Ксавье-Мари Бонно - Первый человек
— Как дела у твоей дочери? — поинтересовался Мишель.
— Лучше. Пока ты охотился на чудовищ, я побывала у нее. Она располнела.
Анита была на четвертом месяце беременности. Она не знала, мальчик у нее или девочка, и не желала этого знать.
Ева опять погрузилась в чтение. Де Пальма расположился около нее на другом конце софы.
— Я задержался на работе потому, что получил от психиатров медицинскую карту Мартины Отран. То, что я там прочел, сильно меня взволновало. Я хочу, чтобы ты это знала.
Ева подняла на лоб очки и посмотрела на Мишеля.
— Я знаю, почему ты так себя накручиваешь. Я помню то время, когда умер твой брат. Ты был зол на весь белый свет. Ты сражался со всем миром.
Барон опустил голову.
— Это закончилось, Мишель. Я знаю, что твоя мать посылала тебя к психиатрам. Ни один из них не сказал, что ты сумасшедший.
Ева положила руку ему на плечо.
— Тебе нужно выйти из ловушки, в которую ты сам себя загнал. Перестань принимать это дело близко к сердцу.
— Я часто пускал в ход оружие. Слишком часто, — пробормотал он.
— Не говори глупостей!
— Я никогда не говорил про это никому, даже Местру. Понимаешь, меня в этих случаях что-то подталкивает выстрелить. Я стреляю не думая. Это не дает мне покоя. Я боюсь этого порыва больше всего на свете.
— Ты стрелял в людей?
Вместо ответа, Барон встал и подошел к своей коллекции дисков.
— Хочешь, пойдем куда-нибудь вечером? — предложил он Еве, не оборачиваясь.
— Я думаю, не стоит.
— Тогда я немного послушаю оперу.
Он выбрал оперу Генделя «Цезарь». С некоторых пор музыка барокко будила в нем чувства, которых он не испытывал уже целую вечность.
52
Оставался еще один участник событий, связанных с «Человеком с оленьей головой», — Жереми Пейе, студент, который обнаружил его на раскопках в Кенсоне в 1970 году. Согласно данным из архивов университета Экс-ан-Прованса, Пейе во время учебы в университете жил в городке Сен-Анри. Полицейские выяснили, что его старая мать по-прежнему жила там и сын часто приезжал к ней в гости. Де Пальма легко нашел и его адрес. Пейе жил на корабле в порту Гуд, который находится рядом с каланками. Страстью Пейе было подводное плавание. Он даже создал клуб подводного плавания с очень выразительным названием «Великая синева».
Маленький порт Гуд похож по очертаниям на подкову, концы которой соединены дамбой, состоящей из больших блоков, и бетонной набережной. В центре — кран, разъеденный морем, и несколько лодок, обычных и моторных. Их старые снасти прогнили. Палубы побелели: прожорливые водяные брызги слизали с них краску.
Де Пальма заговорил с мужчиной лет шестидесяти, который тащил за собой алюминиевую боковину колеса со спицами, и получил ответ:
— Пейе? Он на своем корабле. А если вы не найдете его там, он в баре-ресторане «У Жоржа». — Мужчина смерил де Пальму взглядом. — Чего вы хотите от него?
— Хочу записаться в клуб подводного плавания!
Мужчина, качая головой, вышел через калитку на набережную и направился к кораблю, принадлежащему клубу «Великая синева».
— Жереми! Ты дома?
Пейе высунул голову из рубки и мгновенно заметил де Пальму.
— Я думаю, это к тебе из полиции! — крикнул мужчина и пошел дальше.
Пейе спрыгнул на набережную и вытер руки тряпкой — лоскутом старой тенниски. Де Пальма показал ему свое удостоверение. Кажется, Пейе не удивился.
— Я пришел копаться в старых воспоминаниях, — пояснил Барон. — Я здесь по поводу «Человека с оленьей головой». Можно поговорить о нем пару минут?
Пейе окинул взглядом соседние дома, словно хотел убедиться, что никто их не видит. В этом городке жило много контрабандистов и красавчиков хулиганов, поэтому тот, кто общался с полицейскими, не вызывал у жителей симпатии.
— «Человек с оленьей головой», — начал Пейе. — Это я нашел его, в слое, который датируется граветтской культурой, в Кенсоне.
— Что произошло в тот день?
Пейе подумал несколько секунд.
— Там были Палестро и Отран, больше никого. Я чувствовал, что в конце концов найду что-нибудь в том углу, где копал. Я уже много дней находил там наконечники стрел и еще что-то в этом роде.
— А после этого наткнулись на «Человека с оленьей головой».
— Да, на «Рогатого колдуна».
Эти слова удивили де Пальму. Он вынул записную книжку.
— Кто украл «Человека с оленьей головой»?
Пейе заупрямился и возмутился.
— Можете сказать мне это. Виновного не будут преследовать. Вы ничем не рискуете.
Пейе расслабился.
— Это сделал я, — сказал он, опустив глаза. — Должен признаться: это я украл его через несколько дней после того, как нашел.
— А почему?
— Потому что Палестро оказался подлецом, заявив, что сам нашел статуэтку. Но не он вынул ее из земли. — Пейе нервно моргал. — Поэтому я и украл ее из его сундука.
— И что вы с ней сделали?
— В то время… Как бы это сказать? В то время мне позвонил Пьер Отран. Он знал о краже и знал, что это сделал я. И он предложил мне крупную сумму денег.
— Сколько?
— Столько, что я купил на них корабль, на котором сейчас живу.
Де Пальма бросил взгляд на рубку и снаряжение школы подводного плавания, уложенное на палубе.
— Вы были знакомы с Пьером Отраном?
Пейе выпрямился. Лицо его словно потускнело.
— Был знаком, но мало. Мы встретились на этих раскопках и часто разговаривали…
— О чем вы разговаривали?
— Он знал, что я хороший ныряльщик и что это я нашел кремневые орудия в пещерах, которые находятся на глубине меньше тридцати метров под водой, возле каланки Трипери.
Де Пальма вдруг вспомнил, что Пейе — директор клуба подводного плавания, в котором встретились Фортен и Кристина Отран. Круг замыкался.
— Ваш клуб — единственный клуб подводного плавания в Гуде?
— Да. И всегда был единственным.
— И вы его директор?
— Да.
— Вам известно о том, что произошло перед Рождеством в пещере Ле-Гуэн?
— Известно, но мало. С кем-то произошел несчастный случай, да?
— Совершенно верно.
Де Пальма выдержал паузу, чтобы дать Пейе время подумать. Освещение внезапно изменилось: солнце свалилось за утесы возле дамбы и бросало последние лучи на застекленные двери ресторанов.
— Это несчастный случай, — продолжал Барон. — Обычный несчастный случай при декомпрессии.
Маленькие глаза Пейе блестели. Ладони у него были размером с теннисные ракетки.
— Это ужасно! — произнес он.
Де Пальма перегнулся через борт корабля; какое-то время его взгляд блуждал по маслянистой поверхности воды.
— Вы не знаете, что было дальше со статуэткой? — спросил он, выпрямляясь.
— Нет. Должно быть, ею по-прежнему владеет семья Отран.
— Конечно, конечно, — согласился де Пальма.
Пейе поднял с капота двигателя кусок нейлонового троса и стал крутить его в волосатых пальцах.
— Больше я ничего не знаю.
Де Пальма подал ему свою визитную карточку.
— Сожалею, что побеспокоил вас, месье Пейе. Если вспомните еще что-нибудь, позвоните мне.
Сказав это, Барон вернулся к своей машине. Синеватая тень наползала на маленькую дорогу, которая вела к проходу Круазетт и острову Маир.
Спускаясь к Пуант-Руж, он попал в пробку перед маленьким портом для прогулочных судов. Де Пальма взялся за мобильник.
— Карим, окажи мне услугу.
— Какую? Я тебя слушаю.
— Фамилия первой жертвы Отрана была Вейль, но мне кажется, что это по мужу. Ты не мог бы узнать ее девичью фамилию? Отран убил эту женщину одиннадцать лет назад. Она была первой в списке. Две другие не были замужем, я в этом уверен.
— Я перезвоню тебе через пять минут.
Был вечер пятницы, и город дрожал от задыхавшегося центра до самых дальних окраин, которые светились, как электрические созвездия, у подножия черных холмов.
Телефон зазвонил ровно через пять минут.
— Да, — сказал Бессур. — Девичья фамилия Элен Вейль была Пейе.
53
Пальцы Клер Пейе, матери Элен, сжимали скатанный в ком носовой платок. Лицо у нее было маленькое, с прозрачной кожей, седые волосы зачесаны назад, глаза покраснели от горя.
— Мужчины — звери. Иначе не скажешь.
Клер Пейе повернула голову и холодно посмотрела на Барона.
— Даже ее отец! — крикнула она, указывая на фотографию молодого человека в военной форме, стоявшую на буфете в стиле ампир. — Он иногда бывал грубым со мной, Элен не знала об этом, но так было. Мы не разводились только из-за нее и ее маленького брата Жереми. Я так и не знаю, замечала ли она что-нибудь.
Чистота в этом доме была идеальная до сумасшествия — ни единой соринки. Паркет, дощечки в котором были расположены «в елочку», сиял, каждая безделушка стояла на своем месте, в вазе возле обитого вельветом кресла стояли свежие цветы.
