Магическое изречение - Наталья Николаевна Александрова
Ника внимательно пролистала всю свадебную папку — снова зал ресторана, и официант виднеется с тортом, как же его звали… Женя, кажется, Танькин приятель. Но ни на одной фотографии она не нашла Сергея.
Странно… Более чем странно… Ведь они же фотографировались вместе… Например, когда слушали поздравление сотрудницы загса. Кстати, в новое здание и работников взяли новых. Вместо приземистой тётки в квадратном костюме и с квадратной же стрижкой новобрачных поздравляют теперь молодые интересные женщины с приятными, приветливыми голосами, в нарядных платьях.
Вот фото со свидетелями — у них в городе свидетели еще ставят свои подписи. Вот незнакомый парень, которого Сергей нанял. Даже он на снимках есть. Но ее мужа нигде нет.
Вероника подняла на липового супруга недоверчивый взгляд.
— Почему Сергея нет на фото?
— Меня? Ну, не знаю… Посмотри на моем телефоне, там, наверное, есть… — Он подал ей свой мобильник, заранее выведя на экран свадебные фотографии.
Ника пролистала их и правда нашла на фотографиях этого самого мужчину. Назвать его Сергеем она никак не могла, у нее просто язык не поворачивался. Она просматривала снимок за снимком — лицо чужака попадалось то и дело, но вот странно, он был одет в тот же костюм, что и Сергей, но что-то она не помнила в том ресторане такого интерьера. Впрочем, она была в этом заведении впервые и не глазела по сторонам, она смотрела на Сергея. Но отчего же нет снимков, где они вдвоем? Или где они все вместе? Она отлично помнит, что просила официанта Женю сфотографировать их на память. Интересно, куда же делись все снимки с ее Сергеем? Почему их нет в ее телефоне и так много в телефоне подложного супруга? Ведь это не селфи, его же кто-то снимал… Впрочем, может быть, он отдал кому-то свой телефон…
— Ты не хочешь еще поспать? — поинтересовался незнакомец с каким-то странным выражением.
— А сейчас что, утро?
— Сейчас поздний вечер, ты проспала весь день, доктор сказал, что сон — лучшее лекарство. Так ты еще поспишь? — спросил он, не сумев скрыть нетерпения в голосе.
Ника возмутилась:
— Слушай, мне нужно в ванную! И вообще, спать одетой вредно!
Тут в комнату заглянула свекровь и мгновенно оценила ситуацию.
— Сергей, как ты можешь! — строго свела она брови. — Девочка хочет умыться, а ты…
— А что я? — огрызнулся он.
— Верочка! — залебезила свекровь, и Ника снова не успела сказать, чтобы та не называла ее так. — Детонька, тебе нужно хорошенько поесть и принять душ! А потом ляжешь в теплую постельку и утром будешь как новенькая. Всё пройдет, всё забудется, всё наладится…
Ника отправилась в ванную.
Душ в этой квартире оставлял желать лучшего — чуть теплая вода едва сочилась. Но всё же это лучше, чем ничего. Ника взбодрилась и решила пока не перечить ни поддельной свекрови, ни поддельному мужу. Ага, муж, объелся груш!
От еды она отказалась, выпила только чаю, который имел какой-то странный привкус.
— Это чабрец, чабрец! — забормотала свекровь, увидев гримасу Ники. — Очень полезная травка… От нервов, и вообще…
От ее болтовни у Ники заболела голова, и она поскорее ушла в спальню. Свекровь успокоила ее, сообщив, что Серёжа будет спать на диване, чтобы ее не беспокоить. Ника даже улыбнулась ей благодарно — не хватало еще спать с самозванцем в одной постели!
Оставшись наконец одна, она накрылась с головой одеялом, вытащила из-под подушки телефон и набрала на нем сообщение:
Тань, привет! У меня тут много всякого случилось, потом подробно напишу или позвоню. Пока очень тебя прошу, ты ведь фотографировала на моей свадьбе, так пришли мне все фотки, где есть Сергей. Очень надо! Очень!
Это сообщение она отправила Таньке Самохиной. В самом деле, у Таньки в телефоне полно фотографий. Вряд ли она сразу все стёрла, оставила небось некоторые общие, где они вчетвером — она с Серёжей и Танька со свидетелем.
Кстати, Танька на случайного свидетеля сразу глаз положила, всё зазывала его с собой в ресторан. «Раз уж, — говорила, — мы теперь с тобой в важном документе расписались, так вроде как родственники». Но парень на ее уговоры не поддался, быстро слинял. Танька даже расстроилась немного. «Неужели, — спросила, — я такая страшная, что со мной даже на халяву никто вечер провести не хочет? В ресторане, — говорила, — тоже никого не подклеишь, поскольку приятель Женька-официант сечёт». Ника ее утешать не стала, не до того ей было.
Самохина — девчонка неплохая, компанейская, выручила Нику очень, в свидетельницы согласившись пойти, да вот только к мужчинам у нее отношение… Как бы сказать… Ну, слишком лёгкое, что ли. Может познакомиться на вечеринке или еще где — и тут же в койку. «Как же так? — спрашивала Ника. — Ты же этого человека первый раз видишь!» А Танька хохотала: «А чего тянуть? Я же за него не замуж собираюсь!» После ресторана Ника ей на прощание пожелала встретить хорошего человека и замуж выйти. «И тебе счастья в личной жизни», — ответила Танька.
Ну вот, пока что никакого счастья у Ники не наблюдается. Наоборот, вокруг непонятки сплошные. Может, и правда у нее что-то с головой происходит? Она потрогала шрам на затылке. Как давно это было, сколько же ей исполнилось тогда — четырнадцать или пятнадцать?
Гуляли с подружками вечером на реке, обратно возвращались поздно, решили срезать дорогу. На пути был большой участок и старый развалившийся дом. Сад бурьяном зарос, ребятишки за яблоками и то лазать перестали — уж очень кислые. Бежали они с подружками по тропинке, вдруг откуда ни возьмись огромный пёс. Мохнатый, породы незнакомой, глаза горят, и рычит страшно — тихо и грозно. Клыки громадные — ну, просто собака Баскервилей. Темно, страшно. Девчонки как увидели такого монстра, завизжали и в стороны бросились, а Ника просто окаменела от ужаса. Стоит и не может шага ступить. А собака напружинилась, к прыжку готовится. Разорвёт на кусочки… Ника, не помня себя от ужаса, назад отступила, да нога подвела — она и плюхнулась с размаху на землю. Да попала
