Тайна старого морга - Стелла Даффи
– Бр-р-р, терпеть не могу этот участок дороги! Такое впечатление, что мост едва держится!
– Эти перила и собаку не удержат, не говоря уж об автобусе! – согласилась с ней приятельница.
Обе нервно захихикали. Сара вновь переключила передачу, и в ту долю секунды, когда шестеренки расцепились, послышался раскатистый шум реки – вода бурлила среди валунов под мостом.
Когда автобус выехал на берег с другой стороны, слева на фоне крутого холма показались смутные очертания деревьев и крыши.
– Паб Джонсона в темноте почти не видать! – заметила веселая санитарка.
– Какое неудобство для рядового Сандерса! – подхватила маленькая медсестра.
Послышался приглушенный смех.
– Думаю, он способен найти туда дорогу с завязанными глазами.
– Ой, молчи уж. Тебе-то что до этого?
– Бедняжка Фаркуарсон!
Резким движением Сара ткнула в клаксон. Санитарки хором взвизгнули.
– Что случилось? Мы кого-то задавили?
– Проехались по чужой репутации, – проворчала Сара.
Миновав последний крутой подъем, она аккуратно въехала на подъездную дорожку больницы и припарковалась, напомнив санитаркам, что по указанию главной сестры все пациенты к этому времени должны спать в своих кроватях и их не следует беспокоить. Затем вновь уделила внимание молодому Сидни Брауну. С внезапным всплеском сочувствия она увидела больницу его глазами. Сама она знала и ценила это скопление ветхих зданий как тихое убежище для пострадавших гражданских и сорванных с места службы военных. Но для Сидни Брауна запах карболки и тишина – теперь, когда они оказались здесь, между бурлящей рекой и огромным горным массивом впереди, – вероятно, означали дурное предчувствие, мрачное тревожное место, где умирал его дед. Сара ласково улыбнулась, надеясь, что посетитель увидит это в свете фар, отражающемся от задней стены склада и котельной – облупившаяся краска на них сейчас была еще более заметна, чем днем.
– Я провожу вас к главной сестре, мистер Браун, не возражаете? Мы сможем угостить вас чашечкой чая, а потом вы пойдете повидаться с дедушкой. Я знаю, что обещал приехать отец О’Салливан, так что… – Ее голос прервался. Что тут еще скажешь?
– Я не хочу чаю. Я сразу повидаюсь со стариком. – Сидни Браун вскочил со своего места, спустился по ступенькам и ждал.
Сара взяла фонарик, выключила фары и кивнула, убирая ключи в карман:
– Да, конечно, пойдемте.
* * *
Медленной тяжелой поступью мистер Глоссоп начал удаляться по асфальтированному двору, но не успел уйти далеко, когда лязг и скрип со стороны парковки возвестили о прибытии девятичасового автобуса. Санитаркам обычно требовалось несколько минут, чтобы настроиться на рабочий лад после поездки. Сара Уорн имела репутацию девушки серьезной, из тех немногих, на кого можно положиться. Она пока за главную, а это значит, что главной медсестре хватит времени собраться с мыслями, прежде чем провести инструктаж ночной смены во главе с сестрой Камфот.
Взяв бумаги, поспешно отодвинутые подальше от мистера Глоссопа, главная сестра просмотрела их. Надо надеяться, он не стал бы копаться в ее личной переписке? Она сдвинула брови, поскольку именно подобного любопытства и ожидала от этого раздражающего мужчины. Но даже если так, у него не было времени вчитаться внимательно. Главная медсестра подъехала в кресле плотнее к столу и разложила бумаги перед собой. Здесь, в Маунт-Сигер, она проработала почти двадцать пять лет. И хотя порой приходилось нелегко – в частности, во время эпидемии гриппа после прошлой войны, когда ее только назначили рядовой медсестрой и персонал был перегружен сверх всякой меры, как уходом, так и лечением, – раньше до такого никогда не доходило. Счет за ремонт крыши хирургического блока просрочен на два месяца. После ужасно сырой зимы они просто не могли больше рисковать, оставив старую крышу из гофрированного железа. От протечек жди беды и в любом другом отделении, но в операционной они представляют особую опасность для пациентов. А вот третье письмо из местной пекарни – с краткой припиской лично от Элси Покок, женщины, которую она знает всю жизнь. Главная сестра поймала себя на том, что, заметив ее в городе, всякий раз переходит на другую сторону улицы, чтобы избежать разговора. Еще два гневных требования оплаты: одно от фермера, который поставлял говядину – «по себестоимости!», как он напоминал в письме, – другое с молочной фабрики. Множество дополнительных коек; реквизированные военными палаты, из которых обычных больных со скарлатиной и полиомиелитом отправили по домам; серьезные осложнения после ожогов и ампутаций – бедные парни теперь навсегда останутся калеками – все это означало лишнюю нагрузку для постоянно сокращающегося персонала, поскольку все больше народу уходило санитарами в войска. Каждый день приходилось кормить новых пациентов, счета из прачечной росли из-за проржавевшей крыши, а ответственные лица в Веллингтоне, похоже, не имели ни малейшего понятия, как их планы влияют на жизнь простых людей по всей стране. Сперва кредиторы проявляли терпение – в военное время всем приходилось трудиться больше, а получать меньше, – но сроки уже поджимали. У главной сестры будет передышка на рождественские каникулы, когда все, кроме фермеров, прекращают работу на несколько дней, однако в январе придется заплатить и что-то отдать.
Главная медсестра взяла ручку и бумагу и принялась составлять письмо, продолжая размышлять.
Будь она такой же легкомысленной, как Розамунда Фаркуарсон – глупая девчонка, решившая поразвлечься с Сандерсом, – она поставила бы деньги в одном из тех «стопроцентно верных» пари, которыми так увлекались мужчины из первой военной палаты. Но Изабель Эшдаун никогда в жизни не делала ставок – даже молоденькой медсестрой, когда все ее коллеги-стажерки поставили по пенни на то, кто первой заполучит мужа-врача. Тогда она решила, что делать ставки на мужчин глупо, а на лошадей и подавно, и ничто в последующие годы не доказало ей, что она ошибалась.
Впрочем, около месяца назад она убедилась, что доктор Люк Хьюз умеет включать необходимое обаяние, и это можно применять в определенных целях. Она прониклась симпатией к молодому человеку, как только он появился. Несколько раз они с удовольствием беседовали допоздна, и главная сестра сочла его подход к работе современным и полезным тонизирующим средством для больницы. Рождественские вечеринки с хересом часто приводят к неожиданным новогодним поступлениям в больничный фонд пожертвований, особенно если убедить красивого молодого врача использовать свое мужское волшебство. Но в последнее время доктор Хьюз держался рассеянно, пару раз был даже слегка резок, и она сомневалась в его способности выманить щедрые пожертвования от сухих пожилых дам.
