Вячеслав Курицын - Акварель для Матадора
Генерал встал, заложил руки за спину, прошёлся по кабинету. Со стены строго смотрел написанный маслом Дзержинский.
— Вы думаете, — начал Матадор, — что вся эта страница — провокация?
— Проще сказать — реклама, — сказал, как отрубил Барановский. — Здесь даже указано, где купить Акварель! В сквере у памятника героям Плевны, у клуба «Чайная ложка», у аптеки номер один на Лубянке… А, ну это наша аптека, через площадь… Ты посмотри: указана цена, указано, какую дозу принимать… ну просто инструкция. Хоть сегодня можешь идти и применять!
— Хоть сегодня могу пойти и приме нить, — улыбнулся Матадор.
Генерал вернулся к столу, снова закурил.
— К делу. Имеются сведения, что в России сразу в нескольких лабораториях началось производство нового наркотика. Очень опасного наркотика! — восклицательный знак генерал продублировал поднятым вверх указательным пальцем. — Очень опасного и относительно дешёвого. В ближайшее время он будет выброшен на рынок… Ты возглавишь спецподразделение, которое будет заниматься этой проблемой. Название операции… название простое — Акварель.
* * *Утром у Матадора было довольно поганое настроение. Челюсть словно зацементировалась после «балтийского чая». Пытаясь откусить от бутерброда, он почувствовал себя давно несмазанным Железным Дровосеком.
В прихожей валялся на боку ботинок. В подошве что-то белело. Матадор подобрал башмак: в рифлёной подошве застрял большой белый зуб. Сувенир от негра у мусоропровода.
Из факса торчал лист с изображением страшной маски. Привет от Малыша? Что же случилось, если Малыш, от которого уже несколько месяцев нет ни слуху ни духу, решил напомнить о себе таким необычным способом?
И что это значит — «Комендант готовит подлянку?». Комендант — прозвище генерала Барановского. Получил он его ещё в чине полковника, в 1991-м году. Тогда во время путча ельцинские сторонники готовили — на случай победы ГКЧП — не только бункер под Свердловском, где могло бы отсиживаться демократическое правительство, но и бункер в подземной Москве. Барановский, как большой специалист по московским подземельям (когда-то он курировал в КГБ секретные объекты метро), был назначен комендантом бункера.
Бункер тогда не понадобился. Ельцин въехал в Кремль, а Барановский получил управление, новые погоны и орден. И какую же подлянку может готовить честнейший и благороднейший генерал Барановский?
О странном факсе Матадор пока решил Барановскому не говорить. Всегда успеется. Надо сначала самому разобраться в ситуации.
Спецподразделение — то, что надо. Это и чёрный нал на непредвиденные расходы, и техника… Да и дело живое, творческое….
— Три «Вольво», сотовые телефоны и доступ к кассе я тебе обещаю, — сказал Барановский. — Группа из десяти человек. Сам подберёшь.
— Я возьму всех своих, — сказал Матадор, — Шлейфмана, Рундукова…
— Бери. Шлейфман, кстати, исследовал единственную имевшуюся у нас порцию… Акварели. Светлая голова… Он здесь, ждёт в приёмной. Сейчас позову.
Голова у Шлейфмана и впрямь была светлая. Как-то играли в очко, Шлейфман натянул Матадора раз восемь подряд.
«Вот бы Малыша к нам в группу, — подумал Матадор. — Живо бы мы оприходовали эту Акварель».
Шлейфман не привык ещё к докладам у начальника управления и заметно волновался. Сразу стал сыпать непонятными латинскими терминами.
— Стоп-машина, — прервал его Барановский, — про ефедрину бабушке своей расскажешь, Сарре Абрамовне. Говори проще.
— Проще… — Шлейфман задумался. — Акварель сделана на основе опийного мака. Ну, как героин. Концентрация очень сильная. Можно предположить, что препарат вызывает мощную физиологическую зависимость.
— И как быстро можно подсесть? — спросил Матадор.
— Быстро. Может, за месяц, за два. Не с первого раза, но…
— С первого раза, — хмыкнул Барановский, — можно подсесть только на водку. Знаешь, есть на Севере народы, которых русские братья споили. Не способен у них организм противостоять алкоголю. Он выпивает рюмку — и всё, у него через пять минут похмелье. Ему тут же вторую надо. Через пять минут третью. У него даже кайфа не бывает — сплошное похмелье. Пока не сдохнет… Ладно, ты расскажи Глебу, почему эта штука красная.
— Красная она потому, что второй элемент — мухоморы.
— Мухоморы? — удивился Матадор. — Обычные мухоморы?
Шлейфман кивнул:
— Есть свидетельства, что мухоморы вызывают галлюцинации и безумный прилив энергии. Существует много описаний ярких мухоморных переживаний. Берсеркеры, говорят, пили перед боем мухоморовую настойку…
— Кто такие берсеркеры? — нахмурил лоб Барановский. — Новая порода охранных собак?
— Такие скандинавские пираты, — пояснил Матадор. — Плавали по северным морям и отрывали бошки всем встречным-поперечным. Теперь Миша нам загибает, что они жрали мухоморы…
— Это известный факт, — Шлейфман раскраснелся и, кажется, немножко обиделся. — Так вот — мухоморы действуют далеко не на всех. Считается, что их психоделический эффект существенно ниже, чем у псилоцибиновых грибов. Но в отличии от псилоцибинов мухоморы не запрещается собирать и употреблять. И если удалось сделать экстракт, то он может вызывать очень яркие картинки. Мультики, как говорят наркоманы.
— Опийное привыкание, — загнул генерал Барановский один палец. — Мухоморные мультики, — загнул второй.
Матадор и Шлейфман внимательно смотрели, как генерал загибает. Дзержинский со стены, казалось, тоже скосил глаза на руку Барановского.
— Простота в употреблении — пьёшь как лимонад. Не надо ни шприцов, ни пипеток, — генерал загнул третий.
— Дёшево, — продолжил Шлейфман. — Три грамма жидкости прут сутки, а стоят пятьдесят баксов. Если верить газете, конечно.
— Недорого, — согласился генерал и загнул четвёртый палец. Потом просунул большой между средним и указательным. Получилась довольно-таки противная фига. — И вот что в результате. Очередной шиш властям.
— Мощный продукт. — Согласился Матадор. — Хорошие перспективы. Большие бабки.
— Имейте в виду, — продолжил генерал, — что все указанные в газете точки продажи до сих пор были чисты. Так что возможна провокация.
— Сегодня же проверим все три места, — решительно сказал Матадор.
Славку Караулова отправили в «Чайную ложку», Серёга Сафин двинулся вокруг Лубянской площади к аптеке номер один, а Матадор спустился мимо Политехнического музея к памятнику героям Плевны. От героев Плевны тянулся уютный липовый скверик в сторону Китай-Города, к памятнику другим героям. Героям славянской письменности Кириллу и Мефодию.
Вид этих серьёзных бородатых мужиков, обнявших православный крест, вызывал у горожан здоровый хохот. После начала реконструкции сквера у Большого театра именно сюда переместился центр уличных встреч московских гомосексуалистов. Кирилл и Мефодий стали постоянным объектом шуток. На постаменте их памятника появлялись всякие издевательские надписи типа «Люди лунного света». Так назвал гомиков юморист Жванецкий.
Здесь, в тени аллей, могли свободно познакомиться мальчики, только ещё познающие тайны однополой любви. Стареющий педераст из театральных критиков, чья жопа стосковалась по крепкому молодому члену, надеялся здесь на сочувствие и взаимопонимание.
Матадор спустился по Лубянскому проезду к станции метро «Китай-Город». Он вошёл в сквер не со стороны «Плевны», где гомики кишели кишмя, словно сперматозоиды в презервативе, а со стороны Кирилла и Мефодия, где их было меньше.
— А он засунул себе в зад стодолларовую бумажку и говорит: «Подожги». Говорит: «Хочу курить попкой»… Потом потребовал, чтобы я ему через клизму пускал в попку коньяк… Такой ужас! Я еле сбежал, еле сбежал…
На ближайшей к Матадору скамейке сидели два паренька, держались за руки и болтали. Матадор замедлил шаги.
— И не говори! — эмоционально всплеснул руками второй паренёк. — Чего только не бывает у людей в попке. У меня приятель работал в судмедэкспертизе. Привезли одного неживого, а у него в попку под самый корешок забита ножка от телевизора. Он с дружком напился нетрезвым… Что-то они поссорились, он заснул… И когда он спал, этот, значит, дружок снял с него штаны и вогнал ему в попку ножку от телевизора. А тот утром встал и целый день ходил, не мог понять, что это у него так всё внутри болит… Думал, выпил лишнего. А к вечеру помер.
Матадор вошёл в королевство гомосексуализма. Уже стемнело. В сквере зажглись редкие фонари со стёклами из голубого стекла. Их бледный огонь смешивался с неверным светом по-прежнему полной луны. Листва отбрасывала ажурные тени. Где-то совсем рядом негромко пел из магнитофона Элтон Джон.
Вскоре Матадор увидел скромно одетого еврейского мальчика, который склонился над шахматной доской с расставленными фигурами.. Курчавые волосы, очки. Пухлые пальчики. Пухлые пальчики всегда удивляли Матадора в евреях. Встречаешь еврея-красавца или еврея-качка, хоть сразу в голливудский боевик. А глянешь на пальчики — почти у всех толстенькие, пухленькие, как на заказ…