Убежище - Нора Робертс

Я была к этому готова, подумала Кейт, я была к этому готова. И все равно это сильно ее ранило.

– Ной, я рада за тебя. Тебе не обязательно оправдываться тем, ради чего ты так усердно трудился. Наши пути разошлись еще той жуткой ночью. Иногда одной жуткой ночи достаточно для того, чтобы все изменилось.

– Я понимаю, что ты не виновата.

– Нет, не понимаешь.

Обида, ее обида дала о себе знать. Она изо всех сил пыталась скрыть ее.

– Ты пострадал, попал в больницу и потерял роль, ради которой долго и упорно трудился. Часть тебя считает, что я тоже виновата. И не важно, что это не так. Это именно то, что ты чувствуешь.

– Я не смогу, Кейт. Я не смогу справиться с прессой – меня пытались уберечь от этого, но я видел и слышал истории, которые появились после той ночи. Они выкрикивали твое имя, пока били меня. Я не смогу этого забыть.

– Для тебя важно не только то, что они сделали, но и то, что они говорили. И еще пресса. Так что ты винишь меня.

– Это не твоя вина.

Она покачала головой:

– Ты винишь меня. Твоя семья винит меня. Какое-то время я и сама считала себя виновной, но это прошло. Не моя вина, что я влюбилась в тебя. И не моя вина, что ты меня разлюбил.

Он снова отвел взгляд.

– Я не смогу. Вот к чему все сводится. Я не смогу.

– Ты был первым, кто увидел меня настоящую и хотел меня. Я никогда этого не забуду. Твои чувства изменились, и поэтому ты не можешь быть со мной. То же самое касается и меня.

Она глубоко вздохнула:

– Ты пришел сюда, чтобы сказать мне все это лично. А я отпускаю тебя и никого не виню. Так что, – она подняла стакан, – удачи тебе, Ной.

– Мне лучше уйти.

Он подошел к стеклянным дверям и остановился:

– Мне жаль.

– Я знаю, – тихо сказала Кейт, когда он уже ушел.

Затем она села и стала тихо оплакивать счастье, которое двое безликих незнакомцев у них украли.

Часть третья. Пустить корни

Истинная цель всех стремлений – быть счастливым дома…

Самюэль Джексон

Голос – дикое животное. Его нельзя вырастить в неволе.

Уилла Кэсер

Глава шестнадцатая

Как однажды сказал ей дедушка, жизнь – это череда поворотов. Большую часть своей жизни Кейт чувствовала, что совершает эти повороты по чьей-то указке, из-за чьих-то действий.

Поминки ее прадеда и то, что за ними последовало, стали для Кейт чем-то вроде тектонического сдвига, навсегда изменившего ландшафт ее жизни. Но в разгар того землетрясения она открыла в себе мужество.

Годы спустя, пережив засаду, устроенную матерью, она обнаружила в себе страх.

Она утратила страсть к любимой некогда профессии, которой собиралась посвятить жизнь, и перебралась в Нью-Йорк.

Первое свидание с Ноем в кафе вновь перевернуло ее мир. А потеряв Ноя, она сделала еще один поворот.

Пришло время перестать поддаваться влиянию и выбрать собственный путь.

Когда Хью приехал в Нью-Йорк на съемки, Лили продлила контракт на «Мэйм». И Кейт начала подыскивать себе отдельную квартиру. Она чувствовала, что пришло время заявить о настоящей независимости и выяснить, кто она такая.

В девятнадцать лет она уже свободно говорила по-испански, по-французски, по-итальянски, и ее стали часто звать в приюты и полицию (спасибо детективу Райли) в качестве переводчика.

Она провела три месяца с отцом на съемках в Новой Зеландии на том условии, что она будет работать у него ассистенткой, и наслаждалась каждым мгновением.

Она вернулась в Нью-Йорк и продолжила поиски собственного жилья. К тому моменту ей уже исполнилось двадцать.

Новая глава, новая квартира, новый шанс исследовать мир.

Но случайная встреча в маленьком оживленном бистро снова изменила ее жизнь.

Она сидела с Дарли, которая тоже снималась в Нью-Йорке, за крошечными салатами и стаканами родниковой воды. Они поговорили о работе, жизни Дарли в Лос-Анджелесе и жизни Кейт в Нью-Йорке.

– Физическая подготовка была убийственной. Три часа в день, шесть дней в неделю.

– Зато посмотри на эти базуки.

Волосы у Дарли были коротко пострижены, как у Тинкер Белл, а тело здорово накачано. Дарли напрягла руку и внимательно посмотрела на свой бицепс.

– Они и правда выглядят круто.

– А я о чем.

– Должна признаться, мне нравится быть сильной и сниматься в боевике, играть настоящего взрослого персонажа. Теперь я могу хорошенько надавать кому-нибудь по башке и получить по первое число. Завтра мы заканчиваем снимать сцену в Чайнатауне. Приходи, посмотришь.

– Напиши мне детали, и я посмотрю, получится ли вписать это в мой плотный график.

– Судя по всему, ты довольно занята. Учишь русский?

– Развлекаюсь.

– Переводчик. – Дарли съела немного рукколы. – И ты переехала в собственную квартиру. Как тебе там?

– Странно и прекрасно одновременно. Я выбрала Верхний Вест-Сайд, потому что оттуда до бабушки рукой подать и им так спокойнее. К тому же я знаю и люблю этот район.

Решив, что немного хлеба ей не повредит, Дарли разломила кусок пополам.

– Мне нравится Нью-Йорк, но я девушка из Калифорнии. Ну да ладно. А есть ли в твоем плотном графике место для мужчин?

– Ты говоришь как моя новая соседка. «Симпатичная девушка, – сказала Кейт с акцентом, от которого разило Куинсом. – Почему у тебя нет парня? Почему я не вижу парней, ломящихся в твою дверь?»

Кейт подняла стакан с водой.

– И тут на лестничную площадку выглядывает другая соседка. «Может, ей нравятся девушки, – сказала она, на этот раз с русским акцентом. – Ничего страшного, если ей нравятся девушки».

Кейт закатила глаза, и Дарли рассмеялась. И снова Куинс:

– Тебе нравятся девушки? У тебя есть девушка?

– Вот уж не думала, что ньюйоркцы такие общительные.

– В моем доме – да. И когда я объяснила им, что мне нравятся парни, но прямо сейчас я ни с кем не встречаюсь, стало понятно, что теперь я для них проект.

– О-оу, только не свидание вслепую.

– У меня есть племянник, – сказал Куинс. – Он хороший парень. Умный. Может пригласить тебя на кофе.

– Я общаюсь с Кевином, который работает на рынке, – говорит русская. – Он красивый и воспитанный.

Кейт с нескрываемым наслаждением подняла бокал:

– Примерно в это же время еще одна соседка, которая живет чуть дальше по коридору, выходит из лифта со своей маленькой