Маршрут случайных пассажиров - Галина Владимировна Романова
– Вы один тут живете? – спросил Денис, уже приступив к бутербродам.
– Да. Отец подарил мне квартиру на совершеннолетие.
– Щедрый подарок, – похвалил родителя Васи Игнатов, хватаясь за чашку с чаем. – Хороший отец.
– Да. Я ему очень благодарен, – вежливо улыбнулся Вася, потихоньку вытирая пот со лба ладонью.
Маша заметила. И тут же задалась вопросом: чего это он потеет? В однокомнатной квартире, которую она, вопреки мнению Игнатова, сочла унылой, работал кондиционер. И было даже прохладно. А Вася потеет. Переживает? Боится?
– Василий, расскажите, что произошло тем утром, когда недалеко от вашей больницы произошла авария с маршруткой.
– А что произошло? Ничего особенного. Все штатно. Поступило четыре человека. Одна девушка ушла сразу после перевязки. Мужчину с травмами ребер отправили в травматологию. Женщину с сердечным приступом в кардиологию.
– Та девушка, которую убили ночью… Как ее звали по паспорту?
Маша наморщила лицо, словно пыталась вспомнить. И даже пальцами пощелкала, призывая Василия ей помочь.
Вася на помощь не пришел. Смотрел широкого открытыми пустыми глазами на них и молчал.
– Вострикова Вера Васильевна. Вспомнила! – сдалась она, не дождавшись подсказки. – Вы ее принимали?
– Да. Она сначала огрызалась. Не подпускала к себе. Выдумывала что-то… – Он густо покраснел. И нехотя добавил: – Говорит, не лапай меня. А мне оно надо!
Надо, надо! И еще как надо! Серафима Орлова стопроцентно уверена, что с этим медбратом что-то не то. Он ее откровенно лапал, осматривая. И ни о какой предвзятости речи не идет.
«Он чертов извращенец, – добавила она напоследок. – И Аня тоже его по рукам шлепнула».
Вася не признается никогда, что как-то не так использует свое служебное положение. И доказать это очень сложно.
– Что было потом? – поторопила она Васю, нехотя взяв с его тарелки кусочек сыра.
Не в ее правилах было угощаться в домах фигурантов уголовных дел. Но она вымоталась и даже кофе не попила ни разу.
– Потом она призналась, что ей очень худо, и попросила помочь добраться до смотровой. Туда вызвали доктора. Он ее осмотрел и велел готовить ее к операции. Но этим занимался уже другой персонал больницы.
Она это знала.
– Вы еще какое-то время находились в смотровой. Не врите мне, – резко остановила Маша Васю, когда он попытался отрицательно мотнуть головой. – Я видела записи с камер наблюдения.
– Господи! – выдохнул он с испугом. – Так и знал, что из-за этой сволочи у меня будут неприятности.
– О какой сволочи речь? – вытаращился на него Денис. – О погибшей девушке?
– О ней, – мотнул головой Василий, сделался мрачным, усаживаясь к столу между Машей и Денисом.
– И почему же она сволочь?
– Она… Она в прошлом мне едва жизнь не сломала. Спасибо отцу: понял все мгновенно и перевез меня сюда – в Москву.
– А до этого вы жили где?
Василий назвал какой-то городок, который и на карте не найти сто процентов.
– И я был с ней знаком. И даже ухаживал. А потом… – Он сжал ладони коленями, принялся раскачиваться вперед-назад. – А потом она пригласила меня на квартиру к какой-то своей родственнице. И возбудила до такой степени, что я… я облажался.
– Сколько же вам было лет на ту пору? – удивленно рассматривала крепкого парня Маша.
– Пятнадцать! – почти весело фыркнул Яшкин и глянул на Игнатова. – Вы меня можете понять, я думаю. Первый опыт, девочка, в которую я был влюблен. Я страшно волновался и… В общем, она принялась ржать. Обзывать меня. И тут из соседней комнаты вывалились ее подруги, которые, оказывается, наблюдали за всем. И начали водить хоровод вокруг меня с ржанием и всякими кричалками. В общем, не знаю, как я до дома добрался. Честно, не помню. Месяц, наверное, из дома не выходил. Больным притворялся. Отец потом заподозрил неладное и вызвал меня на откровенность. Я ему все рассказал. И он так меня поддержал! Он так мне помог! Он изменил мою жизнь. Мы переехали в Москву. Я поступил в хорошую школу. Обзавелся друзьями. Начал встречаться с девушками. Потом институт. Все в моей жизни хорошо. И…
– И тут вдруг, в один прекрасный день, вы обнаруживаете в приемном покое ту, что едва не сломала вам жизнь. И вы перепугались, – перебила его Маша, начав рассказывать свою историю, сложенную только что. – Вы перепугались, что она снова сотворит с вами что-то подобное, расскажет всем в больнице о вашем первом неудачном опыте, высмеет вас. Вы перепугались и убили ее.
Вася на какое-то время остолбенел, глядя на нее остановившимися глазами. А потом рассмеялся. Звонко. Искренне. Ошибиться Маша не могла. Это был легкий смех незапятнанной совести.
– Серьезно так думаете? – оборвал он веселье и налил себе чаю тоже. – Зря. Только время потеряете. Это ложный след. Аня не узнала меня. Вообще не узнала. Даже не заподозрила, что мы могли с ней когда-то где-то пересечься. И даже если бы и узнала, думаю, промолчала бы. Испугалась бы, что я выведу ее на чистую воду. Она же Анна Васильевна Листова от рождения. С какой стати вдруг стала Верой?
– Вы не спросили ее об этом, когда задержались в смотровой?
– Нет. Просто стоял, смотрел и недоумевал: что я мог найти в ней десять лет назад? Замызганная, потертая, несчастная. Она все время пыталась кому-то дозвониться. Но там телефон был вне зоны.
– Кому? Не видели?
– Нет. И не пытался. Думаю, пыталась дозвониться отцу своего потерянного малыша. Она переживала. Даже губы кусала с досады – эту привычку я ее еще помню. Она звонила. Он не отвечал. Она злилась. А я…
– А вы испытывали чувство удовлетворения? – закончила за него Маша, безошибочно угадав его настроения.
– Честно? – Он посмотрел на них по очереди. – Да! Я был рад, что судьба с ней так жестоко обошлась. Смотрел на нее и радовался. Назовете меня подлым? Как пожелаете. Но я ее не убивал. Зачем?
Он посмотрел Маше прямо в душу. Да, он считал себя отмщенным, удовлетворенным, но вряд ли смог бы убить.
– Она явно от кого-то скрывалась, раз поменяла имя, – продолжил рассуждать Василий. – Может, украла что-то или еще чего похуже. Зачем мне было снова из-за нее портить себе жизнь? Она ее и так наказала.
– Понятно.
Маша полезла из-за стола, сделав знак Игнатову следовать за ней. Того не останови – все съест и еще добавки попросит. Они пошли гуськом в Васину прихожую. Уже отпирая дверь, он вдруг задумался. Потом посмотрел снова на Машу проницательно и откровенно и проговорил:
– Знаете, я тут думал… Долго думал над тем, кто мог ее так убить.
– Как – так? – навис над ним Денис.
– Подушкой. Это же… как-то не по-настоящему. Если бы настоящий убийца проник в отделение по пожарной лестнице, он бы позаботился, чтобы Анна умерла быстро. Пистолет с глушителем, нож, в капельницу опять же что-нибудь влил. Ей капельницу поставили как раз. Добавил три капли чего-нибудь такого – и все. А тут подушка.
– Считаете, что убийство было спонтанным? – заинтересованно глянула на него Маша.
Она тоже об этом думала. Просто еще не доложила о своих соображениях Галкину.
– Да. Подушка – это очень ненадежное орудие убийства. А если бы Аня вырвалась и закричала на все отделение? В окно не успеешь сигануть. Кстати! – Вася приложил указательный палец к губам и несколько раз постучал по ним. – Я тут вспомнил. Когда меня вызвали в это отделение, помочь женщину повернуть, чтобы поменять ей постель и укол поставить, окно было закрыто.
– В смысле? – Маша оторопела. – Это было до полуночи, так?
– Да. Можно точно посмотреть на записях, как мы с медсестрой входим в палату и потом выходим. Окно было закрыто. Я еще спросил: что за духота у вас?
– А она его тут же побежала открывать?
– Нет. Она сказала мне, что боится с открытым окном дежурить. И открыть она его точно не могла. Это сделал кто-то из своих. Либо сотрудники, либо пациенты. Ищите, товарищ майор.
Глава 7
– Что за ерунда! – возмутился мгновенно Галкин, стоило ей доложить о странности аварии с маршруткой. – Ты мне
