Священная книга атлантов - Наталья Николаевна Александрова
В тот же момент в мой покой вошли трое слуг, которые почтительно помогли мне переодеться в удобное ночное одеяние и уложили на превосходную, весьма удобную постель.
Правда, когда я хотел их кое о чем спросить, они жестами показали мне, что не могут разговаривать. Я не понял, то ли они не знают моего языка, то ли вообще немы, как те слуги, которые обслуживали нас во время трапезы. Впрочем, между собою они тоже не разговаривали, так что я склонился ко второму предположению.
Наконец, слуги приглушили свет в опочивальне и покинули меня. Я мгновенно заснул, однако вскоре проснулся от какого-то странного звука. Я открыл глаза и несколько минут приходил в себя, ибо не сразу понял, где нахожусь. Но вот я вспомнил, как наш караван достиг владений Пресвитера Иоанна, как гостеприимно нас встретили подданные Пресвитера и с облегчением вздохнул.
И тут я снова услышал разбудивший меня звук.
Это был тихий голос:
– Проснись, мой господин!
Я сел на ложе и вгляделся в полутьму опочивальни. От стены отделилась малозаметная тень и двинулась ко мне.
Я потянулся за своим верным кинжалом, который по старой привычке оставил возле ложа, но незнакомец предостерегающе поднял руку:
– Не беспокойся и не опасайся, мой господин! Я не причиню тебе никакого вреда. Я пришел единственно для того, чтобы предупредить.
– Кто ты и о чем хочешь меня предупредить?
– Имя мое, мой господин, ничего тебе не скажет. Предупредить же тебя я хочу о том, что в этом замке, как и во всем этом краю всё вовсе не то, чем кажется на первый взгляд.
– Объяснись понятнее, я тебя не понимаю.
– Для начала, все здесь – не те, за кого себя выдают. Будьте настороже и держите свои глаза широко открытыми!
– Извини великодушно, но подданные Пресвитера встретили нас гостеприимно, как нельзя лучше. Мы не видели от них никакого зла…
– Говорю же тебе, мой господин, всё здесь – не то, чем кажется! И показное гостеприимство здешних хозяев лишь для того, чтобы притупить твою бдительность. Повторю еще раз – держи свои глаза широко открытыми! И для начала задумайся – отчего все здешние слуги немы?
Я не нашелся, что ответить на это, и хотел задать своему ночному гостю новые вопросы, но с удивлением увидел, что его и след простыл и в опочивальне нет никого, кроме меня.
В наступившей тишине я услышал вдруг какой-то далекий, едва различимый стон. Хотя стон этот был едва слышен, в нем чувствовалась невыразимая мука…
Я вслушивался в тишину ночи, но более ничего не услышал.
Усталость взяла свое, и я наконец заснул.
На этот раз мне приснился удивительный сон.
Снилось мне, что незнакомые люди в пышных одеждах ведут меня по анфиладе богато обставленных комнат. Роскошь покоев превосходила всё, что мне приходилось видеть – даже богатство императорского дворца в Константинополе.
Всюду были изделия из слоновой кости, мебель из дорогих пород дерева, картины и позолота, на полу – прекрасные ковры, на стенах тончайший шелк.
Мы подошли к высоким дверям, украшенным тончайшей резьбой, и остановились перед ними в ожидании.
Наконец где-то над нами раздался гулкий и звучный удар гонга. Должно быть, этого удара и ждали мои провожатые.
Два весьма важных господина в причудливых нарядах распахнули двери, и я вошел в тронную залу.
Если комнаты, которые я миновал, поражали своей роскошью и великолепием, тронная зала поистине поразила меня своей удивительной, непостижимой бедностью. Вокруг были лишь голые стены из серого камня, каменные полы и сводчатый каменный потолок. Меня удивило, что в зале царили пронизывающий холод и сырость. По влажным стенам сочилась влага, на полу собрались лужи, с потолка то и дело падали капли. Мало того – здесь царила мрачная, таинственная, настороженная полутьма.
Пораженный увиденным, я не сразу заметил, что передо мной стоит диковинный трон. Я подошел чуть ближе и понял, что этот престол сооружен из черного дерева и украшен изображениями скелетов и оскаленных человеческих черепов.
И тут я в ужасе отшатнулся.
На троне восседал огромный паук с горящими красными глазами. В своих многочисленных лапах это чудище сжимало запутанные нити паутины, которые расходились по всему залу и исчезали за его пределами.
Застыв от страха, я смотрел на это адское создание, и тут услышал его голос – холодный, как ножом по стеклу, проникающий в самую душу:
– Ты никуда от меня не уйдеш-шь… никуда не денеш-шься… не надейс-ся…
И тут я проснулся.
В окна опочивальни заглядывали лучи солнца, а на пороге стоял господин Куртис собственной персоной.
– Хорошо ли ты изволил почивать, господин? – молвил он медоточивым тоном.
– Да, благодарю тебя… – ответил я несколько неуверенно, поскольку все еще находился под впечатлением своего необычного сна.
– Я позволил себе разбудить тебя, поскольку время уже близится к полудню и тебе сегодня предстоит много дел.
– Да, спасибо, – отвечал я. – Я выспался и полон сил.
– Тогда оставлю тебя на попечение слуг!
Куртис вышел, и в опочивальню вошли слуги.
Они принесли несколько кувшинов с горячей водой и помогли мне умыться, а потом облачили меня не в мою прежнюю одежду, а в пышное восточное одеяние наподобие того, в котором щеголял Куртис.
Во время одевания я невольно вспоминал прошедшую ночь, посещение странного человека… Он утверждал, что всё здесь не то, чем кажется… Что здешнее гостеприимство – это лицемерие. Но почему я должен верить ему? Я даже не знаю, кто он такой.
Тут я осознал, что не знаю, видел ли я ночного гостя на самом деле или это был всего лишь странный мучительный сон.
А еще я вспомнил тягостный стон, который услышал в ночной тишине. В нем было столько подлинного, неподдельного страдания. Нет, это был не сон!
Весь следующий день господин Куртис знакомил нас с окрестностями дворца. Он показал нам виноградники и плодовые сады, богатые нивы и пастбища. Все это было цветущим и благоухающим, и я уверился, что на этом царстве лежит благословение Господне.
Одно только неизменно удивляло меня: все крестьяне, которых нам довелось видеть, и пастухи, и земледельцы, и виноградари были немы. И еще одно: когда я снова спросил, можем ли мы увидеть его святейшество Пресвитера, Куртис отвечал, что всему свое время и господин Пресвитер сейчас занят наиважнейшими государственными делами.
Так прошла большая часть дня, и мы снова вернулись во дворец, где нас ожидала обильная трапеза.
После трапезы, которую я не стану здесь описывать, нас снова развели по
