Отродье. Следствие ведёт Рязанцева - Елена Касаткина
Откуда только она это знает? Хотя знает же он про гарпун. Вадим самодовольно улыбнулся. «А она удивилась! Может даже восхитилась. Все-таки его знания сегодня оказались более кстати, чем какая-то петрикора. Вот так вот!».
И тут же вспомнилась противная ухмылочка Волкова: «У вас же вроде любовь?». Если бы!
Серая хмурь и минорный настрой мелодии в магнитоле убаюкивали. Из-за убийства на пустыре встать пришлось рано. А ведь воскресенье — самое время отоспаться. Надеясь на это, он лег спать только в два часа ночи. Сначала футбол смотрел, потом еще перебирал в голове интересные моменты. Футбол — его страсть!
Ко сну клонило все сильнее, глаза слипались, момент, когда Лена вышла из здания, он пропустил. Всего на миг отключился, а когда открыл глаза, она уже стояла у ворот с толстой сумкой в одной руке и пакетом в другой. К машине не шла, вертела головой, посвистывая.
Вадим выскочил из машины и бросился к сумкам.
— Извините, Елена Аркадьевна, я не заметил, как вы вышли. А что вы в машину не идете, промокните же?
Лена протянула сумки, грустно посмотрела вдаль.
— Да, пора, пойдем.
Легко впорхнула в салон и тут же прильнула носом к стеклу.
— Понравился?
— Кто?
— Пансионат.
— Не знаю… Наверное… Не думала об этом.
— Сразу видно, с грустью покидаете, взглядом тоскливым провожаете. Значит понравилось.
— Это не… Не в пансионате дело. — Лена отлепила нос от стекла и откинулась на сиденье. — Просто друг у меня тут остался, мы с ним каждый день гуляли, хотела попрощаться, а он не пришел.
Укол ревности отразился на лице стажера глупой улыбочкой.
— Друг? А как же ваш генерал?
— Генерал? Какой генерал?
— Потенциальный.
— Что за потенциальный генерал? — Лена вопросительно посмотрела на стажера. — Что ты несешь?
— Ну как же. Все капитаны рано или поздно становятся генералами. И этот ваш Безродов точно станет.
— Почему это?
— Сразу видно, старается.
— Во-первых, не Безродов, а Бизров, во-вторых, перестань ревновать, мы расстались.
— Недолго ж длился ваш роман, — повеселел Сергеев. — А что так? Он же вроде вам нравился.
— Не твое дело, — Лена опустила подбородок в шифоновый шарфик, чтобы скрыть улыбку. — Мы разошлись на почве музыкальных предпочтений.
— Вам не нравились военные марши? «Прощание славянки» — очень даже вдохновляющее произведение.
— Чересчур, — вынырнула из шарфика и рассмеялась.
— Ну а тот, другой, что ж не пришел вас проводить?
Лена пожала плечами и отвернулась.
— Может он не знал, вы бы ему позвонили.
— Позвонила? — Лена печально усмехнулась. — У него нет телефона.
— Как это? Даже у моей 80-летней бабушки и то есть.
— У бабушки может и есть… А у него нет. Потому что это пес.
— Пес? — повеселел стажер.
— Да. Хаски. Он каждый день встречал меня у ворот, мы гуляли с ним по аллейке, потом он провожал меня до калитки. И так всю неделю. И вчера мы тоже гуляли. А сегодня… вот, как назло… куда-то пропал.
— Он что, дикий?
— Не знаю. Может быть. Я его звала Дарт. Он откликался.
— Так может хозяева его на цепь посадили, чтоб не убегал.
— Может.
— А почему Дартс?
— Не Дартс, а Дарт, сокращенно от Д'Артаньян.
— Понятно, — Сергеев включил зажигание. — А ехать-то куда, домой или сразу на работу?
— Давай на работу. Я на час совещание назначила, можем не успеть.
— Как скажите, Елена Аркадьевна.
Ехать в машине в промозглую погоду приятно, ненавязчиво пахнет терпким мужским парфюмом, журчит релаксирующая мелодия, тепло, уютно. Так бы ехать и ехать, но вот только пробка… Она стопорит движение, и ты невольно начинаешь раздражаться, потому что чувствуешь себя в западне. Впереди машины, справа, слева, сзади. В пустом желудке начинает урчать и от этого становится стыдно, как будто ты виновата, что телефонный звонок разбудил раньше, чем ты планировала встать. Что завтрак твой так и остался нетронутым, и в лучшем случае был съеден столовским прикормышем — кошкой Бусей, в худшем — отправился в помойное ведро.
— Жутко хочется кофе с пряниками, — вздохнула Лена, рассматривая сувенирную собачку на задней панели автомобиля, в который они уже десять минут упирались носом. От постоянных дерганий голова собаки начинала бестолково болтаться.
— У меня есть сливы, будете?
— Я буду все, что не предложишь. Сливы? Где ты их взял? — удивилась.
— В супермаркете, вчера. Они импортные, но вроде ничего.
— А, — Лена махнула рукой. — Давай, что есть.
Вадим потянулся к «бардачку», и рука случайно коснулась ее ноги. Она резко, слишком резко дернулась в сторону. Рывок получился нарочитым, как будто ей это было неприятно, брезгливо. Она не хотела, но это получилось само собой.
— Извините, — сконфузился стажер. — Я не хотел.
— Я тоже, — сказала и поняла, что фраза прозвучала двусмысленно и ужасно глупо, и это усугубило ситуацию.
— Я случайно.
— Я тоже.
Тут произошло странное. Не успела она опомниться, как мягкие губы стажера впились в ее губы, а руки его, теплые, чуть шершавые обхватили лицо. Он целовал нежно, чувственно, будто прорастая нервами, молекулами, каждой клеточкой, каждой волосинкой на коже, вбирая в себя ее запах и теплоту. Эти ощущения поглотили ее волю. В эту минуту оба словно прятались друг в друге, сливались, становясь одним целым, и не сразу услышали, что сзади надрывно сигналят.
Громогласный звук клаксона вернул в реальность. Путь впереди был расчищен, теперь пробку создавали они. Вадим вцепился руками в руль, нажал на газ и машина с диким ревом рванулась вперед, оставляя произошедшее в нереальном, в невозможном, в несбыточном.
До офиса ехали, не разговаривая, смущенно-виновато, оба боясь объяснений, пугаясь понимания чего-то, чему понимания ни у одного из них не было.
Когда подъехали к серому зданию Следственного комитета, Лена торопливо схватилась за ручку.
— Постойте, я вам открою.
— Я сама. И вообще… не надо…
— Что не надо?
— Ничего этого не надо… Я уже говорила… в прошлый раз…
— Почему?
— Потому. Потому что такое уже было. На одни и те же грабли наступать я не собираюсь, — и тут же перейдя на «вы», — для вас, как и для меня на первом месте должна быть работа. А все эти сопли и слюни ни к чему, они только мешают. Однажды я уже из-за этого работу бросала, больше не собираюсь.
— Так и не надо…
— Нет, — оборвала. — Я все сказала.
Толкнула дверь и вышла из машины.
Шли рядом, молча, с каждым шагом отдаляясь друг от друга, разрывая, разделяя то проросшее, что было немногим ранее. Почти физически чувствуя это. Боль? Нет еще. Досаду? Нет уже.
Войдя в кабинет, Лена первым делом направилась к чайнику.
— Будешь кофе? Или может чай? — спросила так, будто и не было между ними ничего этим утром. И это было обидней
