Шахматист - Ксения Полянская
— Мне жаль… — огорчённо произнёс я.
— Да ладно вам. Не думайте, что он тиран. Папа хотел привить мне самостоятельность, упорстве, силу воли, и всё это получилось. Я рада, что всё так сложилось, — ответила девушка искренне.
— Ты большая молодец, — поддержал я, взяв Ксюшу за руку.
Макс скорчил довольную и смущённую морду. Я взглянул на него грозным взглядом и убрал руку.
— Миш, твоя очередь рассказывать про детство, — подтолкнул меня Макс.
— А что рассказывать? У меня всё скучно. Отчётливо я помню только бабушку, — отмахнулся я.
— Ты жил с бабушкой? — спросила Ксюша.
— Да, и считаю, что она была лучшим человеком, которого я знал… до появления Брюллова, — поправил себя я.
— Ну льстец! — воскликнул Макс.
— Я правду говорю.
— Расскажи про бабушку, — попросила девушка, глядя мне в глаза.
— Это не интересно, — отнекивался я.
— Да не ломайся! Рассказывай, я не помню твоих рассказов про неё, — вступился Макс.
— Ладно! Бабушка была трудолюбивой, умной, доброй… помню, всегда переживала за меня, когда я шёл на улицу. Меня там часто кошмарили. Помню еду её невероятную… Всё бы сейчас отдал за те кайнары… — глаза увлажнились, но я сдержался. — Помню, как она водила меня в садик, учила на велике кататься, книжки со мной читала…
— Книжки? Ты любитель читать? — удивился Макс.
— Да. Я это тщательно скрываю, — рассмеялся я. — Помню, как впервые прочёл «Герой нашего времени». Именно тогда я и решил стать полицейским. Решил, что изменю мир, так сказать.
— Это здорово, — улыбнулась девушка.
— Да. Жаль, бабушка не видит. Она бы оценила… — грустно улыбнулся я.
Ксюша положила руку на мою ладонь. Я смутился и услышал стук сердца в голове.
— Макс, твоя очередь, — перевёл тему я.
— Ну хорошо, — ехидно улыбаясь, сказал он. — Я довольно рано повзрослел ради моих сестер. Уже в 16 лет на двух работах работал. Тяжко было, конечно. Но девчонки заслуживали хорошего брата, и я надеюсь, что у меня получилось. Я счастлив, что они выросли такими замечательными.
— Достойно уважения, — сказала Ксюша, не убирая свою ладонь с моей.
— Ты лучший брат, Брюллов. Будь в этом уверен, — улыбнулся я.
Он засмущался и предложил:
— Уже так темно. Поехали домой?
Мы согласились и стали собираться. Спустя 15 минут мой автомобиль уже направлялся в сторону дома. За рулём меня посетило какое-то неприятное волнение. Словно предчувствие. Я надеялся, что просто себя накручиваю. После того, как я развёз всех домой и вернулся к себе, то попытался отделаться от этого чувства.
— Сегодня был хороший день. Я отдохнул. Всё будет хорошо, верно? Конечно, — говорил я вслух, расхаживая по комнате.
Всё же я решил позвонить Сергеичу, чтобы успокоиться, но тот не взял трубку. Вскоре усталость и понимание, что завтра на работу, взяли своё. Луна освещала комнату через занавески, я долго смотрел на неё, но вскоре погрузился в сон.
Глава 14. Или победить или умереть
Я проснулся от мерзкого звука будильника со страшным чувством тревоги. Быстро собравшись, я поехал в участок. Ужасное чувство не покидало меня и терзало сознание. Что-то случилось. Я чувствовал это.
Возле участка было полно людей и — на удивление — журналистов. Теперь пазл про не очень хорошее событие сложился. В толпе я увидел Ксюшу и Максима, которые махали мне рукой. Они также были встревожены. Пробираясь сквозь толпу, я добрался до моих друзей:
— Что произошло? — спросил я у них.
— Не знаю, но представителями СМИ очень больно дерутся, — потирая руку, ответила девушка.
— Придурки. Ладно, пойдёмте, — подытожил я.
Мы зашли в участок и, отдышавшись, сразу направились к Роману Олеговичу. Он сидел в кабинете и кричал в трубку:
— Уберите вонючих журналистов! Я ясно выразился? Это конфиденциально! Я всё сказал! Если через пять минут толпа не рассосётся, я вас всех засужу! — стучал он по столу.
Черниговский положил трубку и увидел нас. Его взгляд наполнился несвойственным ему испугом.
— Что происходит? — обеспокоенно сказал я. — К участку не подойти нормально.
Он молчал, потом, опустив взгляд, произнёс:
— Миш, присядь, пожалуйста…
В голосе руководителя слышалось волнение и напряжение. Я сел, но он по-прежнему молчал.
— Пап? — спросила девушка. — Что произошло? — она взяла его за плечи.
Он снова вздохнул и потёр лоб. Начальник явно собирался с мыслями.
— Роман Олегович, не пугайте нас, — сказал вконец растерянный Макс.
— Миш… Я не знаю, с чего начать… — заговорил наконец-то начальник, крутя головой.
В моей голове забегали страшные мысли.
— Мы нашли новый труп… Мне жаль… — он протянул мне лист бумаги. — Сергеич мёртв.
Эти слова ударили прямо в сердце. Из глаз бесконтрольно потекли слезы.
— Нет. Не-ет. Нет! — закричал я. — Тупая шутка. Ужасная! Правда, шутка? — задыхался я.
Мой взгляд упал на заключение о смерти. «Захаров Сергей Сергеевич, время смерти 3:40». Сердце разрывалось, и я не мог дышать, безостановочно крутя головой.
— Миш, я… прости… — выдавил начальник.
Макс стоял как вкопанный. Он тоже не верил в эти слова. Я весь дрожал, голова закружилась и, вскочив, я выбежал в коридор. Забежав в наш кабинет, а затем и в кабинет Сергеича, я стал искать и звать его. Мои руки рылись в бумагах в надежде доказать, что услышанные слова — ложь. Затем я побежал в столовую, архив, лабораторию, но его нигде не было. Я взял телефон и стал звонить.
— Ну же, возьми трубку, — кричал я, слыша только гудки.
Ещё три звонка остались без ответа.
— Пожалуйста, пожалуйста, прошу… — молил я на коленях.
Потом я встал и пошёл в морг в надежде, что и там его не будет. Девушку, проводившую вскрытие, я раньше никогда не видел. Она испугалась от того, что я зашёл. Я начал искать глазами, осматривая помещение, и увидел на столе тело.
— Сергеич…
Я упал на колени, схватив его
