Дэвид Моррелл - Инспектор мертвых
– Их дочь была любезна со мной, и я не забуду ее доброту. Пожалуйста, позвольте мне передать соболезнования родным.
– У них не осталось никого из родных, – отрезал констебль.
– Вы не знаете, когда состоятся похороны?
– Как только тела доставят из Вестминстерской больницы.
– Из больницы? – От волнения он задышал чаще. – Значит, кто-то из них остался жив?
– Начальство из детективного отдела приказало осмотреть труп дочери в морге. Возможно, удастся установить, каким оружием пользовались убийцы.
– Убийцы? Выходит, их было несколько?
– В последний раз повторяю: идите своей дорогой.
«Нет, дворец к югу отсюда! Зачем ты направился на юго-восток?»
Под усиливающимся снегопадом он обогнул по широкой дуге просторы Грин-парка и Сент-Джеймсского парка. От них было рукой подать до Букингемского дворца, и полицейские патрули, несомненно, встретились бы ему по дороге. Даже в рабочей одежде он мог привлечь внимание какого-нибудь бдительного констебля.
Вестминстерская больница располагалась позади аббатства на улице Брод-Санкчури – дорога к убежищу. Это название она получила несколько веков назад, когда многие отчаявшиеся люди искали в церкви защиты от сборщиков долгов и политических противников. Но когда он сам обратился в Вестминстерскую больницу с просьбой помочь отцу, врачи отказали ему.
Войдя в мрачное здание, он отряхнул снег с пальто, прислушиваясь к доносящимся сквозь стены стонам и вдыхая запах болезни.
– Чем могу помочь? – поинтересовался клерк за стойкой.
– Здесь лежит мой брат. Я пришел его навестить.
– Как его зовут?
– Мэтью О’Рейли.
– Не припомню, чтобы у нас здесь лежали ирландцы, – с сомнением произнес клерк.
– Он попал под лошадь и потерял сознание. Вряд ли он мог назвать себя.
– Сейчас посмотрю в записях. – Служитель отправился в заднюю комнату, преисполненный решимости убедиться в том, что не забыл бы пациента-ирландца.
На стене возле ведущей вниз лестницы висели две таблички. На одной было написано «Медицинская школа», на другой – «Морг».
Он спустился по лестнице и прошел по коридору мимо множества дверей, одна из которых оказалась приоткрытой. За столом сидел еще один клерк.
– Чем могу помочь?
– Инспектор Райан прислал сообщение для хирургов, исследующих тело Кэтрин Грантвуд.
Клерк кивнул, подтверждая, что ему знакомо имя Райана.
– Третья дверь слева. Но вам придется подождать. Хирурги еще не подошли.
– Благодарю вас.
Он направился к двери, постучал, но не дождался ответа. Тогда он зашел в прозекторскую.
Пол внутри был выложен плиткой, в центре виднелось сливное отверстие. Вдоль стен размещались неглубокие емкости со льдом, от них тянуло холодом. К запаху смерти он уже успел привыкнуть за те месяцы, что провел на войне. На хирургическом столе лежало тело, накрытое простыней.
Дрожащей рукой он приподнял край полотнища. Несмотря на весь кошмар Крымской войны, он оказался не готов к тому, во что превратилась самая красивая женщина, какую он встречал в жизни.
Его жена.
Мать его нерожденного ребенка.
– Кэтрин, – пробормотал он сквозь слезы.
Он представил, какой ужас охватил Кэтрин, когда она спустилась по лестнице и поняла, что сталось с родителями. Затем убийцы увидели ее, и от страха сердце бедняжки так затрепетало, что она едва не упала в обморок. Она выбрала единственный возможный путь к отступлению и побежала обратно наверх, слыша за спиной зловещий тяжелый топот, но все же надеясь успеть запереться в спальне.
Он вздрогнул, подумав о боли, которая пронзила Кэтрин, когда первый из преследователей ударил ее ножом. Но она побежала дальше, а убийцы гнались за ней, продолжая наносить удары. Отчаяние придало ей сил, и она все-таки добралась до спальни, но не смогла запереться. Убийцы ворвались внутрь и заставили ее замолчать.
Слезы капали прямо на лицо Кэтрин. Он провел дрожащим пальцем по еще недавно румяной, а теперь мертвенно-бледной щеке. Пятна крови засохли на обнаженной груди, которую ему довелось видеть лишь однажды, в брачную ночь.
– Это моя вина, – прошептал он. – Все из-за меня. Я погубил тебя.
«Нет, – настаивал голос в голове. – Ее убили родители».
– Я хочу умереть, – сказал он.
«Это королева убила ее! Лорд Косгроув и все остальные – вот кто виноват! Лавочник Барбридж убил ее! Как все они убили отца с матерью, Эмму и Рут!»
– Я хочу умереть, – повторил он уже с большей решимостью.
«Но сначала убей королеву».
Внезапно дверь отворилась. Мужчина в дорогом костюме удивленно остановился на пороге и взглянул на него поверх очков:
– Черт побери, а вы еще кто такой?
– Я ищу своего брата. Он попал под лошадь и…
– И что вам понадобилось от трупа этой женщины?
– Я же вам объяснил, что ищу брата. Я просто поднял простыню, чтобы посмотреть, не он ли…
– Скорее позовите констебля! Этот ирландец прикасался к телу мисс Грантвуд!
– Сейчас приведу помощь! – крикнули из коридора.
– Умоляю, не надо. Вы ошиблись.
– Отойди от нее! – Хирург угрожающе поднял трость. – Ты еще пожалеешь, что явился сюда, ирландское отродье!
– Не смейте меня так называть! – Он вырвал трость из руки прозектора и ударил набалдашником прямо в лоб.
Тело еще не успело упасть на пол, а он уже выскочил в коридор и увидел констебля, спускающегося по лестнице в сопровождении того самого клерка, с которым он недавно разговаривал.
– Стоять! – выкрикнул констебль. – Что здесь происходит?
Зная, какие крепкие каски у полицейских, он нанес удар не в лоб, а в подбородок. Затем замахнулся тростью еще раз и проломил череп служителю.
Он рванулся к лестнице и взбежал наверх. У входа клерк, встретившийся ему у входа, о чем-то говорил с другим полицейским. В приоткрытую дверь с улицы намело снегу.
– Вот он! – завопил клерк. – Тот самый ирландец, о котором я говорил!
– Брось трость! – приказал констебль.
Одним ударом он уложил полицейского, вторым – клерка, затем выскочил на улицу и исчез за снежной пеленой.
– Вот здесь и живет полковник Траск. – Швейцар показал на один из домов, выстроившихся в ряд вдоль Болтон-стрит в Мейфэре. – Я иногда приезжаю сюда доложить, как идут дела.
– Благодарю вас, – кивнул Де Квинси.
Холодный снег пошел гуще, когда он вместе с Беккером и констеблем вылез из полицейского фургона. Они подошли к белому каменному зданию, и сержант постучал в дубовую дверь.
Открывший ему дворецкий удивленно посмотрел на неожиданного гостя.
– Я детектив сержант Беккер. Полковник Траск здесь?
Дворецкий с хмурым видом изучил значок Беккера, вероятно не в силах понять, что могло понадобиться полицейскому в их доме. И уж в любом случае должен был явиться констебль в мундире, а не подозрительный тип в обычной одежде и со шрамом на подбородке.
– Полковник не был дома уже несколько дней, – ответил наконец дворецкий.
– А мистер Траск-старший? Нам необходимо поговорить с ним.
– Это невозможно. Он никого не принимает.
– Попросите его сделать для нас исключение. Мы прибыли по важному делу, касающемуся безопасности самой королевы.
– Но в это время у него процедуры.
– Мне нет дела, чем он занимается. Передайте ему…
Де Квинси проскользнул мимо дворецкого в дом.
– Одну минуту, – запротестовал слуга.
– У нас нет этой минуты, – отрезал Беккер и вместе с констеблем направился следом за Де Квинси. – Где сейчас мистер Траск?
– В спальне, но…
Де Квинси со всех своих коротких ног помчался вверх по изящной лестнице. Дворецкий кинулся за ним. Беккер и констебль старались не отставать.
Они миновали дверь в просторную столовую и поднялись еще выше.
– Вы меня не поняли, – настаивал дворецкий, – мистера Траска нельзя беспокоить.
– Не хотел бы я видеть лицо ее величества, когда она услышит, что мистер Траск совсем за нее не беспокоится, – проворчал сержант.
Они остановились на площадке верхнего этажа перед несколькими закрытыми дверьми.
– Куда теперь? – потребовал ответа Беккер.
Дворецкий обреченно всплеснул руками, открыл дверь в спальню, заглянул внутрь и жестом пригласил войти.
– Сейчас вы сами поймете, что я пытался вам объяснить.
Де Квинси, Беккер и констебль вошли в спальню и действительно все поняли.
Процедуры, о которых говорил слуга, производил не сам Джеремайя Траск. Скорее уж, их проводили над ним. Изможденного, болезненного вида старик, лет шестидесяти на вид, одетый в пижаму, лежал на кровати, а слуга двигал его ногами – поднимал и опускал, сгибал и разводил в стороны. Другой слуга занимался руками.
Оба на мгновение остановились при появлении посторонних, а затем продолжили свои занятия. Судя по худобе конечностей мистера Траска, не говоря уже об отсутствии какого-либо сопротивления, сам он был не способен управлять собственным телом.
