Маршрут случайных пассажиров - Галина Владимировна Романова
– Так сменщик запаздывал. Я и притормозил. Так вот… – Охранник осторожно теснил ее к двери, пытаясь выставить в общий коридор из своей комнаты. – Эта девушка с тупой травмой живота сидела на кушетке. И о чем-то переговаривалась с Васей. Потом позволила ему себе помочь. Они пошли, и Аглая заметила кровь на ее ногах. И завертелось. Валерия Ивановича срочно вызвали.
Кто такой Валерий Иванович, Маша тоже знала. Пересекались по прошлым делам.
– В смотровую ее Яшкин доставил?
– Да. Он. И был там еще какое-то время.
– Хорошо.
А еще этот Яшкин посещал гинекологию в ночь убийства.
Маша тут же запросила записи с камер того отделения, где произошло убийство. Охранник нехотя сбросил ей все на флешку, которая на такие вот случаи всегда имелась у нее в сумке. Записи за весь прошлый день и минувшую ночь. И с отделения. И с первого этажа, куда больные поступили после аварии.
Маша вышла из больницы на улицу. Поискала взглядом подходившую под описание Фаины женщину, не нашла и двинулась к машине.
– Товарищ майор, вы где? – настиг ее звонок Игнатова, когда она уже выезжала за больничный шлагбаум.
– А ты где, капитан?
– Я на месте происшествия. Это совсем рядом с больницей. – Игнатов надиктовал адрес, который у нее уже был.
– А квартира? Номер какой? – уточнила она, съезжая с проспекта на дублер, который вел как раз туда, куда надо.
– Так не в квартире тело, а на пустыре за домом. Там строящийся объект рядом. Огорожен сеткой в два с половиной метра. У самой сетки тело. Но не на стройке, а по другую сторону забора.
– Строители обнаружили тело?
– Да. Их собаки беспокойно вели себя. Они пошли посмотреть и обнаружили.
– Кто он? Установили? Документы были при нем? Телефон?
– Никак нет. Ни документов, ни телефона. Скорее всего, бездомный. Одет так себе. Бомж, скорее всего.
– И чего нас дернули? Мы что, теперь на каждого опившегося бомжа выезжать должны? – разозлилась Маша.
– Смерть носит насильственный характер.
– Какой же?
Маша свернула в проулок, заметила проблесковые огни и покатила машину в том направлении.
– Ему проткнули сонную артерию, – обрушил на нее новость Игнатов. И добил: – Наш эксперт сказал, что сработано профессионально. Точно в сонную артерию. И да, умер он еще вчера. И не здесь…
Глава 5
Сима открыла глаза и уставилась на натяжной потолок, провисший в левом углу у балкона. Повредили с Толиком, открывая шампанское в прошлом месяце. Был повод обмыть сделку. Решили сделать это прямо в постели. Думали, будет очень романтично.
Как в кино, мать его, не вышло! Пробка ударила в натяжной потолок. Пена выплеснулась из горлышка прямо на ее шелковое постельное белье. В бутылке осталось на треть. Они, конечно, поржали тогда. И догнались еще бутылочкой белого вина, но осадочек остался. И белье как следует не отстиралось. И на матрас попало. А матрас был дорогим, ортопедическим.
А Толик той ночью добавил дегтя, засыпая. Пробормотал сквозь дремоту:
– Какой-то плохой знак, Симон.
Только он так ее называл. Больше никто.
– Почему? Что ты имеешь в виду? – Она была трезвее его и отреагировала сразу тревогой.
– Хотели обмыть сделку шампанским, а вышло коряво, – ответил он не очень внятно.
– И что?
Она потрепала его за плечо, не давая ему уснуть.
– Чудится мне, что и со сделкой что-то пойдет не так. Как-то очень быстро все получилось. – Он распахнул глаза и глянул на нее сонно, мутно. – Как-то очень гладко. Так не бывает.
– Что не так, Толик? Земля была бросовой. Бабка давно померла, дом ее развалился. Наследников нет. Мы же проверили. Ты проверил.
И вот тут Толик обеспокоенно завозился под шелковым пододеяльником. Откинул его, сел голышом на краю кровати, сгорбился.
– Что?! – Она сразу заподозрила неладное. – Ты не проверил наследников?!
– Проверял. Но, видимо, не до конца. Сегодня под вечер в офис пришел какой-то дядя.
– Что за дядя?
– А я знаю! Весь на распальцовках, в татуировках. Ощущение такое, что вчера из тюрьмы вышел.
– И что?
– И начал вопросы про эту землю задавать. Нехорошие вопросы, Симон. Типа: а вы все знаете про Прасковью Михайловну? Всю жизнь ее изучили досконально?
– Блин! – Сима тогда закусила губу и тоже села рядом с Толиком. – И что, он прямо права на землю предъявлял?
– Нет, но… Но вопросы мне его не понравились.
Она подумала, подумала и рассмеялась беспечно. Ткнула его в плечо кулачком и проговорила:
– Забей, Толик. Мало к нам ходит таких вот жалобщиков и претендентов? Кроме желания поиметь чужое, у них за душой ничего. Ни единого правоустанавливающего документа. Ты вспомни, в прошлом году…
И она начала рассказывать ему о том, что он и так знал. Они успокоились, и закончилось все сексом. И забылось потом. А на днях…
– Серафима? – вкрадчиво поинтересовался мужской голос в телефоне.
– Слушаю вас.
– Это ваш клиент – Морозов. Землю купил посредством вашей конторы. Вы с Анатолием со мной работали. Вспомнили?
Еще бы! Мужик был авторитетным, богатым, со связями. В клок земли, оставшийся без хозяев, вцепился, как бультерьер. Им сказал, что собирается там себе дом построить.
– Красивое место. Выход к озеру. Лес на другом берегу. Мечта, а не место! – суетливо сновал он по заросшему бурьяном участку, без конца потирая руки. – Мог бы помощников к вам прислать, да сам хочу все увидеть и пощупать. Сам!..
Сделку они заключили, оформив землю быстро и по закону. И вдруг звонок.
– Что-то пошло не так, Серафима? – вкрадчивым холодным голосом поинтересовался Морозов.
– В каком смысле? Все в порядке, насколько мне известно, Игнат Семенович. Слышала, вы даже строительные материалы завезли на участок, – попыталась она говорить беспечно, но в желудке сделалось пусто и холодно.
– Я завез, да. Но на днях ко мне приходит некий гражданин в наколках. Месяц как откинулся.
– В смысле? – не поняла она жаргона.
– Вернулся из мест лишения свободы, – терпеливо уточнил Морозов. – Так вот, он утверждает, что является родным племянником умершей бабки, на чьей земле я собрался строить дом. Вы ничего не хотите мне рассказать, Серафима?
– Впервые слышу о племяннике. – Она делала над собой колоссальные усилия, чтобы голос не дрожал и зубы не стучали. – Мы досконально проверили все по линии МВД.
А проверил ли Толик досконально, она уверена не была!
– Не значилось у нее никаких родственников.
– Точно?
– Да. Точно. Он предъявил вам какие-то документы, доказывающие их родство?
– Нет.
– Вот видите. А без документов он может говорить что угодно.
– Самозванец? – чуть сбавил обороты Морозов.
– Видимо. Понимаете, Игнат Семенович, такие люди всегда что-то от кого-то хотят. От кого-то денег. От кого-то… очень много денег. Гоните его, если снова появится. Не было у Прасковьи Михайловны родственников.
После этого разговора, оставившего в ее душе противный холодок, Серафима не поленилась и съездила в загс. Перевернула там вместе с сотрудницей все документы по умершей Прасковье Михайловне. Ни единого упоминания о родном племяннике.
– И откуда ему взяться, если у нее ни братьев, ни сестер родных не было, – бубнила она вечером, ужиная с Толиком при свечах на собственной кухне. – И про двоюродных не найдено информации. Сотрудница загса при мне звонила в поселковый совет и интересовалась. Одинокой была та бедная женщина. Мужа схоронила. Детей не родила. Все! Вопросы?
Вопросы двумя днями позже ей начал задавать тот самый мужик в татуировках. Подкараулил ее на дворовой парковке и пристал.
– Что вы от меня хотите, мужчина? – устало глянула на него Серафима. – Мы проверили все до седьмого колена. О вас ни единого упоминания. Что вы еще хотите?
И он ее не разочаровал. Он коротко выдохнул:
– Денег.
– Каких денег? – не поняла Серафима и на всякий случай сжала в кармане пиджака газовый баллончик.
Она не вынимала его оттуда. Он всегда лежал в правом кармане этого пиджака, который считался униформой их компании.
– Ты же получила деньги от сделки? Свой процент? – не очень внятно бубнил мужик, без конца оглядываясь. – И я хочу процент от этого процента. Морозов меня наладил. Против него
