Давид Сурдо - Тайный дневник да Винчи

Каталина протянула левую руку, пытаясь на ощупь отыскать горячее, сильное тело Патрика. Женщина лежала на животе с закрытыми глазами. Никого не обнаружив рядом, она лениво приподняла голову с подушки с умиротворенным выражением, всегда следующим за хорошей полноценной и благотворной сексуальной разрядкой. Открыв глаза, она убедилась: любовника в постели нет. С той стороны, где он лежал, остались только холодные примятые, сбитые простыни.

— Патрик? — томно позвала Каталина, и его имя прозвучало как приглашение к любви.

Она не нимфоманка, ни в коем случае, но в тот момент ее обуревало желание вновь почувствовать его внутри себя. Оказалось, заниматься с ним любовью сказочно прекрасно. И еще он ее немного удивлял. Порой у Каталины возникало нелепое подозрение, будто он не знает, что делать, точно речь шла не о взрослом и опытном мужчине, а о подростке, робевшем во время первой близости с женщиной. Ощущение странное, но в то же время совершенно необыкновенное, новое и восхитительное. Такого острого наслаждения она не испытывала с… Давно. Наверное, с тех пор, как приобщилась к физической стороне любви.

Каталина встала с кровати и отправилась искать любовника. В ванной комнате Патрика она не нашла. Он ушел, пока она спала. Она ощутила укол отчаяния, и ее затопила горечь. Сколько раз уже с ней происходило подобное? Неужели она никогда не усвоит урок? Каталина принялась ругаться вслух, проклиная всех мужчин, обзывая их эгоистичными, корыстными, лицемерными и лживыми. И тут молодая женщина заметила записку, лежавшую на виду, на ночном столике — листок бумаги с логотипом гостиницы сверху.

Это было волшебно. Я никогда ничего похожего не испытывал. Никогда, клянусь. Не представляешь, как трудно покидать тебя, но мне позвонили из офиса. Там серьезные неприятности, я вынужден уйти. Увидимся, как только я сумею освободиться. Позвоню позже. Не хочется будить тебя. Ты спишь так крепко…

Целую тысячу раз.

Каталина не слышала телефонного звонка, но это и неудивительно. Он прав: она спала крепко и глубоко. В конце концов, может, не все мужчины корыстные, лицемерные и лживые эгоисты. Во всяком случае, не Патрик. И этого ей достаточно.

Записка не только подняла Каталине настроение. Как всегда, когда ей удавалось справиться с разочарованием, мир показался ей еще краше, чем прежде, — в розовом цвете. И она проголодалась. Каталина решила привести себя в порядок и пойти позавтракать. Жалко, что с ней нет Патрика. У нее мелькнула мысль позвонить ему и спросить, как долго он еще задержится, но, подумав, она отказалась от этой идеи. Он обещал позвонить, как только сможет. И Каталина не сомневалась — так и будет. Зачем же тогда его беспокоить, ведь он может находиться на совещании или переговорах с клиентом, пытаясь уладить возникшие проблемы? Решено, она позавтракает одна в ресторане гостиницы.

Каталина принимала душ, когда зазвонил мобильный. Молодая женщина закрыла кран и поспешила к телефону. Она выскочила мокрая и побежала к столику, где лежал аппарат, оставляя дорожку влажных следов на полу в ванной комнате и на ковролине номера.

— Алло? Патрик? — Она думала, это он.

— Если хотите узнать, как на самом деле умер ваш дед, подходите к дверям отеля через десять минут.

Ледяной голос незнакомца умолк, вслед за тем раздался треск положенной телефонной трубки. Окаменев, Каталина не реагировала на монотонные гудки секунд десять. Она не могла поверить услышанному. Телефон заверещал пронзительнее, и тогда она наконец отключилась. Она села на кровать, тупо глядя на аппарат. Кто это был? Что он имел в виду, сказав «как на самом деле умер» ее дед? Каталина считала: история деда нашла логическое завершение, и ничего нового обнаружить не удастся, за исключением «сокровища», припрятанного специально для нее. Хотя было ясно, что овчинка не стоит выделки.

Обрывочные мысли и воспоминания вихрем завертелись в голове: теории, гипотезы, факты. Судя по тому, что ей рассказывали, дед не справился с управлением на автостраде в горах под Мадридом. Это случилось на прямом участке пути, видимость была отличной, но он гнал машину слишком быстро. У Клода одна нога плохо слушалась, и в тот раз он забыл о благоразумии. Произошел всего лишь очередной нелепый несчастный случай на дороге. Но третьего дня, вечером, Каталине приходила в голову идея, которую она даже не осмелилась обдумать как следует: вдруг это была не авария, по крайней мере не просто авария, а катастрофа в результате… преследования, например? Ее больной паранойей дед убегал от преследователей.

И вот теперь звонок.

Неизвестный тип только что позвонил по телефону и спросил, хочет ли она узнать, как умер дед. Если бы он не бросил трубку, она бы ему ответила, нет, прокричала: «Господи Боже, да! Говорите немедленно!»

Прошло не больше двух минут — и вот Каталина уже стояла в дверях гостиницы, взволнованно озираясь по сторонам. Нелепое поведение, поскольку она не знала звонившего в лицо. За десять минут ничего особенного не случилось. К ней не подходили неизвестные и не спрашивали глухим голосом: «Вы мадемуазель Пенан?» Воображение нарисовало ей мужчину в плаще с поднятом воротником и шляпе — наряд любого шпиона в кинофильмах. Глупее не придумаешь, когда температура воздуха не меньше тридцати.

Время шло. В пору было потерять терпение, но Каталина и так была как на иголках. Однако она стала потихоньку отчаиваться. Она видела, как на соседней улице в сторону гостиницы развернулась машина. Автомобиль затормозил рядом с ней.

— Садитесь. Быстро! — приказал водитель. И Каталина не раздумывая повиновалась.

Едва женщина уселась на переднее сиденье, машина тронулась.

— Кто вы? — спросила Каталина.

— Не имеет значения.

Вероятно, так и есть. Правда, оставалась масса вопросов, имевших значение.

— Что вы знаете о смерти моего деда? Это не был несчастный случай?

— Нет, — лаконично ответил водитель на ее последний вопрос. — Наберитесь терпения. Скоро вы все узнаете.

Ничего себе, наберитесь терпения! Ничтожный глупец!

— Куда мы едем?

— В одно спокойное и безопасное место.

Незнакомец бросил внимательный и напряженный взгляд в зеркало заднего вида. От Каталины его взгляд не ускользнул, и она обернулась, намереваясь посмотреть, что привлекло его внимание.

— Вы думаете, за нами кто-то едет?

— Не оглядывайтесь.

Каталина решила: подобное замечание соответствует утвердительному ответу. И приняла свершившийся факт с поразительным спокойствием. Она вспомнила о подозрительной машине, не отстававшей от нее от самого Жизора и свернувшей в сторону за двадцать километров от Парижа.

— Кто они?

— Это тем более не важно.

Очевидно, от незнакомца не дождаться откровенности, пока он сам не захочет заговорить, так что не стоило и напрягаться.

— Скажите по крайней мере, как вас зовут.

— Пьер.

Ну конечно, Пьер, как и двадцать миллионов французов. Тогда она — Екатерина Арагонская…

В полном молчании Пьер, просто Пьер, вырулил на областную магистраль, направляясь в пригород, в сторону Версаля. Плотно застроенные городские кварталы вскоре сменились редкими домами, затем индустриальной зоной и, наконец, неопределенным пейзажем, лишенным ярко выраженных характеристик, по виду напоминавшим нечто среднее между городом и деревней. Там Пьер съехал с главной автострады, свернув на грунтовую дорогу, проложенную в чистом поле. И только тогда Каталина начала осознавать свое положение, и что она натворила: уселась в машину к совершенно незнакомому человеку, почти наверняка назвавшемуся чужим именем и теперь завезшему ее в пустынное место, где не видно ни души. Она почувствовала: ей срочно нужно позвонить Патрику, хоть кому-то сообщить, где она находится.

— Зачем вы достали телефон? — спросил водитель.

— Хочу позвонить своему другу. Мы с ним договорились встретиться, понимаете? Я совершенно забыла и хочу предупредить, что не смогу прийти.

Пьер остановил машину посреди сухой и пыльной дороги. Придерживая левой рукой руль, правую он забросил на спинку кресла Каталины и заявил:

— Лучше не звоните никому. — Он выхватил телефон из дрожавших пальцев Каталины, выключил его и убрал в кармашек рубашки. — Выходите из машины.

— Кто вы такой? Что вы хотите со мной сделать? — выпалила Каталина, вдруг насмерть перепугавшись.

— Выходите.

Она подчинилась. Пьеру пришлось открыть для нее дверцу, поскольку у Каталины так сильно тряслись руки, что она не могла справиться с ручкой.

— Вы хотите убить меня?! За что?! Я… ничего не сделала… Я ничего не знаю! — добавила она с мольбой и разрыдалась.

Без тени сочувствия, напротив, сильно раздраженный ее испуганными стенаниями, Пьер приказал: