Светлана Алешина - Потенциальная жертва
По лестнице…
Черт побери, это уже не было похоже на глюки!
Я отчетливо слышала осторожненькие, гадкие, мерзкие, устрашающе тихие шаги!
Я заколотила в дверь ногами.
— Кто там? — услышала я наконец-то голос заспанного босса.
— Кто, кто, — проворчала я и невесть почему громко заорала: — Этель Мальпер!
Шаги внизу приостановились.
Ларчик мой голос узнал и открыл дверь, щурясь на меня, как на яркое солнце.
— Ты чего? — почему-то шепотом спросил он. — Время знаешь сколько?
— А что, будить можно только меня? — тоже шепотом спросила я, быстро проходя в квартиру и захлопывая дверь.
Потом я приложила палец к губам и приникла к дверному глазку.
— Ты мне объяснишь…
— Тс-с! — приказала я. — Объясню. Позже.
Лестничная клетка была пуста. Никто не поднялся вслед за мной.
— Уф, — выдохнула я. — Скорее всего мне действительно привиделось. У страха глаза велики…
Но что-то внутри меня протестовало против такого умозаключения. Какой-то вкрадчивый внутренний голос говорил: «А если нет? Если за тобой следили? То есть не за тобой, а за той самой Этель, которой ты прикрылась?»
«Какие глупости», — пыталась возразить я про себя, но не очень-то уверенно у меня это получалось!
И сама я была почти уверена, что кто-то следил за мной в сумраке зимней ночи…
* * *Этель Мальпер в тот момент сладко спала в уютном кресле «Боинга», несущего ее в заснеженную Россию.
Ей снились сугробы, покрытые блестками, как на рождественских открытках, немножко напоминающие облака, церкви, устремленные вверх, в небо, с золотыми куполами, от красоты которых становилось больно дышать, яркое синее небо и люди, одетые в белые шубы.
Почему-то вокруг играла музыка, и дома были похожи на пряничные — Этель казалось, что она очутилась в сказке.
Этель спала и улыбалась во сне.
Глава 3
Оказывается, не такие уж у меня нервы железные, с удивлением отметила я, наблюдая, как чашка с горячим чаем в моих руках немного подрагивает.
Лариков сидел напротив, предварительно укутав меня теплым пледом, и терпеливо ожидал, когда я наконец поведаю ему о происшедшем со мной казусе.
Мучила я его недолго, поскольку мне и самой хотелось понять, что же, собственно говоря, со мной произошло, а когда кому-то рассказываешь, выстраивается логическая цепочка. Как у Сент-Экзюпери: «Логика ожидает нас там, где мы назначили ей встречу».
Поэтому, когда я немного согрелась, я приступила к изложению событий.
Начало я рассказала ему довольно подробно, а потом…
— Вот с этого момента я ничего не понимаю, — призналась я. — Мне прислали эту записку кретинскую, я вылетела на улицу, пытаясь обнаружить этого мужика в коричневом пальто, но там было пустынно, как в Сахаре. Я ведь назвалась тому дегенерату Этель Мальпер, поэтому я вернулась обратно, чтобы отыскать его в баре. Фиг вам! Ну ладно. Я попыталась найти «письмоносца», но и его тоже не было нигде видно. Такое, знаешь ли, ощущение, что они просто растворились в воздухе, как троечка милых привидений! Самое гнусное, что наша встреча произошла случайно, поскольку Федор заверил меня, что все эти субъекты не относятся к числу завсегдатаев, он их видел первый раз, и они явно забрели сюда случайно.
— Интересно, — хмыкнул Лариков. — А твоему Федору нет резона тебе врать?
— Не думаю, — ответила я. — Федор не способен лгать. Он сразу краснеет. Посему его жизнь была всегда неимоверно сложна… На этот раз он не краснел, и вообще у меня создалось впечатление, что он был озадачен не меньше моего. Единственное, что он мне сказал, что рожа парня в коричневом пальто где-то уже промелькнула в его жизни, вот только он не может вспомнить где.
— Описать мужика в коричневом ты можешь? — спросил мой босс.
— Конечно, смогу, — кивнула я. — Потому что он был вылитый Самойлов.
— Какой? Артист, что ли?
— Какой артист? — не поняла я.
— Старый артист. Красивый такой.
— Нет, — отмахнулась я. — Солист «Агаты Кристи». Группа такая. Он был круглолицый, с кудряшками и презрительной физиономией. Веки полуприкрыты, отчего выражение его лица я бы назвала полусонным. Ах, чуть не забыла, у него такая мерзопакостная привычка барабанить пальцами по столу.
— Это мог быть рефлекс, — предположил Ларчик.
— Не рефлекс, — опровергла я. — Он сидел с этакой дурацкой рожей, не спуская с меня глаз, и барабанил по столу, что-то бормоча под нос. У меня, наверное, из-за того, что он так похож на этого Самойлова, даже возникло подозрение, что он поет.
— А тот парень, который подходил к тебе?
— Этот гоблин? Да его и описывать незачем! Типичный представитель своего племени. Рожа мрачная до зубной боли!
Ларчик хмыкнул.
— Подробное описание, — проговорил он. — И все-таки вспомни, не было ли у него особых примет?
— Все его приметы особые, — отмахнулась я. — Это вообще особая порода. Мне, например, совершенно непонятен их менталитет. Если, конечно, у них таковой имеется. Странные они, мой друг, такие странные, что я бы отправила их в резервацию пастись на траве, дабы сберечь этот диковинный род для наших потомков!
— Значит, ты описать его не сможешь так хорошо, как первого?
— Могу, — передернула я плечами. — Бо-ольшой такой черный квадратище. Странная пара. Что их могло связывать, не пойму! Чудны дела твои, господи! А третий, который передал письмо, вообще был непонятным. В очках, как студент экономического института во время сессии… Короче, компания вся плохо сочеталась друг с другом. Эклектичность ее была столь заметна, что вызывала у меня легкое недомогание!
— Радость моя, ты пришла в себя, раз начала ерничать, — улыбнулся Ларчик. — Хотя мне эти люди не нравятся совершенно.
— Мне тоже, — призналась я. — Смею предположить, что мне они не нравятся даже больше, потому как охотятся-то на меня. Бедная я птичка, замерзающая на ветру жизни!
— Дело в том, что я не могу понять, что вызвало у них интерес к Этель Мальпер, — задумчиво сказал Лариков. — Если верить твоим описаниям…
Он встал, прошелся по комнате и посмотрел на часы.
За окнами начинала рассеиваться ночная мгла. Часы показывали восемь утра.
— И что получается, если им верить? — поинтересовалась я.
— Жаба, — ни к селу ни к городу выпалил Ларчик, озабоченно глядя в окно. — Жаба у нас получается!
* * *Русская зима разочаровала Этель сразу. Еще в Москве.
Она встретила Этель неласковой погодой, хмурым небом, грязью и гололедом.
Поэтому Этель возлагала теперь надежды лишь на Тарасов, который, по рассказам отца и Лео, был похож на немецкие города.
Решив, что задерживаться в Москве ей незачем, Этель поехала в Быково, откуда через час ее уже поднял в воздух самолет на Тарасов.
На этот раз Этель не спала и не улыбалась, у нее началась легкая депрессия.
— Может быть, все не так плохо, — попыталась она убедить себя. — Это только приключение. Очередное мое маленькое приключение, не более того! Я поброжу тут и вернусь назад, в Париж.
* * *Какая еще жаба у нас получается? Или это у Ларчика сленг такой милицейский, с которым я не удосужилась познакомиться?
Он включил телевизор. Там шла реклама. Какая-то тетка, страшная, как гамадрил, изображала из себя графиню. Кажется, она хотела затариться сигаретами. И приставала к куда более привлекательному и похожему на дворянина кучеру, где эти сигареты ей срочно можно приобрести. Тот гордо вскидывал руку в направлении горизонта, где сияли буквы SNS. Как эту дребузню можно было смотреть — я понять до сих пор не могу, но Ларчик мой вставился туда так, будто ему показывали как минимум «Замок» Кафки.
Я с тоской посмотрела на экран, потом на Ларчика, потом снова на экран. Уж точно я за сигаретами в этот SNS после этакой рекламы никогда не пойду, вдруг там все вот такие бабцы работают, от которых возникает тошнота и головокружение?
— Достопочтенный сэр, — наконец не выдержала я. — Я понимаю, что мое желание оторвать вас от созерцания красот местных пейзанок, невесть как ставших графинями, весьма невоспитанно и нахально. К тому же вы являетесь человеком некурящим, и мне немного непонятен ваш странный интерес к этой рекламе. Но меня раздирает вопрос — что есть у нас «жаба»? Неужели вот эта самая несчастная пейзанка и есть? Или это какое-то понятие с тщательно скрытым от меня смыслом?
Он оторвался. Посмотрел на меня и фыркнул.
— Не приведи господи попасть на кончик твоего острого язычка, Александра!
— Я не каннибалка, — отпарировала я, — и не собираюсь питаться человечиной. Поэтому брать вас на язык в ближайшее время в мои планы не входит! Так что такое эта ваша странная «жаба»?
— Не что, а кто, — ответил Ларчик. — Только непонятно, какое он может иметь отношение к семейке Мальпер. Но, если он там замешан, я немедленно звоню и отказываюсь от работы. Подвергать тебя такому риску — ни за что!
