбросаны конечности. Мы уже видели отрубленную голову. Договорились?
– Хорошо, – ответил за всех Оливер.
– Что ж, вперед. – Тофлер повернул ручку и приоткрыл дверь.
В глаза ударил свет. Всякий раз, когда после долгих хождений в темноте они наконец добирались до комнаты, то испытывали эмоциональный подъем. На самом деле они попадали в глухой тупик, где не было ни окон, ни аварийного выхода. Однако эффект от света был колоссальным – возникала иллюзия, будто они вышли на открытое пространство, в безопасность.
В комнате был виден каждый уголок. На полу стоял чемодан Мирандо, на кровати лежала книжка – «Разобщение Америки» Артура Шлезингера[45]. Возле кровати расположилось два стула. Кроме этого, здесь больше ничего не было – ни следов борьбы, ни кровавых пятен. Комната выглядела вполне аккуратно. Все облегченно выдохнули, оттого что страшной развязки не наступило.
– Ничего. Все как на момент нашего приезда. Но рано успокаиваться, господа. Возможно, он на втором этаже, – сказал режиссер и прошел вглубь комнаты. Встав прямо под окном в потолке, из которого вниз струились лучи, он со страхом посмотрел на верх лестницы. – Я пойду вперед. Ричард, Оливер, Ллойд, следуйте за мной. Барт, Ларри…
– Мы будет сторожить внизу, – сказал Ларри. Он прекрасно понимал, что раз от фонарика не было большой пользы, то и от них двоих тоже.
Тофлер медленно начал подниматься по деревянной лестнице. Если б на пол второго этажа поставили камеру, то можно было бы снять любопытный кадр, как голова режиссера медленно поднимается, словно восходящее солнце.
Тофлер знал, что надо вести себя осторожно, однако в какой-то момент его нервозность разом пропала, и он с громким топотом взлетел по лестнице на второй этаж. Когда остальные нагнали его, он обвел комнату рукой:
– Как видите, здесь тоже ничего подозрительного нет.
Кровать была в легком беспорядке. Вероятно, Джером спал именно на ней, а не внизу. На кровати лежала рубашка, на вешалке висел пиджак. И никаких кровавых следов.
– Ну, хоть ненадолго можно выдохнуть, – сказал Уокиншоу.
– Эрвин, ну что там? – раздался крик Ларри снизу.
– Тут еще спокойнее, чем в твоей комнате. Иди сюда, посмотри! – прокричал Эрвин.
– Значит, убивали его не здесь…
– М-да, где это произошло, по-прежнему загадка. За теми, кто живет в одиночку, не уследишь.
– Давайте сделаем так, чтобы все жили с соседом. Позовем и повара тоже, – предложил Уокиншоу.
– Не нравится мне эта мысль. Чтобы все следили друг за дружкой, как у коммунистов? – сказал Оливер.
– Так что будем делать, Эрвин? На наше счастье или несчастье, тут ничего нет. Не самое ли время перевести дух и пообедать?
– Я не возражаю. Только проверим, как там Леона.
Они подошли к двери ее комнаты. Конечно, она могла находиться на втором этаже и не услышать их. Но стоило им постучать в дверь, как тут же раздался женский крик: «Входите!» Похоже, это была Кэрол.
Леона лежала на кровати на первом этаже, а Кэрол сидела возле нее на стуле. На другом стуле стояли пустой стаканчик
