Твид и кровь - Дейзи Вэнити

– Если ты не в курсе, Данлоп, обычно люди не выбирают, в кого им влюбиться, – бесцветно заметил Хиро.

Эдит промолчала, и он добавил:

– Они оба до жути скучали по дому. Все дразнили их, помнишь?

– Я никогда их не дразнила, – с достоинством ответила Эдит, и Хиро рассмеялся.

– Да, разумеется, прости. Это я их дразнил. Но только потому, что отлично их понимал и не хотел, чтобы хоть кто-нибудь догадался об этом. Мне казалось, раз родители отправляют меня в частную школу, значит, я им надоел, а вернуть меня уже поздно. Да и как-то неудобно.

– Вернуть? В каком смысле?

– Ну, я ведь приемный, – явно развеселившись, ответил Хиро.

– Ты серьезно?

– Серьезнее некуда.

– Ты никогда не рассказывал об этом.

Пожав плечами, он устремил свой взгляд вперед. Кончик его носа покраснел, и это придало ему мальчишеский, немного уязвимый вид.

– Не вижу смысла об этом распространяться. Не самая забавная тема для разговора. Да и какая разница? Родители – они и есть родители.

– Как… – Эдит запнулась. – Как это случилось?

– Все, что я знаю, – это то, что моя биологическая мать от меня отказалась. Кажется, у нее были какие-то проблемы со здоровьем, но я не уверен. Я был совсем маленьким, мне было два или три года, но я отлично помню, как из кожи вон лез, чтобы понравиться приемным родителям. Боялся, что и они от меня откажутся. – Хиро утер рукавом нос и быстро, без улыбки, взглянул на Эдит. – На самом деле не только им я всю жизнь хочу нравиться. Меня частенько заносит.

Эдит промолчала. Многое в поведении Хиро стало понятно: и его инстинктивное желание понравиться, и потребность обозначить свое присутствие, занять как можно больше места, выкрикнуть о своих слабых местах, пока о них не начал шептаться кто-то другой.

– Разве это не странно, что у нас совсем не осталось подозреваемых? – нарочито беспечно сменил тему Хиро.

Эдит, прикусив язык, с чрезмерной поспешностью заявила:

– Это как в детективах. Конечно, убийцей должен быть тот, на кого мы никогда в жизни не подумали бы.

Хиро криво улыбнулся, наконец стряхивая с волос снег.

– Мисс Де Уитт. Все началось как раз после ее появления в школе.

– А какой у нее мотив?

– Данлоп, даже не начинай! Если у кого-то и был мотив убить Лиму, то только у тебя. Спортивное соперничество, все такое…

– Ладно, – уступила Эдит. – Хм-м-м… Тогда, может, Винс?

– А он-то что мог не поделить с ней?

– Тебя, – выпалила Эдит и неловко дотронулась до шеи, когда Хиро не засмеялся. – Может, он ревновал к твоему вниманию.

– Ладно, думаю, пора прекращать, – вдруг перебил он Эдит и искоса глянул на нее. – Извини. Не думаю, что это была хорошая идея.

– Согласна, это бессмысленно. Ни у кого в этой школе не было мотива.

– Я не об этом, – с досадой возразил он. – То, как мы болтаем об этом… будто это игра… Мы не должны так поступать с ней.

Пристыженная, Эдит умолкла. Все их расследование, все их догадки не могли не ощущаться как игра. У них не было реальных доказательств, подозреваемых, улик, мотива. Их мнение шло вразрез с медицинской экспертизой и версией следствия. Их слова не имели веса в глазах полиции, как бы близки они ни были с Лимой. Все, что им оставалось, – играть в детективов. Имитировать чужую работу, пока это не даст плоды.

Вряд ли Лима могла бы поставить им это в вину. Сама она на их месте наверняка превратила бы расследование в отточенный до безупречности матч, точно знала бы, что ей делать и говорить, чтобы не нарваться на пенальти. Эдит могла хотя бы постараться сделать для нее то же самое. Ей хотелось докопаться до правды, и это желание ощущалось физически. Будто кто-то скребся у нее в груди, и она знала, что это не прекратится, пока она не найдет убийцу.

Или пока убийца не отыщет ее, чересчур любопытную девчонку, вообразившую, что она ничем не хуже Даны Скалли.

Они преодолели половину пути к дубу, на котором повесили Лиму, но Эдит не узнавала места. Все деревья, укрытые снегом, казались совершенно одинаковыми. За ними тянулась цепочка темных продавленных в снегу следов: маленькие – ее и большие – Хиро.

– Тебе не кажется странным, что он решил именно повесить Лиму? – тихо спросила Эдит, глубже кутаясь в меховой анорак. – Не самый очевидный способ убийства.

– Зато самый очевидный способ самоубийства, – мрачно возразил Хиро. – Идеальное преступление без единой улики.

– Ее могли толкнуть. Или отравить.

– И то, и другое опытный судмедэксперт определил бы сразу.

– Не уверена, – с сомнением заметила Эдит и задрала голову.

Снег, укрывший черную землю и деревья, густыми хлопьями укрыл ее шапку и капюшон куртки.

– В последнее время я много читала о самоубийстве…

– Данлоп, не пугай меня, – шутливо предостерег ее Хиро, однако в его тоне все равно угадались тревожные нотки.

– Ну, конкретно в японской культуре, – поправила себя она. – Знаешь все эти истории про офисных работников, которые в один день просто берут и бросаются под поезд? Я ведь выросла совсем не так. Мы с моими родителями уже, по сути, англичане. Если что-то не ладится в семье или на работе, мы записываемся к психотерапевту, а не присматриваем себе симпатичный ножик для сэппуку.

– Не совсем понимаю, к чему ты клонишь, но рад, что мы сходимся в том, что мозгоправ лучше, чем петля.

Эдит с беззлобным осуждением покачала головой.

– Я хотела понять, почему у японцев первое решение – это самоубийство. Что это? Особенность менталитета?

– Буддизм, – предположил Хиро. – Поэтому родители отдали тебя к католикам.

– Очень смешно, но это не то. Мне кажется, японцы не справляются с давлением, если общество их не принимает. Они отнимают жизнь сами у себя, чтобы сказать: «Мне нечего дать миру, и я не стану мешать ему своим существованием». Это как извинение за собственную ничтожность.

– Как кто-то может думать, что он своей смертью окажет миру услугу? – после паузы напряженно спросил Хиро. – Это бред! Кому-то ведь придется ползать по рельсам, собирая твои мозги.

От красочной метафоры Эдит поморщилась.

– Это просто другой взгляд на жизнь. Нас воспитывало общество индивидуалистов. Родители наверняка всегда советовали тебе «быть собой».

Губы Хиро расплылись в улыбке.

– А что, по мне видно?

– Еще как, – усмехнувшись, подтвердила Эдит. – Но в Японии смотрят на это совсем иначе. Ты можешь выделяться, но не выбиваться.

– Все еще не понимаю, о чем ты.

– Я уже сказала: мне интересно, почему убийца выбрал именно этот способ. Конечно, если отбросить половину того,