Убийства в Чумном дворе - Джон Диксон Карр
Где-то далеко и приглушенно городские часы начали отбивать одиннадцать. В дверях и окнах домика сияли красные отблески огня. И некто неподвижно сидел на стуле перед камином, скрестив руки на коленях и свесив голову на плечо. На голубовато-белом лице с обвисшими усами и приподнятой бровью над пучеглазыми очками застыла глупая улыбка. Казалось, на его лбу выступили капли пота.
Я мог бы поклясться, что это существо ухмыльнулось…
Видение не было ночным кошмаром, внезапно обрушившимся на нас. Оно было таким же реальным, как ночь и луна, которую мы увидели, миновав узкий проход к Чумному двору и обогнув в темноте мертвое дерево.
– Эту, – громко сказал Холлидей и указал пальцем, – вот эту чертову штуку – или что-то похожее – я видел прошлой ночью, когда один выходил во двор…
Большая тень внутри дома перегородила свет от камина. Кто-то выглянул наружу и окликнул нас, заслонив собой существо с белым лицом.
– Отлично, – послышался голос Г. М. – Видите ли, после вашего утреннего рассказа я решил, что это должно выглядеть примерно так… Вот почему я использовал маску Джеймса для своего манекена. Этот манекен нам понадобится для эксперимента. Входите, входите! – раздраженно добавил он. – Тут сильный сквозняк.
Слоноподобная фигура Г. М. в пальто с меховым воротником и в старинном цилиндре только усиливала зловещий вид внутреннего помещения. Огонь, я бы сказал – чрезмерный, с ревом устремлялся в черный дымоход. Перед камином стояли стол и пять кухонных стульев, из которых только у одного была цельная спинка. На одном из стульев, прислоненный боком к столу, сидел в натуральную величину манекен, грубо сделанный из холстины, набитой песком. На нем даже было старое пальто и брюки, а на голове щегольская фетровая шляпа, придерживающая маску на условном лице. Пара белых хлопчатобумажных перчаток только усиливала жуткое впечатление – перчатки были пришиты к рукавам таким образом, что казалось, будто манекен сложил руки в молитве…
– Хорош, не так ли? – в восхищении от самого себя спросил Г. М.
Его палец был заложен между страниц какой-то книги. Стул был придвинут к противоположной стороне стола.
– Когда я был ребенком, я изготавливал в Лондоне на Пятое ноября[22] лучших парнишек. У меня не было времени, чтобы сделать этого типа повыразительней. К тому же он чертовски тяжелый. Весит столько же, сколько взрослый мужчина.
– Братец Джеймс… – сказал Холлидей. Он вытер рукой лоб и попытался рассмеяться. – Послушайте, да вы приверженец реализма. Что вы собираетесь с этим делать?
– Убить его, – ответил Г. М. – Кинжал на столе.
Я отвел взгляд от вытаращенных глаз манекена, сидевшего со сложенными руками напротив камина, в очках с выпуклыми стеклами и с кроличьей улыбкой под усами. На столе горела единственная свеча в латунном подсвечнике, точно так же, как и прошлой ночью. Там же лежало несколько листов бумаги и авторучка. А также нож Льюиса Плейджа, с почерневшей от огня костяной рукоятью и лезвием.
– Черт возьми, Генри, – сказал майор Физертон, прочищая горло. Майор выглядел странно в обычном котелке и твидовом пальто – на сей раз он был менее импозантен и больше походил на ворчливого старика, страдающего астмой, с красным от чрезмерного употребления спиртных напитков лицом. – В конце концов, – кашлянул он, – хочу сказать, что это выглядит просто как дурацкое ребячество. Манекены и все такое прочее, а? Послушай, я предпочитаю разумные вещи…
– Можешь не сторониться этих пятен на полу, – произнес Г. М., наблюдая за ним. – И на стенах тоже. Они сухие.
Все посмотрели туда, куда он указывал, и снова перевели взгляд на ухмыляющийся манекен. Как будто это был сам дьявол. Огонь излучал яростный жар, отбрасывая тени на освещенные красным светом стены.
– Кто-нибудь, закройте дверь на засов, – сказал Г. М.
– Господи, а это зачем? – возопил Холлидей.
– Кто-нибудь, закройте дверь на засов, – повторил Г. М. с сонной настойчивостью. – Сделай это, Кен. Понадежней. О, никто не заметил, что дверь отремонтирована? Да. Это сделал сегодня один из моих парней. Топорная работа, но сойдет. Займись-ка.
Засов, который выламывали той ночью, стал еще более тугим. Я захлопнул дверь и довольно мощным рывком задвинул его на место. Железная скоба поперек двери была поднята вертикально – я дернул ее вниз и несколькими ударами кулака прочно вогнал в железные гнезда по краям двери.
– Теперь, – сказал Г. М., – теперь, как заметил призрак в одном рассказе, «мы заперты на ночь».
Все мы чуть не подпрыгнули. Г. М. стоял у камина, сдвинув шляпу на затылок. Отблески огня играли на его очках, но ни один мускул не дрогнул на его большом лице. Его рот был сжат, а маленькие глазки перебегали с одного на другого.
– Теперь насчет ваших стульев. Билл Физертон, я хочу, чтобы ты сел с левой стороны камина. Отодвинь стул немного влево – вот и все. Черт возьми, не беспокойся о своих брюках; делай, что я тебе говорю! Кен, ты садишься следующим… примерно в четырех футах от Билла. Далее чучело, оно сидит у стола, но мы развернем его лицом к огню, это у нас будет душа компании. С другой стороны стола – вы, мистер Холлидей. Таким образом я завершу маленький полукруг.
Он перетащил свой стул на сторону Холлидея, но поставил его боком к камину, так чтобы держать всех нас в поле зрения.
– Хм. А теперь давайте посмотрим. Условия в точности такие же, как и позапрошлой ночью, за одним исключением… – Порывшись в кармане, он вытащил яркую цветную коробочку и высыпал ее содержимое в огонь.
– Эй! – взревел майор Физертон. – Послушай…
Сначала посыпались искры, и из пламени вырвался зеленоватый свет. Затем густыми облаками выползла мощная волна тошнотворно пахнущих благовоний и медленно растеклась по полу. Запах, казалось, проникал в самые поры.
– Я должен был это сделать, – сказал Г. М. будничным голосом. – Эти художественные изыски не мои, а убийцы.
Тяжело дыша, он сел и, моргая, осмотрел нашу компанию.
Воцарилось молчание. Я оглянулся через правое плечо на манекен, злобно смотревший на огонь, – лихо надвинутая набекрень черная шляпа, как бы прикрывающая ухо… И вдруг я с ужасом представил, что это проклятое чучело может ожить. За ним стоял с усмешкой притихший Холлидей. На столе между ним и манекеном горела свеча, мигавшая в волнах поднимающихся воскурений. Именно из-за своей абсолютной абсурдности чучело производило устрашающее впечатление.
– Теперь, когда мы все заперты здесь, в тепле и уюте, – сказал Г. М., и его голос эхом разнесся по маленькому каменному помещению, – я собираюсь рассказать вам, что произошло позапрошлой ночью.
Холлидей достал сигарету и чиркнул
