Безмолвие - Джон Харт
Позвони, скотина.
* * *
Несмотря на бессонную ночь, на работу Джек отправился рано. Несколько часов он занимался завалившими стол бумагами, но мысли постоянно сбивались на дела более мрачные.
— Скажи, что я потрясная.
Джек поднял голову — на пороге стояла Лесли.
— Ты потрясная.
Она села и закинула ногу за ногу — получилось красиво.
— Разговаривала с Римером. — Лесли блеснула улыбкой. — Пойдешь по делу о банкротстве «ТекСтоун». Будешь, конечно, у него на подхвате, но все-таки…
— Минутку… Что?
— Поблагодаришь потом.
Вот это новость! У Джека закружилась голова. Банкротство «ТекСтоун» было крупнейшим такого рода событием в штате за последние тридцать лет. Миллиарды долларов. Три тысячи служащих.
— Как тебе удалось?
— Запустить твою карьеру? Изменить твою жизнь? Что я могу сказать? Ты не единственный, кто находит меня неотразимой.
— Лесли, бог ты мой… Спасибо.
— Не благодари пока. Я хочу кое-что взамен.
— Что?
— Скажу позднее. — Она поднялась. — Собрание в три в офисе Римера. В команде еще четверо юристов и семь помощников. Не опаздывай.
Лесли вышла с эффектным жестом, а Джек стал думать, что будет, если удастся произвести впечатление на Рэнди Римера. Любая крупная фирма в большом городе на Юге, которой грозило судебное разбирательство по делу о банкротстве, неизбежно обращалась к Римеру. К нему же шли с делами по должностным преступлениям, поглощениям, покупкам контрольного пакета с помощью кредита. В некотором смысле он был знаменитостью — если, конечно, адвокат может быть знаменитостью — и пользовался симпатией у присяжных. Когда однажды его спросили, почему он выбрал для жизни такое место, как округ Рейвен, Ример ответил, что причиной тому гольф, а еще потому, что он встречался со змеями, жившими в больших городах. Тем не менее исполнительные директора относились к нему с уважением и почтением. И не только они, но и все другие адвокаты, репортеры, пишущие на темы бизнеса, и большие игроки, которых он как бы презирал. В среде ассоциатов ходила такая шутка, что в школах права учат праву, а Ример — всему остальному.
«Если повезет, — напомнил себе Джек. — Если у тебя будет такой друг, как Лесли Грин».
До назначенной на три часа встречи сделать предстояло очень и очень многое. Прежде всего заняться «ТекСтоун»: узнать историю компании, понять, какое лицо она предъявляет общественности, уточнить ее финансовые проблемы. Время и желание у Джека были, но вместо этого он открыл файл Джонни. Накануне вечером поиски в Интернете тех, кто в тот студеный день участвовал в спасении Рэндольфа Бойда, ничего не дали. Единственным, кто более или менее соответствовал заложенным параметрам, оказался житель округа Рейвен по фамилии Шоуолтер. Интересно, многие ли сейчас носят фамилию Шоуолтер? Джек снял трубку и набрал номер.
— Пять минут, — сказал он себе.
Хватило даже двух.
* * *
Тайсон Шоуолтер жил в тенистом переулке в четырех кварталах от местного колледжа. Вполне разумный выбор места жительства, учитывая, что в этом же колледже он преподавал политологию. Звонок застал его дома, в перерыве между занятиями, и профессор согласился встретиться. На веранде Джека встретила приятная прохлада. Окна, выкрашенные свежей белой краской, были открыты. Джек постучал в сетчатую дверь, за которой виднелись антикварные вещи, прихожая и что-то похожее на кухню в задней части дома. В воздухе стоял запах жареного цыпленка, кофе и горячего масла. Джек постучал еще раз.
— Минутку. Иду. — Из кухни появился пожилой мужчина в фартуке, очках и лоферах на босу ногу. Руки он вытирал маленьким полотенцем. — Извините, извините. Пытался кое-что приготовить. Вы, должно быть, мистер Кросс?
— Зовите меня Джеком.
— Хорошо. А вы меня — Таем. Меня все так называют. — Профессор толкнул дверь, и они поздоровались. — Не против, если поговорим на кухне?
— Конечно нет.
Хозяин провел гостя в небольшую аккуратную кухню, где на подносе остывал цыпленок, а в сковороде тушились бобы. За чистеньким стеклом лежал задний дворик; из открытой двери пристроенного гаража выглядывал капот «Триумфа».
— Любите антиквариат?
— Очень. Всевозможный. Чем старше, тем лучше. — Воспользовавшись захватом, Тай достал из духовки печенье. — В разговоре по телефону вы немного скрытничали. Хотели поговорить о моей матери?
— Э, нет. Извините. Вообще-то я надеялся обсудить Берта Шоуолтера. Думал, что вы, может быть, имеете к нему какое-то отношение.
— Нет, нет. Никакого Берта нет и не было. — Тай рассмеялся. — Берти — это моя мать. Вообще-то, ее настоящее имя — Беатрис, но все сто лет она — Берти.
— Берти? Нет, — Джек покачал головой. — В газете говорится о Берте.
— В какой газете?
Статья лежала у него в кармане пиджака. Джек достал ее, развернул и протянул профессору. Тай нахмурился.
— А, эта…
— Вы ее видели?
— Да.
Джек ждал более развернутого ответа, но настроение у хозяина дома явно испортилось. Приветливый пожилой джентльмен просто испарился.
— Думаю, нам не о чем разговаривать.
— Мистер Шоуолтер, если я расстроил вас чем-то…
Джек не договорил. Профессор сжал пальцами переносицу и покачал головой.
— Нет. Извините. Послушайте, я не хочу показаться грубым, но мы еще в молодости выучили вот какой урок: не говорить ни о Рэндольфе Бойде, ни о зиме тридцать первого, ни о том, что случилось тогда на этом богом забытом болоте.
— Извините, но я не понимаю…
Тай слегка понурился, но уже в следующую секунду снова улыбнулся.
— Хотите кофе? Боюсь, я забыл о манерах. — Он налил кофе. Джек кивнул в знак благодарности. — Пойдемте со мной, мистер Кросс. Я покажу вам кое-что, а потом постараюсь объяснить.
Профессор провел гостя к маленькой спальне, где на больничной кровати лежала старуха. Трубка от стоящей рядом капельницы вела к ее правой руке. Из горла торчала трахеотомическая трубка, дышать женщине помогал аппарат искусственной вентиляции легких.
— Это моя мать, Берти. Каждый день я провожу с ней несколько часов во время перерыва на ланч. Медсестра имеет возможность отдохнуть, да и плата немного снижается. Я делаю это с удовольствием. Когда-то она была очень живая, активная. Мы были близки.
Аппарат зашипел, мониторы замигали зелеными огоньками. Джек не знал, что сказать.
— Сколько ей?
— Сто один год.
— Она может?..
Джек неопределенно махнул рукой, но Тай уже понял.
— Говорить? Нет. Она не открывает глаза и не говорит вот уже три года. Идемте.
Они вышли на переднюю веранду и сели на железные стулья, такие же старые, как и все остальное в доме. Улица за оградой из штакетника как будто пребывала в спячке. Автомобильные
