Сергей Царев - Предательство. Последние дни 2011 года
Что сделано, то сделано. Все теперь зависит от того, как будет организована работа по реализации прав и обязательств с ВТО. И еще. Предстоит большая продолжительная работа и внутри ВТО. Вот это и напрягает и тревожит. Сергей Георгиевич не мог вспомнить ни одной длительной программы правительства, которая была бы выполнена полностью, естественно, не на бумаге.
Дальше реальность московской жизни взяла свое, суета требовала концентрации внимания, и размышления незаметно уступили место желанию дойти до дома. В потоках людей, торопящихся по улице и занятых своими проблемами и заботами, мало кто думал о ВТО. Но парадокс нашей жизни в том, что чужие ошибки в один будущий день могут затронуть всех бегущих по улице, которые не думают об этом сегодня.
* * *Разговор за столом протекал лениво, так бывает, когда человек из холода попадает в тепло, немного поел и выпил горячего чая. Говорили о птицах, знакомой всем присутствующим за столом теме.
— Я обратил внимание, что, когда сыпешь корм в кормушку, — рассказывал Сергей Георгиевич, — воробьи не торопятся туда, они всегда пропустят синицу.
— Как Вы думаете, почему? — удивленно спросила Маша.
— Думаю, что они понимают, что синица более шустрая птица, и она среагирует на опасность быстрее, чем воробей. После того как синица побывает в кормушке, воробьи стаей набрасываются на корм.
— И не дерутся? — спросила Маша, увлеченная разговором за столом, предполагая, что информация поможет ей когда-нибудь сделать интересный фотоснимок.
— Всякое бывает, но я заметил, что первые воробьи, пробившиеся к кормушке, периодически сбрасывают корм на землю, где поджидают другие сородичи.
— За воробьями интересно наблюдать, — вступила в разговор Наташа. — У нас под крышей летом селится пара воробьев, так продолжается несколько лет. Этим летом я наблюдала интересную картину. Воробей слетел с крыши и присоединился к другим, которые чирикали на земле. Через минуту с крыши раздались воробьиные вопли. Это явно самка ругала воробья. Я почти уверена, что она ругала его за то, что он оставил ее одну с птенцами. Она продолжала его ругать до тех пор, пока он не прилетел к ней и не нырнул под крышу.
Наташа, сидя за столом, внимательно следила за перемещениями Марика. Неожиданно она вскочила и бросилась к лестнице с возгласом:
— Стоять! Кому сказала?
Поймав Марика на лестнице, она предложила Маше:
— Маша, пойдем ко мне, поболтаем и поиграем с Мариком.
Маша извинилась и быстро направилась к Наташе, за столом остались Сергей Георгиевич и Татьяна Александровна. Говорили о предстоящей встрече Нового года, продуктах, которые предстояло закупить:
— У нас практически есть все, только осталось купить грецкие орехи и сушеные корольки. Я их заказала, — сообщила Татьяна Александровна. — Ты будешь еще закупать что-нибудь из выпивки?
— В принципе все есть, думаю, что не буду. Сейчас в магазинах столпотворение. Если понадобится на старый Новый год, тогда числа десятого января заеду и куплю. Но думаю, что обойдемся.
Включенный телевизор, как всегда, служил фоном. Обычно он не отвлекал, а интересные моменты или сведения каким-то образом привлекали внимание. Вот и на этот раз информация о взрывах на складах министерства обороны неожиданно привлекла внимание.
— Таня, сделай погромче, — попросил Сергей Георгиевич.
По ТВ показывали какой-то военный журнал, где за круглым столом обсуждали проблемы военно-промышленного комплекса и его взаимодействия с Министерством обороны. На вопрос ведущего отвечал вице-президент Лиги содействия оборонным предприятиям Владимир Рубанов:
— На Ваш вопрос о том, почему не учитывается опыт США в лоббировании интересов собственного авиастроения в правительстве страны, могу сказать следующее. В США не нужно лоббировать американское авиастроение, так как лидеры этой отрасли скорее определяют тех, кто будет у власти, чем продвигают через «лоббистов» свои интересы. Их представители сами входят в государственные структуры и определяют государственную политику. В наших государственных структурах представлены интересы экспортно-сырьевого и финансового сектора. При таком социальном облике власти никакое лоббирование не поможет. Пример — попытки нынешнего президента сформировать инновационную повестку дня и поддержать сферу высоких технологий. Выше, чем президент, лоббистов не бывает. А результаты двухлетнего «лоббирования» инноваций и высоких технологий с его стороны можете оценить сами.
Что же касается возрождения авиационных заводов в Смоленске, Саратове, Жуковском, Москве, то предпосылок и перспектив для этого пока не наблюдается. Я имею в виду долгосрочные устойчивые тенденции и перспективы. Случайные заказы и контракты могут быть, но это вряд ли существенно изменит положение дел на этих предприятиях. Рабочие места в авиапроме появятся, когда появятся заказы на авиационную технику, когда заводы начнут выпускать не одиночные самолеты, а серийные и в большом количестве. А с этим — большие проблемы. Некоторое оживление спроса есть в сегментах военной авиации и среднемагистральных самолетов, однако объем заказов пока несопоставим с производственными мощностями авиапрома…
* * *— Сергей Георгиевич, позвольте познакомить с Олегом Смирновым, заслуженным пилотом СССР, президентом фонда «Партнер гражданской авиации».
Владислав Владимирович, куратор круглого стола «Инновационный путь развития России», подвел к Сергею Георгиевичу седого человека с волевым лицом. Сергей Георгиевич не стал сосредоточенно разглядывать его, мимолетного взгляда было достаточно, чтобы оценить силу и упрямство этого человека. Глубокие морщины покрывали все лицо.
— Рад познакомиться, спасибо за честные и откровенные высказывания о ситуации с инновацией, внедрением инновационных технологий, — сказал президент фонда. — Но что делать с авиацией?
Сергей Георгиевич посмотрел на человека, который, очевидно, не один год потратил на преодоление лживых обещаний, равнодушия. Может быть, подумал Сергей Георгиевич, сила России в том, что всегда есть люди, которые не сдаются и все силы отдают для реализации идеи. Именно эти люди являются хранителями научных и практических проектов, которые потом приводят к ускоренному развитию российской промышленности.
— Сейчас будет продолжительный перерыв, пойдемте в холл, возьмем по чашке кофе и поговорим, — предложил Сергей Георгиевич.
Они вышли в холл и через несколько минут уже общались на ты, найдя много общего в интересах, жизненных позициях. И прежде всего их объединяла любовь к авиации.
— Авиация — моя любовь с детства, но так сложилось, что я не стал поступать в авиационный институт, но все, что касается авиации, меня интересует и беспокоит. Мне кажется, — признался Сергей Георгиевич, — что, начиная с перестройки Горбачева и распила государственной собственности при Ельцине, основной удар наносился по авиационной и космической промышленности.
Такое признание Сергея Георгиевича воодушевило президента фонда, и он откровенно стал излагать свою позицию:
— Понимаешь, Сергей, нельзя европейские проблемы и решения тупо переносить на Россию.
— Согласен, по территории Россия другая, другие масштабы и другие проблемы. Без малой авиации Россия потеряет управление огромными территориями, жители лишатся общения, ощущения единой страны. Теряется мобильность населения, а там до сепаратизма и изолированности один шаг.
— В советские годы в России было тысяча триста аэропортов, а сейчас осталось только триста. Президент Медведев на встрече с активом «Единой России» в Барнауле признал, что в стране почти тридцать тысяч населенных пунктов, куда можно добраться только по воздуху. Сейчас нерегулярно летают старые самолеты, на которые смотреть без слез нельзя. Летают они за счет мужества и упрямства летчиков и обслуживающего технического персонала, вопреки логике и законам техники.
— Олег, Медведев признал, что малая авиация — тема полностью убитая, что малая авиация деградировала и развалилась, что невозможно пережить в такой стране, как Россия. Разве сейчас власть должна была обратить внимание на эту проблему?
— Это заявление опоздало лет на двадцать. Я уже сказал о сокращении числа аэропортов, а беда в том, что ликвидируются аэропорты там, где самолет является единственным средством связи. С последней лампочкой аэродрома гаснет последняя лампочка этого населенного пункта. Никто не говорит о том, что население этих регионов сократилось на три миллиона человек.
