Джейн Остен расследует убийство - Джессика Булл
Отец Джейн уже объяснил, что, поскольку парламент отказывается выделять начальнику тюрьмы достаточно средств для содержания, доход тюремщиков зависит от получения взяток от заключенных, – что создает значительную нагрузку на финансы Остенов, даже при необузданной щедрости Недди. Единственный способ, которым мистер Остен может убедить тюремщиков Джорджи хорошо заботиться о нем, – это продемонстрировать, что он происходит из состоятельной семьи, которая готова тратить деньги на его благополучие. Больше всего поражает мысль о том, что происходит с теми несчастными, которые не столь благословенны.
Джейн ожидала, что заключенные будут высовываться из окон и выстраиваться снаружи, во дворах, словно новобранцы в военно-морской академии, которую Фрэнк и Чарльз посещали в Портсмуте. Но в мрачных тюремных помещениях нет никого, кроме охранников, а окна расположены слишком высоко, чтобы кто-нибудь мог выглянуть наружу. Однако Джейн слышит заключенных. Они стонут и причитают в едином ритме, как нос корабля, разбивающийся о волны. Джейн следует за Генри, наступая ему на пятки, когда он резко останавливается у дома начальника тюрьмы – пристройки, расположенной перпендикулярно основным тюремным блокам. Джеймс стучит медным молотком по внушительной глянцевой черной входной двери. Над ней расположено небольшое полукруглое окно без решеток.
После нескольких повторений стука пожилой мужчина с пышной белой бородой открывает дверь.
– Мистер Остен, уже вернулись? – Он наполовину приоткрывает дверь и улыбается, обнажая два коричневых зуба в воспаленных деснах.
– Вернулся, мистер Тригг, вернулся. – Джеймс протискивается в дом. Джейн и Генри следуют за ним. Старик с любопытством смотрит на Джейн слезящимися глазами. Джеймс объясняет, что мистер Тригг – бывший начальник тюрьмы и отец нынешнего.
Мистер Тригг идет, опираясь на палку и придерживаясь одной скрюченной рукой о темно-зеленую стену. Он хвастается, что вся его семья живет в стенах тюрьмы. Три поколения Триггсов, мужчины и женщины, надежно скрывают воров и убийц Хэмпшира от честных людей.
– Осмелюсь сказать, наш джентльмен-постоялец будет рад вас видеть. – Мистер Тригг складывает губы в подобие улыбки. – Боюсь, у него выдалась не очень хорошая ночь. Эти негодяи в камерах шумели до утра. Какой-то переполох из-за пропавшей ложки. Среди воров нет чести. Не верьте, что она есть. Они как крысы. Они бы съели друг друга, если б могли. – Он тычет большим пальцем в направлении главного тюремного корпуса. – Скорей бы закончилось следующее заседание суда присяжных и всех их забрали.
Сердце Джейн сжимается до размеров высушенной горошины. Очевидно, мистер Тригг настолько привык к своему «джентльмену-постояльцу», что забывает, что Джорджи, как и любой другой узник, может быть осужден на февральском заседании суда присяжных. Волна головокружения захлестывает Джейн, когда она, спотыкаясь, проходит через череду темных, скудно обставленных комнат, следуя за стариком, который отправил бы ее брата к Создателю.
Наконец мистер Тригг толкает тростью последнюю дверь, и оттуда вырывается поток теплого затхлого воздуха.
– Посетители, миссис Тригг. Ведите себя прилично.
Глазам Джейн требуется мгновение, чтобы привыкнуть к тусклому освещению. Сырое помещение – такое же затхлое, как кладовка в доме священника, которую затапливает во время грозы.
Светловолосая молодая женщина в чепце стоит у камина, покачивая на бедре упитанного ребенка. По тому, как краснеют пухлые щеки женщины и как она поправляет лиф сорочки, Джейн понимает, что они помешали ей кормить младенца.
– Боже мой! – Женщина добродушно улыбается. – К нам пришла молодая леди. Я не ожидала такой чести.
– Добрый день, миссис Тригг. – Джеймс снимает шляпу. Как священник, Джеймс привык видеть то, что недоступно Джейн. Она восхищается его способностью сохранять самообладание, в то время как ее инстинкты приказывают ей развернуться и бежать. – Действительно, на этот раз мы привезли с собой нашу сестру, мисс Остен. Джейн, это миссис Тригг – добрая жена молодого мистера Тригга. Она отлично справляется с уходом за нашим Джорджем.
– Как поживаете, миссис Тригг? – Голос Джейн звучит слишком пронзительно, и она не знает, куда деть глаза.
Над камином на сушилке гордо выставлено семейное нижнее белье, как будто это цвета их полка. В деревянном манеже заточены еще двое светловолосых полуодетых младенцев. Один ребенок плачет и подпрыгивает на попе, а другой – цепляется за прутья и визжит, делая преувеличенно пружинистые шаги. Они настолько похожи по размеру и форме на младенца на руках у миссис Тригг, что могли бы быть скорее тройняшками, чем братьями-погодками. Или сестрами. С их спутанными локонами и свободными сарафанами невозможно сказать наверняка.
– Очень хорошо. – Миссис Тригг с энтузиазмом кивает, покачивая малыша. – Мы, Тригги, всегда хорошо поживаем. Присаживайтесь, мисс Остен. Я уверена, ваш брат будет очень рад вам. – Она кивком указывает в сторону длинного прямоугольного дубового стола в другом конце комнаты.
Джек привстает, поднимая ладонь в знак приветствия. Его лицо бледное, а темные вьющиеся волосы стоят дыбом – как будто он постоянно ерошит их пальцами.
Рядом с ним на деревянной скамье, сгорбившись и зажав ладони между бедер, сидит крупный человек. Его жилет и бриджи расстегнуты, а рукава и воротник выглядят неопрятно. На челюсти темнеет многодневная щетина. Он раскачивается взад-вперед.
Комок, такой твердый и объемный, что это могла бы быть отвалившаяся черепица с крыши церкви Святого Николая, застревает в горле Джейн.
Этот человек – Джорджи, но он больше похож на оживший призрак Джеймса в мрачные дни, последовавшие сразу за внезапной смертью его молодой жены, Энн. Бедная Энн. Только что она была здорова и бодра, наслаждалась ужином, а в следующее мгновение у нее разболелась голова, и она прилегла – только для того, чтобы выскользнуть из этого царства в другое так же легко и быстро, как собака, вздремнувшая у ног своего хозяина.
– Смотри, у нас гости. – Джек легонько хлопает Джорджи по плечу.
Джорджи поднимает глаза, не поворачивая головы. Увидев братьев и сестру, он встает с места, размахивая руками и издавая неразборчивые звуки. В таком возбужденном состоянии он забывает о языке жестов. Джорджи мычит и стонет, отчаянно пытаясь добиться, чтобы его поняли.
Джеймс кладет обе руки на плечи Джорджи и усаживает его обратно.
– Не нужно расстраиваться. Мы здесь и никуда не уйдем. Не торопись.
Джордж моргает, когда Джейн и Генри окружают его. Каждый из Остенов по очереди сжимает его руку и растирает предплечье, чтобы успокоить. Щеки Джейн ноют от напряжения, когда она заставляет себя улыбаться.
