Давид Сурдо - Тайный дневник да Винчи
— Лучше не звоните никому. — Он выхватил телефон из дрожавших пальцев Каталины, выключил его и убрал в кармашек рубашки. — Выходите из машины.
— Кто вы такой? Что вы хотите со мной сделать? — выпалила Каталина, вдруг насмерть перепугавшись.
— Выходите.
Она подчинилась. Пьеру пришлось открыть для нее дверцу, поскольку у Каталины так сильно тряслись руки, что она не могла справиться с ручкой.
— Вы хотите убить меня?! За что?! Я… ничего не сделала… Я ничего не знаю! — добавила она с мольбой и разрыдалась.
Без тени сочувствия, напротив, сильно раздраженный ее испуганными стенаниями, Пьер приказал:
— Закройте рот и полезайте внутрь.
Он имел в виду предупредительно открытый багажник машины.
— Но я…
— Полезайте в этот долбаный багажник! Ну!
Преодолевая тошноту, вызванную животной паникой, из страха, что если ее вырвет, он убьет ее на месте, Каталина повиновалась и забралась в багажник и легла, скорчившись в позе эмбриона. С металлическим лязгом крышка багажника захлопнулась, и мир померк.
Темнота в багажнике была абсолютной. Каталина вслепую обследовала пространство вокруг себя и пришла к выводу: багажник пуст. Машина снова набирала скорость. Молодая женщина не представляла, куда ее везут, но она жива. Слава Богу, пока еще жива. Страх не отступал, но все-таки Каталина немного успокоилась. Она поражалась, как могла совершить такую фантастическую глупость. Как ее угораздило отправиться ни с того ни с сего неизвестно куда, неизвестно с кем? Вдруг незнакомец связан с теми людьми, от кого пытался спастись дед? Ее тоже ждет гибель от несчастного случая?
Похоже, эта глупость станет последней в ее жизни.
Шум колес изменился, из чего она заключила: они оставили позади грунтовую дорогу и вновь вернулись на шоссе. Проку от ее догадки все равно никакого не было, так как определить, в каком направлении они едут, она, естественно, не могла. И в сущности, какая ей разница. Пока непрерывно шуршат шины по асфальту, считала она, пока машина в движении, ей ничего не угрожает, и остается крошечная надежда на жизнь… Но когда умолкнут шины, когда машина опять остановится… Об этом ей не хотелось думать… Но она должна сосредоточиться, взять себя в руки и найти какой-то выход, маленькую лазейку.
Довольно долго ничего толкового Каталине не удавалось придумать. На самом деле, как бы нелепо это ни выглядело, она задремала, убаюканная мерным покачиванием автомобиля, а может, лишилась чувств на несколько минут. Сопротивляемость организма достигла предела: ее тело и рассудок нуждались в кратковременной передышке, чтобы немного восстановить силы.
Короткий и тревожный сон немного освежил голову, хотя физическое состояние нисколько не улучшилось — тело затекло и потеряло чувствительность. К счастью, Каталину осенила отличная мысль. Она вдруг ясно поняла, что делать. Один шанс из тысячи, что это поможет, но попробовать стоило. Молодая женщина снова принялась энергично шарить в темноте, нащупывая провода габаритных огней. Справившись с задачей, она очень осторожно (интересно, ее может ударить током?) выдернула все, до каких дотянулась. Она рассчитывала вывести из строя поворотные и, главное, тормозные огни. По идее, на это должен обратить внимание какой-нибудь дорожный патруль: подобный сюжет встречался в каком-то из фильмов Хичкока. В худшем случае поломка тормозных огней, возможно, приведет к аварии, что также ей на руку, если, конечно, ее не раздавит внутри багажника при столкновении. Тем не менее она готова была рискнуть.
Но остальные девятьсот девяносто девять шансов одержали верх над единственным в ее пользу: не произошло ни того, ни другого. Машина продолжала свой путь как ни в чем не бывало, и Каталина не знала, что еще предпринять. Если только помолиться. Она даже начала читать молитву. Страх смерти является мощным стимулятором веры. Но не добравшись до конца, женщина запнулась. Она не желала сдаваться. С огромным трудом — к тому моменту тело ее онемело полностью — она подобралась, сгруппировалась и ухитрилась перевернуться на спину, затем уперлась ногами в крышку багажника и пнула ее со всей силы.
Надежда живительной влагой наполнила сердце, когда Каталина поняла, что крышка с гулким клацанием поддается. Молодая женщина замерла, перестав пинаться, и прислушалась, моля Бога, чтобы Пьер не услышал шума. Убедившись, что машина не думает останавливаться, Каталина удвоила усилия. Лицо ее покраснело от натуги, каждый мускул дрожал от напряжения.
Оглушительный металлический скрежет застиг пленницу врасплох. Сопротивляясь ее натиску, дверца багажника не поддавалась. Но если замок цел, то что грохотало?
Ответом стал новый стон металла, сопровождавшийся мощным толчком. Каталину швырнуло на стенку багажника, и она взвыла от боли. Их таранила другая машина! Другого объяснения она не находила. Очередной удар и сильное сотрясение подтвердили догадку. Третье столкновение оказалось сильнее предыдущих, но Каталина предусмотрела такое развитие событий и почти не пострадала.
Она чувствовала: Пьер теряет контроль над машиной. Она представляла его лицо, искаженное ужасом, руки, впившиеся в руль, больше не подчинявшийся водителю, в то время как автомобиль с визгом заносило. Каталину охватил дикий восторг. Она тоже находилась в машине, и шансов выжить, если машина перевернется, проделав сальто в воздухе, или врежется во что-то, практически не существовало. И все равно она завопила в полный голос:
— ВРЕЖЬТЕ ХОРОШЕНЬКО ЭТОМУ СУКИНУ СЫНУ!
Пьеру, однако, удалось выровнять машину, к великому разочарованию Каталины. Она толком не знала, к кому обращалась с отнюдь не христианским призывом, но вторая машина наверняка принадлежала полиции, больше некому. Кому еще взбредет в голову таранить автомобиль. В итоге ее план — оборвать провода — сработал. Вероятно, полицейские сигналили Пьеру фарами, приказывая тормозить, а тот, по понятным причинам, не сбавил скорость. Началась погоня, и теперь полиция, не ведая о находившейся в багажнике пленнице, пытается силой заставить водителя остановиться.
— Спасибо, Хичкок, — пробормотала Каталина в аккурат перед новым столкновением. Если бы английский режиссер вдруг материализовался сейчас перед ней, она бы осыпала его поцелуями.
Четвертый удар стал роковым. Автомобиль опять неуправляемо заскользил вбок по шоссе, и Пьер не сумел его удержать. Каталину яростно швыряло из стороны в сторону в тесном пространстве багажного отделения под аккомпанемент адского скрипа колес, тормозивших на асфальте, треска сминаемых растений и барабанного стука камней, бившихся в днище, когда машина сорвалась с дороги.
К счастью для Каталины, Пьер не дал им перевернуться. Все время, начиная с последнего удара и до полной остановки машины, женщина кричала не переставая. Во внезапно наступившей тишине собственный отчаянный вопль, который Каталина даже не слышала секунду назад, отдался оглушительным звоном в голове, отчего, казалось, она лопнет. За паническим визгом последовал жалобный крик, уже не такой пронзительный, оборвавшийся, как только Каталина услышала шум извне: звуки борьбы, выстрелы! А затем…
Тишина.
Каталина замерла от страха, когда поднялась крышка багажника. Свет ослепил ее, и она не видела, кто отпер замок: Пьер или ее спаситель. Она почувствовала невероятное облегчение, узнав взволнованный, исполненный тревоги голос, вопрошавший:
— Ты жива? Во имя Господа, скажи, что ты жива!
— Патрик? Это ты, Патрик?
— Да, это я.
Каталина заплакала. Потрясенная до глубины души, с избитым телом, она не могла самостоятельно выкарабкаться из багажника. Патрику пришлось выносить ее на руках, обхватив за туловище. Ирландец поставил женщину на землю, рядом с машиной. Сквозь открытую дверцу водителя Каталина заметила безжизненно повисшую окровавленную руку.
— Он?..
— Да. Мертв.
— Ты уверен?
— Уверен. Уберите его! — велел он своим спутникам. Те вытащили тело из кабины и затолкали в багажник машины Патрика.
— Кто эти люди? Что ты с ним собираешься сделать?
— Мои друзья. Не беспокойся.
Каталина выдавила усталую улыбку. Человек, похитивший ее и скорее всего собиравшийся убить (она понятия не имела почему), лежал мертвый на расстоянии двух метров в багажнике. А Патрик, милый Патрик, просил ее не беспокоиться. Пожалуй, здесь чувствовался определенный стиль. Потом, когда пройдет шоковое состояние, шарм исчезнет, но сейчас, в настоящую минуту, здесь чувствовался определенный стиль.
Каталина начала всхлипывать. И вскоре всхлипывания превратились в безутешные рыдания. Она крепко обняла Патрика, прижимаясь лицом к его груди.
— Все закончилось. Теперь все снова хорошо, — убеждал Патрик, ласково поглаживая ее по голове.
