Милан Николич - Современный югославский детектив

— Боюсь, что да. — Голос Джордже звучал устало. — Как ваше имя?

— Степан Прпич, — назвался человек. — Чертовски жарко! — Он вытер руки какой-то тряпкой. — От запаха бензина пьянеешь, как от спирта. Эй, Ромео, как ты можешь спать в такой духоте?

Джордже похлопал Прпича по плечу, знаком велел сойти с подножки и вгляделся в его лицо. Должен признаться, в глубине души я ликовал, представляя, что думает Джордже: и часу не прошло, как этот Степан Прпич подрался с Ромео, вполне логично предположить, что он и убийца! Тем более что, работая на бензоколонке, он мог в любой момент, пока шла первая половина матча, приблизиться к рефрижератору и затянуть шарф на шее спящего. Я ликовал, поскольку был убежден, что Джордже на неправильном пути.

— Эй, Ро… — Прпич вновь встал на подножку, с любопытством посмотрел на Ромео, перевел взгляд на Джордже. Похоже, до него наконец дошло. — Случилось что-нибудь?

— Судя по всему, — ответил Джордже. — Боюсь, вам никогда уже не придется драться с вашим приятелем.

— Ромео… Он что…

— Вас зовут, — заметил Джордже.

Прпич соскочил с подножки и нерешительным шагом направился к бензоколонке. А мой друг, словно размышляя вслух, произнес:

— Может, этот человек вовсе и не убийца.

Мы оставили милиционеров возле машины, а сами направились к мотелю.

— Что я должен делать? — спросил я Джордже.

— Ничего! Мы обычные путешественники, у нас нет никаких полномочий. Дождемся следователей. А до их приезда будем смотреть футбол. Если сможем…

— К какому выводу придут следователи?

— Это их дело!

— Думаешь, кто-нибудь к нему прикасался?

— Когда?

— После того как задушили.

Джордже пожал плечами. У входа в мотель он остановился и широким жестом очертил простор.

— Сколько автомобилей прошло с того времени, как Ромео покинул нас и отправился в свой последний путь! Разве не мог кто-нибудь из проезжающих остановиться? Любому хватило бы времени затянуть этот гордиев узел!

— Но зачем?

— Это вопрос! — усмехнулся Джордже.

— И тот человек уже давно вне поля нашего зрения? — Должен признаться, и я подумывал об этом.

— Предположение, — сказал Джордже, — а истина… Наши знания несовершенны.

В гостиной мы застали Чедну и Розмари. За время нашего отсутствия кое-что изменилось: Розмари была в новой белой блузке, джемпер со спинки стула исчез. Я вопросительно взглянул на Чедну.

— Я отвела ее в комнату переодеться; ты же видел, она была совсем мокрая… Юлиане джемпер пришелся кстати, она влезла в него с головой — представь, ее прямо трясет от холода… Я пыталась поговорить с Розмари, но это невозможно… — Выпалив все это одним духом, Чедна обняла немку за плечи и что-то зашептала ей. Розмари отрицательно мотала головой.

— Es ist unmoglich![18] — расслышал я ее слова.

— Где Штраус? — Джордже посмотрел на часы.

Тут я подумал о Нино Веселице. Его тоже не было. Где он сейчас? И где был в тот момент, когда убили Ромео? Я взглянул на часы. Ровно 17.00. Начинался второй тайм футбольного матча Венгрия — Югославия. Когда был убит Ромео? Розмари обнаружила его минимум пятнадцать минут назад. Значит, он был убит приблизительно в конце первого тайма, самое позднее в 16.45. Когда он вышел из-за стола? Он первым закончил обед и отправился отдыхать непосредственно перед началом матча. Следовательно, убийство совершено между 16.00 и 16.45.

— Где же Штраус? — вновь спросил Джордже.

— Наверное, в автосервисе, — предположил я. — Он хотел взглянуть, как там его «мерседес».

— Тебя не затруднит сходить за ним? — попросил Джордже.

— Сообщить ему о случившемся?

— Если он уже не знает об этом! — вздохнул Джордже и сел возле Розмари.

Выходя из мотеля, я чуть не столкнулся с человеком в синем комбинезоне.

— Ох! — воскликнул он. Я машинально отступил от протянутой ко мне руки, боясь, что он бензином, вернее, резиновыми перчатками, вымазанными в бензине, запачкает мою белую рубашку. — Какое несчастье!

— Ужасное! — Я посторонился, уступая ему дорогу.

Он стоял в нерешительности, явно желая что-то спросить. Остановился и я в надежде услышать нечто, способное пролить хоть какой-то свет на события.

— Вы думаете, это убийство? — Вопрос показался мне наивным.

Я пожал плечами.

— Если убийство, то кто преступник?

— Может быть, вы! — огрызнулся я.

Он грустно улыбнулся.

— Этого-то я больше всего и боюсь, — произнес он, глядя мне прямо в глаза. — Была ли у кого-нибудь причина посерьезней, чем у меня, желать его смерти?! А у него — желать моей?!

— Если есть что на совести, исповедуйтесь, — посоветовал я и, похлопав его по плечу, направился в гараж.

Обернувшись, я увидел, как человек в синем комбинезоне входил в мотель.

В автосервисе я нашел Штрауса. Багровый от возмущения, он ругался с механиком и вытирал пот, струившийся по толстым щекам.

— Представьте, дорогой друг, — обратился он ко мне, явно обрадовавшись моему появлению, — этот человек утверждает, что необходим капитальный ремонт… Вы, наверное… — он повернулся к механику, — выпили больше, чем следует. Известно ли вам, что такое автомобиль, который называется «мерседес», к тому же «мерседес» последнего выпуска?!

— Извините, но полетел подшипник… — начал было механик.

— Что? — вскричал Штраус. — Какой, к чертовой матери, подшипник?! — Ничего не скажешь, сочные выражения нашего языка он употреблял к месту.

— Не стоит спорить, дорогой Штраус, — постарался успокоить его я. — Если вы везучий, подшипник окажется в порядке… Пойдемте отсюда, мне надо сообщить вам нечто важное.

— О боже мой, это ужасно — иметь дело с ленивыми недоучками! — жаловался толстый немец, вытирая платком вспотевшую физиономию.

Мы вышли из гаража.

— Итак, что же вы хотите мне сообщить?

— Ромео… — начал я.

— Что этот шут еще натворил? — не дал мне Штраус договорить.

— Он, к сожалению, ничего. А вот с ним натворили…

— Что именно? — Штраус устремил взгляд на окно второго этажа.

— Его задушили…

— В самом деле? — насмешливо переспросил немец и, вероятно поняв смысл сказанного мною, вскричал: — Что вы такое говорите? Вы сошли с ума!

Признаться откровенно, я ничего не понимал. Пытаясь разобраться в возникшей у меня в голове путанице, я для начала проанализировал предшествовавшие убийству события дня.

Первое — драка между Ромео и человеком в синем комбинезоне, назвавшимся Степаном Прпичем. Следствию придется установить, какие их связывали отношения и что послужило причиной драки. Похоже, они всерьез сводили счеты, если Ромео с таким остервенением набросился на Прпича. Руководствуясь чистой логикой, легко прийти к выводу, что драка предшествовала убийству и убийца — Степан Прпич. Он работает на бензоколонке, ему прекрасно видно все, что происходит перед мотелем, достаточно мгновения — он у рефрижератора и… Но именно из-за этого логикой продиктованного вывода, который сделал и сам Прпич, я полагал, что он меньше всего подходит на роль преступника.

Второе — Нино надавал пощечин Юлиане. За что? Имеют ли пощечины отношение к убийству? Я не знал ответа на этот вопрос так же, как не знал, где находился Нино в тот момент, когда было совершено убийство. Он смотрел матч по телевизору в ресторане и мог незаметно покинуть помещение, поскольку внимание многочисленных посетителей было поглощено футболом. Я и сейчас не ведал, где Нино. Мне лишь известно, что Юлиана отдыхает в номере Штраусов. А разве она не могла выйти, убить Ромео и вернуться в комнату?

Третье — имеет ли отношение к убийству тот факт, что Ромео ухаживал за Розмари в Шиде и по дороге из Шида до Новской, когда они вместе ехали в кабине? Я должен был спросить себя об этом, поскольку первой обнаружила убитого шофера Розмари! Невольно встает вопрос, не Розмари ли убийца? А Штраус? Все ли время находился он в автосервисе, ругаясь с механиком?

Итак:

Человек в синем комбинезоне.

Нино.

Розмари.

Хоть смейся, хоть плачь! И почему бы не добавить еще и:

Штраус.

Юлиана.

Я посмотрел на часы. Было 17 часов 10 минут. Уже десять минут, как начался второй тайм.

С минуты на минуту приедет следователь из Новской.

А через час, по моим расчетам, прибудут криминалисты из Загреба во главе со следователем Звонко Новаком. Что им удастся установить? В частности, если допустить, что убийство совершено — как предположил Джордже — кем-то из проезжих, находившихся в мотеле с 16.00 до 16.45.

Приехал!

Убил!

Уехал!

Следует признать, меня беспокоила пассивность Джордже.

Он не стал допрашивать Прпича. Правда, согласен, что Джордже не имел права его допрашивать. В данном случае он был обычным путешественником, как Чедна, как я, ведь он не находился при исполнении служебных обязанностей.