Джейн Остен расследует убийство - Джессика Булл
Джейн с удивлением обнаружила, что искренне рада за Джеймса. Пусть ее старший брат и педант, но он всегда рядом, когда кто-то из Остенов нуждается в нем. И повторный брак Джеймса – наилучший возможный исход для Анны. Миссис Остен слишком стара, чтобы присматривать за маленьким ребенком, Кассандры долго не будет дома, а Джейн… Что ж, как говорит ее мать, одному Господу известно, где будет Джейн.
– Ты уверена, что хочешь этого? – спросил Джеймс этим утром, придерживая дверцу кареты, чтобы Джейн могла забраться внутрь.
Джейн посмотрела ему прямо в глаза:
– Джорджи такой же мой брат, как и твой. Это все, что можно сказать по этому поводу.
По мере того как они приближаются к Уинчестеру, Джейн смотрит на процессию оборванных бродяг и сельчан, направляющихся к городским воротам, и ее бравада иссякает. Хватит ли у нее духу для предстоящей задачи? Она уже чувствует привкус желчи в горле, а ее тело дрожит от недосыпания.
Джейн плотнее закутывается в плащ и сжимает в руках ивовую корзинку. Внутри – любимые угощения Джорджи, в том числе творог миссис Остен, сливовый пудинг Мэри и аппетитная порция имбирных пряников Салли. Джейн надеется, что это развеселит Джорджи, а не заставит его еще сильнее тосковать по дому.
Проехав через ворота в сердце старого города, они покидают экипаж у оживленной гостиницы на Грейт-Минстер-стрит с видом на великолепный готический собор[55]. Его остроконечные башенки и богато украшенные арки тянутся к небесам, затмевая все остальные постройки в поле зрения. Древнее место поклонения знаменует собой истоки христианства в Британии, но под известняковым фундаментом скрывается более древнее, дикое, языческое прошлое.
Джейн сжимает руку Джеймса, когда они пробираются под карнизами деревянных зданий по извилистым улочкам. Сегодня среда, базарный день. Люди и животные заполняют узкие улочки. Кучи навоза и соломы разбросаны по булыжной мостовой. Фермеры загоняют свиней и овец во временные загоны для продажи и забоя. Сквозь какофонию хрюканья и блеяния Джейн пугают крики «Поберегись!», когда носильщики везут тележки, груженные товарами. У расположенного на рыночной площади креста Джейн замечает торговца, продающего зеленый муслин наподобие того, который искала Мэри, и ругает себя за то, что вспомнила о безделушках в такой момент.
Адвокат, мистер Уильям Хейтер, встречает их в своем кабинете, расположенном на втором этаже покосившегося здания на главной улице над лавкой серебряных дел мастера. Джейн вспоминается его сын и тезка: школьник Уильям вечно ел уховерток из сада ее матери и потом страдал от диареи. Мистер Хейтер-старший – дородный мужчина с румяным лицом и глазами навыкате. Поверх шелкового жилета и бриджей на нем надета черная мантия. Неумело причесанный парик из конского волоса косо сидит у него на голове, как будто адвокат надел его в спешке, когда услышал, что посетители поднимаются по лестнице.
В камине горит яркое пламя, а маленькое слуховое окно закрыто и частично прикрыто парой бархатных занавесок рубинового цвета. Вдоль стен тянутся книжные шкафы красного дерева, заставленные увесистыми юридическими томами, а пачки документов кремового цвета, перевязанные алой лентой, разложены по всем поверхностям в длинной узкой комнате. После прохладной поездки в экипаже в комнатах адвоката жарко и душно. Джеймс и Генри пригибают головы под скошенным потолком, но Джейн свободно проходит через дверной проем. Если б ее шляпка была более нарядной, например, украшенной страусиным пером, она, возможно, вытерла бы пыль с балок – они определенно в этом нуждаются.
Джеймс снимает свою широкополую шляпу и прижимает ее к груди.
– Мистер Хейтер, это мой брат, лейтенант Остен, и наша сестра, мисс Остен.
Мистер Хейтер не смотрит на Джейн. Он энергично пожимает руки Джеймсу и Генри, а затем указывает на два кресла из бычьей кожи, стоящие перед его столом черного дерева. Единственное другое место, не полностью заваленное бумагами, – трехногий табурет у двери. В данный момент на нем стоит серебряный поднос, усеянный обглоданными куриными косточками, и пустая оловянная кружка, от которой пахнет элем.
Джейн поднимает поднос и ищет свободную поверхность, на которую можно его поставить. Не сумев найти таковой, она ставит поднос на пол рядом с табуретом и осторожно присаживается на краешек низкого деревянного сиденья.
Джеймс наклоняется вперед, обхватывая руками колени.
– Пожалуйста, скажите, что вы добились какого-то успеха с тех пор, как мы виделись в последний раз.
Адвокат втискивает свой пухлый живот за стол и достает пачку бумаг из черной кожаной папки.
– Да-да. Я очень внимательно изучил детали дела. – Он машет бумагами. – Дайте-ка взглянуть. Ах да, я помню. Итак, джентльмены, поскольку вы намеренно отказываетесь объявлять мистера Джорджа Остена невменяемым и тем самым избежать судебного разбирательства, мой совет ему – признать себя виновным. Я буду настаивать на умственных недостатках вашего брата и подам апелляцию судье о снисхождении. Гарантий нет, но при проявлении настойчивости и хороших характеристиках со стороны свидетелей я оптимистично полагаю, что смертный приговор может быть заменен выселением в колонию.
Джейн закрывает глаза, ощущая тяжесть в груди. Если Джорджи признает себя виновным в крупном хищении, единственной альтернативой виселице будет ссылка в Австралию. Даже Джек Смит не сможет последовать за Джорджи так далеко. Для ее брата это будет более медленный и жестокий способ умереть. Но даже Том, с его предположительно блестящим юридическим умом, не смог придумать лучшей стратегии.
– Апелляция судье о снисхождении?! – Генри выпрямляется в кресле. – Это лучшее, что вы можете придумать? Напомните, сколько мы вам платим?
Джеймс проводит ладонью по своим слегка припудренным волосам, приглаживая локоны.
– При всем уважении, сэр, мы это уже обсуждали. – Его голос звучит отрывисто. Джеймс такой злой, каким Джейн его еще никогда не видела, но она сомневается, что кто-то за пределами их семьи заметил бы это. – Мой брат не протянет и дня в Ботани-Бей, не говоря уже о четырнадцати годах. Вы должны понимать, что у него серьезные проблемы со здоровьем. Ему требуется постоянное внимание врача, а также общее наблюдение за его состоянием. Он не способен позаботиться о себе, особенно в таких сложных обстоятельствах. Он станет беззащитной жертвой для самых отвратительных любителей жестокого обращения и эксплуатации.
Красное лицо мистера Хейтера виднеется между широкими плечами братьев.
