Пианистка - Татьяна Александровна Бочарова
– Не знаю. Завтра везу его в больницу на обследование.
– Погоди в больницу, – он снова отступил за порог, – у матери врачиха знакомая есть, всю Москву лечит. Я дам телефон.
– Сколько она берет за консультацию?
– Триста, кажется. Или четыреста, точно не помню.
– Рублей?
– Шутишь?
Зина отрицательно покачала головой:
– Это все, что у меня сейчас есть. Я не могу.
– Я заплачу.
– Нет. Уходи. – Она решительно взяла его за плечо, пытаясь выдворить за дверь.
– Ну и дура, – проговорил Денис, упираясь. – Твой же ребенок. Говорю тебе, врачиха классная, она его в два счета на ноги поставит. Какая же ты мать после этого?
– Нормальная мать. – Зина вытолкала парня на площадку и с грохотом захлопнула за ним дверь.
Она постояла в коридоре, пытаясь унять сердцебиение, а потом вернулась к Илюше.
Сунула ему под мышку градусник – серебряный столбик за минуту взлетел к тридцати девяти. Зина в отчаянии опустилась на стул, обхватила руками голову.
Она не помнила, сколько просидела так, сжавшись на стуле, оцепенев, отключившись от реальности. Ее привел в чувство новый звонок в дверь.
«С лестницы его спустить, этого сосунка?» – безучастно подумала она и поплелась открывать.
Зина распахнула дверь и замерла в недоумении: перед ней стояла незнакомая женщина лет сорока с небольшим, миловидная, статная, одетая броско и дорого. В лицо пахнуло ароматом французских духов.
– Здравствуйте, – поздоровалась незнакомка, – я Людмила Сергеевна. – Она прошла мимо опешившей Зины в прихожую, на ходу расстегивая длинную, светло-шоколадную дубленку.
– Простите, – пробормотала опомнившаяся Зина, глядя, как поздняя гостья поправляет прическу и одергивает красивый пушистый джемпер, – но вы кто?
– Я – врач, – спокойно и деловито произнесла женщина. – Ванна где у вас?
– Там. – Она машинально махнула рукой в сторону, и тут же ее точно током дернуло: господи, врач! Неужели та самая, про которую говорил этот…
Незнакомка тем временем уже была в ванной и, включив воду, тщательно намыливала руки.
– Куда идти? – спросила она, выходя.
– Туда. – Зина указала на комнату, в которой спал Илюша.
Ей вдруг стало спокойно, исчезла противная дрожь в руках, голова заработала ясно и четко. Она твердым шагом прошла следом за докторшей.
Та взглянула на разметавшегося на постели мальчика.
– Температуру мерили?
– Да.
– Сколько?
– Около тридцати девяти.
– Ясно. Придется его разбудить.
Зина послушно затормошила Илюшу, тихонько приговаривая что-то ласковое.
– Разденьте его, – попросила докторша, доставая из сумки фонендоскоп.
Зина сняла с сына пижамку. Тот захныкал капризно и жалобно:
– Холодно!
– Потерпи, милый, – ласково проговорила женщина, присаживаясь к кровати. – Давай-ка посмотрим твой животик. Вот так, а теперь спинку. Так, прекрасно. – Она внимательно прослушала Илюшино дыхание, заглянула в горло и протянула ей пижаму. – Можете одевать. У него обыкновенная корь.
– Корь?! – воскликнула Зина. – Но врачи говорили, что это бронхит.
– Идите сюда, – все тем же спокойным, уверенным тоном произнесла врачиха, – Подойдите, – она дождалась, пока Зина приблизится к кровати, – смотрите – видите эти пятнышки? Это коревая сыпь, она только-только появилась, и очень сглажена, незаметна. Так бывает: смазанная картина, врачам трудно определить детское инфекционное заболевание. Я выпишу вам лекарство, давайте его три раза в день. Через сутки мальчику станет лучше.
– А… больница? – растерянно проговорила Зина, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
– Не нужна никакая больница. Корь пройдет сама по себе, а препарат, который я вам дала, предотвратит развитие осложнений.
– Сколько я вам должна? – Она двинулась было к секретеру, где у нее лежали деньги и документы.
– Ничего. – Людмила Сергеевна удивленно подняла брови. – Вы же родственница Петра Дмитриевича, он мне уже заплатил за вас.
– Петр Дмитриевич? – Это имя Зине было хорошо знакомо.
Его часто и с уважением произносили директриса и завуч. Петр Дмитриевич Воронин, генеральный директор концерна «Ромул», главный спонсор школы. Отец Дениса.
Людмила Сергеевна вопросительно смотрела на Зину.
– Да, да, – быстро сказала та, – конечно. Я не знала, что он уже заплатил. Спасибо вам большое.
– Не за что, – врачиха улыбнулась, – если возникнут какие-то сомнения, вопросы, звоните обязательно.
– Хорошо.
Зина проводила докторшу в прихожую, дождалась, пока та оденется, и закрыла за ней дверь. Затем вскипятила чайник, напоила Илюшу, дала ему аспирин, уложила, укрыла одеялом.
Внимательно рассмотрела рецептурный бланк – завтра утром надо будет сбегать в аптеку, купить то, что прописала Людмила Сергеевна.
Она поймала себя на том, что машинально поглядывает на телефон, ожидая, что тот зазвонит с минуты на минуту. Но он не звонил.
Назавтра Зина купила лекарство – оно оказалось вовсе не дорогим и свободно продавалось в ближайшей аптеке. Илюша принял его, и к вечеру кашель заметно утих. Спала и температура.
Зина сидела в комнате, наблюдала, как сын, опершись на подушку, смотрит в кровати мультики, и думала, во что же она влипла.
Еще через день снова пришла Людмила Сергеевна. Мальчик к этому времени почти поправился, жара у него больше не было, кашель прошел, сыпь поблекла и приобрела коричневый оттенок.
– Ну вот, – удовлетворенно сказала врачиха, тщательно осмотрев его, – я же говорила, корь. Теперь пусть посидит дома дней десять, берегите его от переохлаждения, и хорошо бы сделать анализы.
Она попрощалась и ушла. Об оплате Зина больше разговор не заводила.
На следующей неделе она, не закрыв больничный, вышла на работу.
Первым, кого Зина увидела, войдя в школьный холл, был Денис.
– Как твой сын? Поправился?
– Поправился. – Она хотела было пройти мимо, но парень загородил ей дорогу.
– Хорошая врачиха, правда? – Он снова жевал свою жвачку.
Зине показалось, что за прошедшее время угрей на его щеках прибавилось.
– Хорошая, – спокойно сказала она. – Ты передай своему отцу – я вам должна и расплачусь. Постепенно, с зарплаты.
– Зачем? – Денис удивленно пожал плечами. – Ему по барабану. А я тебе штуку дам на лечение сына, хочешь? Ну хочешь? – Он попытался заглянуть ей в лицо.
– Нет. Послушай, – она слегка коснулась его рукава, – я тебе очень благодарна. Ты меня выручил, спасибо. Но давай на этом закончим. Пожалуйста, прошу тебя!
На лице Дениса отразилось глубокое разочарование, оно стало обиженным и совершенно детским.
– Но я же это… – Он сплюнул жвачку себе под ноги и опустил глаза. – Как его… Я же просто… помочь хочу. Чтоб сын твой… чтобы ты не плакала…
Зина почувствовала, как что-то внутри нее дрогнуло, сломалось. Она больше не могла, как прежде, ненавидеть его, презирать.
– Тебе-то что, плачу я или смеюсь? – устало проговорила она.
– Как – что? Я ж тебя типа… это… люблю. – Проговорив эти слова, Денис вдруг круто развернулся и скрылся в раздевалке.
Весь день Зина провела будто в тумане: что-то говорила ученикам, проигрывала им отрывки произведений,
