Что дальше, миссис Норидж? - Елена Ивановна Михалкова
Тот открыл, и глаза его злобно сверкнули.
– Мистер Эймори, у нас нет времени на споры, – негромко сказала гувернантка. – Мне нужно, чтобы вы почистили камин миссис Таублер. Я бы сделала это сама, но у меня не было возможности остаться в комнате.
Старый гном стоял неподвижно.
– Я здесь по личному приглашению мисс Свенсон, а вовсе не по настоянию миссис Кларк, – добавила Эмма. – Мистер Эймори, времени все меньше. Вы не сможете хранить ее тайну вечно.
В глазах старого слуги что-то дрогнуло.
– Миссис Таублер что-то сожгла в своей спальне, – продолжала гувернантка. – Необходимо узнать, что это.
– Ступайте в кухню, – своим обычным гнусавым голосом приказал Эймори.
Гувернантке не пришлось дожидаться долго. Сначала вошел мажордом, за ним показалась недоумевающая горничная с ведром; оно было заполнено пеплом почти до половины.
– Молли, снимите чистый передник и возьмите тот, что погрязнее, – распорядилась Эмма. – А вы, мистер Эймори, принесите старую газету.
Эймори счел ниже своего достоинства бегать за газетами; за ними также отправили горничную.
– Молли, держите язык за зубами, – предупредила гувернантка, когда та вернулась. – Вас ведь, кажется, взяли по протекции Жозефины Таублер?
Молли кивнула, залившись краской.
– А что требовалось от вас в благодарность за эту услугу? Отвечайте!
Молодая девушка попятилась и прижалась к стене. Затравленный взгляд ее метался между Эймори и Норидж.
– Что?! – угрожающе протянул мажордом. – Ты шпионила в Дорвик-хаусе?
Молли залилась слезами и упала на колени.
– Одну минуту, мистер Эймори, – остановила Норидж разъяренного гнома. – Молли, дайте честный ответ, и к вам будут милосердны.
– Я… Я только должна была будить ее в неурочный час, – выговорила девушка, задыхаясь от слез. – Но мисс Свенсон рассердилась и заменила меня! Теперь ей прислуживает Джейн Уиллис. Ох, мистер Эймори, умоляю: только не прогоняйте меня! Моя мать не вынесет, если я потеряю это место. Ее сердце разобьется…
– О разбитом сердце своей матери ты должна была подумать прежде, чем презрела свой долг! – сурово отозвался Эймори. – Будить мисс Амелию! Как ты посмела согласиться…
Он обрушил на горничную такой поток ругани, что та от ужаса не могла даже плакать и лишь бессмысленно икала, закрыв лицо руками. Одна лишь Эмма сохраняла хладнокровие.
– Скоро сюда придут, – сказала она. – Молли, встаньте и помогите мне. Мистер Эймори, если вы не хотите испачкать свою великолепную ливрею, отойдите в сторону.
Побуждаемая мягкими приказами, девушка наконец поднялась и застыла над ведром.
– Вот совок. Высыпайте небольшие порции на газету и ищите, не сохранилось ли что-нибудь.
– Что вы надеетесь найти? – осведомился мажордом.
– Любое доказательство того, что…
Норидж не удалось закончить фразу. Молли с громким возгласом вскинула руку. В пальцах ее был зажат обгоревший клочок бумаги.
Эмма расправила его и вслух прочла:
– «…повсюду вонь жареного мяса, это невыносимо…» Вы узнаете почерк, мистер Эймори?
Тот молча кивнул, слишком потрясенный, чтобы вымолвить хоть слово.
Молли, словно мышь, перебиравшая крупу, все возилась с пеплом. Но маленький обрывок остался их единственной находкой.
– Что нам с ней делать? – спросил Эймори, отведя гувернантку в сторону.
Миссис Норидж поняла, что победа наполовину одержана, когда услышала это короткое «нам».
– Поставьте ее прислуживать за обедом.
– Она неумеха!
– Пусть так; сейчас это не имеет значения.
Эмма тщательно сложила обрывок и спрятала в карман.
– Что вы собираетесь делать? – не отставал мажордом.
– Вывести того, кто все задумал и осуществил, на чистую воду, – ответила гувернантка. – Картина, которую сэр Николас никогда не писал; спальня, окно в которой больше напоминает бойницу; ковры, устилающие каменный пол, словно мягкая трава; наконец, этот отрывок о жареном мясе, – вот что поможет изобличить злодеяние. Ваша попытка была хороша, однако недостаточна. Пришло время действовать прямо.
– Какая еще попытка? – проворчал тот.
– Изгнать бесов дрянными завтраками, – невозмутимо сказала миссис Норидж.
Эмма нашла Амелию в библиотеке. Та сидела возле окна с разложенной на коленях книгой. Но едва ли девушка отдавала себе отчет в том, что за томик взяла с полки ее рука. Взгляд ее, усталый, полный безысходности, скользил по саду и дальнему лесу. Увидев гувернантку, она посмотрела на нее с выражением упрека.
– Вы оставили меня с Жозефиной, – тихо проговорила Амелия. – Людям с недостатком жизненных сил мучительно выносить тех, кому энергичности отсыпано с избытком. Я хотела бы, чтобы меня окружали тихие, безмолвные люди. Чтобы они не смеялись, не пели, не рассказывали историй, не изображали пантомим… Ах, я чувствую себя ужасной, отвратительной! – воскликнула она и залилась слезами.
Миссис Норидж подождала, пока этот приступ разрешится сам собою.
– Мисс Свенсон, мне потребуется ваша помощь, – сказала она.
Тон ее был сугубо деловитым.
– Помощь? От меня? Бог мой, да в чем же! Я ощущаю себя бессмысленной игрушкой чужой злой воли…
– Вы должны выгнать мистера Хилла. Незамедлительно.
В больших темных глазах отразилось изумление.
– Выгнать священника? – запинаясь, повторила Амелия. – Но позвольте, как же я могу сделать это? Мое достоинство как хозяйки Дорвик-хауса будет запятнано. Нет, это немыслимый поступок! Что взбрело вам на ум?
– Вы найдете мистера Хилла в старом кабинете вашего отца, – сказала гувернантка, будто не слыша. – Вы изобразите, будто разгневаны. Вы скажете ему, что после того, что он позволил себе, он не смеет оставаться под крышей этого дома ни на минуту. Добавьте, что хоть час промедления – и письмо с подробным описанием его проступка отправится к епископу утренней почтой.
Амелия сжала виски.
– Отчего вы не хотите посвятить меня в подробности? Почему принуждаете действовать по вашей воле вслепую?
– Мисс Свенсон, я все объясню, но позже. Доверьтесь мне.
Несколько секунд девушка не сводила с нее глаз. Вдруг, приняв решение, она поднялась. Вмиг все ее отчаяние словно растаяло. Вскинув голову, Амелия спросила:
– Где, вы сказали, находится мистер Хилл?
– В кабинете вашего отца.
Не сказав больше ни слова, Амелия вышла. Гувернантка последовала за ней.
Священник сидел за большим письменным столом. При виде хозяйки он нехотя встал, на лице его мелькнула обычная неприязнь. Однако затем, когда он увидел, что брови ее насуплены, а в глазах горит мрачный огонь, мистер Хилл явственно смутился.
Эмма не была уверена, что мисс Свенсон сможет выполнить ее наказ в точности. Однако Амелия ее восхитила. Не меньше минуты она смотрела на священника с молчаливым презрением, и с каждой секундой тот словно съеживался в своей сутане.
– Как вы посмели? – выговорила она наконец.
Узкие глазки Бродерика Хилла заметались по стенам.
– Я открыла для вас двери своего дома! Я дала вам полную свободу! И чем вы мне отплатили?
– Я вас не понимаю… – проблеял священник.
Вся самоуверенность слетела с него. Он
