Отродье. Следствие ведёт Рязанцева - Елена Касаткина
— А на кухне ни мисок, ни еды собачей.
— Это объясняет и поводок на крючке. На даче он не нужен, выгуливать собаку не надо, там у нее свобода передвижения.
— Значит этот… — Олег отделил самый длинный ключ, — скорей всего от ворот.
— Похоже, — кивнул Котов. — Тогда этот от домика.
— На дачу надо ехать, пока собака не умерла от голода.
— Надо. Только куда? Где эта дача находится?
— В Подлипках! — хором выкрикнули Сергеев и Ревин.
Внешне председатель дачного кооператива «Последний из могикан» Егорыч мало чем напоминал героя Фенимора Купера. Разве что двумя глубокими залысинами на лбу и желтым от старости цветом лица, а может все это армянская фамилия — Могикян. При рождении сына русская мать настояла на русском имени — Андрей, а вот отчество, происходившее от имени Егише, было настолько труднопроизносимо, что народ не заморачивался и звал председателя по-простому — Егорычем.
— Раньше наш кооператив назывался «Путь Ильича», тогда им Ильин командовал. Загибался кооператив, времена тяжелые были, девяностые годы, сами понимаете, ни света, ни воды, ни дороги нормальной. Это и понятно — откуда тогда деньгам у народа взяться. Потом меня выбрали, ну и решили сразу переименовать, значит. А народ же у нас шутейный, грит, раз Ильина на Могикяна сменили, так пусть и название будет соответствующее. — Свою речь председатель сопровождал безостановочной и бессмысленной жестикуляцией. — И, посмотрите, как теперь расцвело наше садово-огородническое товарищество, а? Вот, вот, — тыкал Егорыч высохшим пальцем в разные стороны. — А дорога, а? — Остановился и для убедительности подпрыгнул на месте. Резиновые калоши издали смешной «чмок», что совершенно не смутило старика. — Видите, какая? Вот! Тут теперь круглый год жить можно, и свет тебе, и вода. Живи — не хочу.
— А про Федорова что можете рассказать?
— А что про него рассказывать? Взносы платит исправно. А в личное его я нос не сую. И не интересно мне, да и живет он на отшибе. Вон его дом, последний справа. Мне обязательно дальше с вами идти, или сами дойдете?
— Мы и сами дойдем, а не знаете, собака там у него злая? Не кинется?
— Собака? — Егорыч почесал затылок. — Чет не знаю я. Вроде не было у него собаки. А может и завел. Говорю же, я в том конце редко бываю, некогда мне разгуливать, дел по горло. — Для убедительности председатель резанул рукой по шее. — Сейчас вот мусоровозка должна подъехать. Так что звиняйте, но пойду я обратно.
Незамысловатое одноэтажное строение с обветшалой крышей и полуобвалившимся крыльцом с трудом просматривалось сквозь плотные железные реи забора и не производило впечатления обитаемости. Ключ, вставленный в замок калитки, со скрежетом провернулся, и оперативникам открылась удручающая картина запущенности.
— Ну и что он за этим забором прятал?
— Мало ли. Может лень свою.
— Скорее беспорядок от соседей. — Котов пнул ногой валяющийся на земле мешок. — Эх, тещи моей на него нет.
— Собаки тоже не видно. Ни будки, ни вольера.
— Мда, — Ревин потеребил ключи, — пошли в дом, может там чего интересного обнаружится.
Снаружи неприглядный дом и внутри был ничем не лучше, та же убогость и запущенность. Стол, заваленный газетами, разбросанные где попало тряпки, обрывки веревок, рваная телогрейка на крючке и замызганные грязью потрепанные ватные штаны, пыль, хлам, картонные коробки — все это производило гнетущее впечатление. Но объяснить возникшее чувство отвращения одним беспорядком было бы неверно. Что-то во всем этом было не так. Что-то давило, вызывало в душе неприятие и отторжение.
— Такое впечатление, что ни человек здесь жил, а… Даже не знаю кто.
— Ирка моя сказала бы, что аура здесь тяжелая, — уточнил Ревин.
— Да уж. Я хоть во всю эту хрень не верю, но точнее не скажешь.
— А я и раньше-то дачи не любил, а теперь тем более. — Котов прикрыл рукой нос и громко чихнул. — Ну все, теперь мне обострение гарантировано, как же я ненавижу весь этот хлам и пыль. Вонь здесь не меньше, чем в квартире его.
— Странно, запах какой-то специфический. Жаль, Волкова нет, может он бы подсказал, чем пахнет. Или Ирка моя, она все-таки химик.
— Пахнет? Олег, ты издеваешься, что ли? Это не запах, это вонь. Я даже сквозь свою заложенность чувствую. Давайте все откроем и проветрим.
Ворвавшийся со сквозняком поток воздуха взъерошил газетный пук, и из него вылетело несколько квадратиков, вырезанных из школьных тетрадей. Сергеев присел и подобрал упавшие на пол листы.
— Интересно.
— Что там?
— Это объявления.
— Объявления? Он что, собирался продать эту халупу?
— Нет… Это… — Сергеев стал читать: — Отдам в хорошие руки щенка породы такса…, — протянул Ревину листок и зачитал другое. — Найден мопс-потеряшка, хозяину звонить по номеру… Тут все про собак.
— Значит, собака все-таки есть. Но где?
— Может быть она потерялась, потому и объявления? — предположил Ревин.
— Это чужие объявления, написаны разными людьми, здесь разные номера телефонов, и собаки разные, не псарню же он содержал.
— А может и псарню. Собирал по объявлениям собак, может у него приют был? Или… — Олег обернулся, — А что если он кинолог или дрессировщик, вон там штаны и куртка драные висят.
— А что, вполне логично.
— Что логично? Где собаки эти, только вонь одна.
— Так разобрали всех. Вот и нет ни одной. Может благим делом человек занимался, а мы сразу: аура дурная.
— Тяжелая, — поправил стажера Ревин. — С другой стороны, про приют бы известно всем было, уж председателю кооператива стопудово.
— Не факт. Народ сейчас все больше политикой интересуется, всех волнует, что там за рубежом делается, а что под носом, что у соседей происходит, никому не интересно. Ты вот много про своих соседей знаешь?
— Так мы только недавно переехали, не успел еще.
— Вот, вот. А что за газеты там? Олег, посмотри, не хочу я в них копаться, и так уже глаза слезиться начали.
Ревин взял со стола стопку газет, пролистал и удивленно взглянул на товарища.
— Это какое-то старье в основном. Тут… тут все про собак. А вот есть и поновей… но тоже про… догхантеров.
— Про кого?
— Это такие уроды… Ненавистники собак. Дог по-английски собака, хантер — охотник. Это целое направление. Недавно образовалось. У них своя философия. Они считают, что делают благое дело — очищая город от бродячих собак. На самом же деле они уничтожают всех подряд, разбрасывая везде отравленную еду.
— Вот сволочи, я и не знал о таких. Не, ну слышал об отдельных идиотах, но так, чтоб целое направление… — На лице Котова отразилась злоба. — У меня хоть и аллергия на собак, но я за них удушил бы
