Андрей Троицкий - Награда для Иуды
– И что вы хотите сказать?
– Когда совпадений слишком много, перестаешь верить, что это просто совпадения. Барбер выбрался из «пенала» чудом, подошвами башмаков сумел выбить днище. Он спасал свою жизнь, поэтому очень старался. Мебель на зоне делают добротную, так что ему пришлось попотеть. К условленному месту его привезли не мертвым, а живым.
– Вы снова говорите загадками.
– Дикуну кто-то заплатил за то, чтобы Барбер задохнулся в «пенале». Кто заплатил? Почему, с какой целью? Вот это я и хочу выяснить. Раньше я был уверен, что Елисеев заинтересован в успешном побеге Барбера с зоны. Как-никак Витя обязался вернуть деньги, что он выдоил из фирмы. Но неожиданно мне пришла в голову одна идея. Что если Елисеев через посредника вошел в сговор с Дикуном? Заплатил мастеру за то, чтобы Барбер не доехал живым до места?
– И когда вас осенила сия чудесная догадка?
– Сегодня, под утро. Я посидел, подумал и заказал билет до Иркутска, собрал и перевез вещи на вокзал, чтобы не возвращаться на квартиру. Ну, а дальше ты знаешь.
– В вашей версии нет ни логики, ни смысла.
– Самые дурные, самые нелогичные версии чаще всего оказываются правильными. Уж поверь моему опыту.
– А с чего бы этому придурку мастеру вести с вами откровенные беседы? Как я понимаю, его интерес – держать язык за зубами. Если ему заплатили за смерть человека, Дикун будет молчать.
– Он из тех натур, смысл жизни которых состоит в накопительстве. Если есть возможность заработать, он заработает. Не важно каким способом. Любым. Теперь я знаю, как именно потратить часть денег, что получил от Елисеева.
– Не боитесь, что менты задержат вас в аэропорту? На паспортном контроле?
– Не боюсь, – покачал Мальгин. – В моем багаже три паспорта на разные имена. А теперь до свидания. И спасибо тебе.
– Не за что. Это всего лишь прогулка на мотоцикле.
Мальгин сделал несколько шагов вперед, споткнулся о торчавший из земли прут арматуры.
– Подождите, – крикнула Оля. – Я хотела вам кое-что подарить. Это мой талисман. Я его таскаю на экзамены и на всякие важные встречи. Его зовут Антоша и он приносит удачу. А удача вам наверняка понадобится.
Она вытащила из кармана куртки белого резинового ежика на длинной цепочке с карабинчиком и протянула Мальгину. Ежик, размером с детский кулачок смешно вздернул нос, высунув его из-под иголок. И смотрел на незнакомца голубыми бусинками глаз.
– Ежик? – Мальгин посадил резинового зверька на ладонь. – Но ежики не бывают белыми.
– Вот в этом вся ваша сущность, – усмехнулась Антонова. – Не бывают белыми… Вы утилитарная личность, лишенная капли романтики и воображения. Давайте мне Антошу обратно. Вы ему не понравились.
– Не дам, – Мальгин опустил ежика в карман. – Удача мне потребуется. А талисмана у меня нет.
– Ладно, забирайте. До скорого.
– До скорого.
Через минуту Мальгин исчез в темной арке проходного двора. Ему хотелось оглянуться, но он почему-то не оглянулся.
***От Иркутска до жилого поселка при зоне, откуда в свое время вытащили Барбера, Мальгин добирался на перекладных, пересаживаясь с попутки на попутку.
Стояла глубокая дождливая ночь, когда огромный «КРаЗ», груженый круглым лесом, остановился на дальней окраине. Водитель, мужик с красной дубленой физиономией, заросшей синей щетиной, долго пересчитывал, мусолил мелкие купюры, что получил с пассажира. Закончив счет, снял с головы кепку, засунул деньги под подкладку из искусственного шелка и снова натянул головной убор на уши, козырьком закрыл брови. Дождь хлестал по стеклам грузовика, за ближними сопками беспрестанно ухали раскаты грома, будто там палили из пушки в дырявое небо. Водила достал из внутреннего кармана спецовки объемистую фляжку из нержавейки, открутил колпачок. Запрокинув голову назад, глотнул нагретого телом спирта, на четверть разведенного водой. И подавился жестким, как камень, пряником, завалявшимся в кармане.
– Дернешь? – он протянул фляжку Мальгину, который уже переобулся в высокие стариковские боты, купленные еще в Иркутске, застегнул «молнию» дорожной сумки.
Пассажир покачал головой.
– Напрасно. В такую погоду спирт от насморка помогает. И от всего остального тоже, – сказал водила. – Я, земляк, вообще-то денег с пассажиров не беру. Но из-за тебя я крюк дал верст двадцать с гаком. У тебя тут кто из родственников срок мотает?
– Угу, – ответил Мальгин.
– Понятно, – водитель убрал фляжку в карман. – Из-за чужого человека в наши края не ездят.
– Ну, прощай. Будь здоров, – ответил Мальгин.
Водитель стиснул своей красной, словно ошпаренной кипятком ручищей, ладонь ночного пассажира. Мальгин спрыгнул с подножки в дорожную грязь, хлопнул дверцей и повесил на плечо ремень сумки. Выплевывая из-под протекторов глину, грузовик медленно тронулся на разворот, в прицепе сдвинулись, загрохотали толстые сосновые бревна, стянутые цепями. Мальгин непроизвольно отступил назад, в темноту. Кажется, вот-вот цепь лопнет, разлетится на звенья, а мокрые баланы покатятся вниз и погребут под собой, размажут по грязи маленького человека. Но все обошлось, прицеп выровнялся, снова звякнули цепи, покрышки нашли колею.
Минутой позже Мальгин, оглянувшись назад, не увидел ничего кроме грозовых всполохов над сопками. Накинув на голову капюшон прорезиненного плаща, он медленно шагал к поселку. В домах не светилось ни единого окна, не горели уличные фонари. Видно, поселок, как часто случалось в грозу, отключили от трансформаторной подстанции. Зато территория колонии, находящаяся в низине, была залита светом, как спортивная арена. С вышек прожекторами освещали не только жилую зону, спящие бараки и хозяйственные постройки, но и весь периметр запретки. Выли собаки, нагоняя тоску и беспокойство, ветер дул в лицо, в глаза попадали дождевые капли. Мальгин, увязая в грязи, покачиваясь из стороны в сторону, будто жахнул спиртяги вместе с водителем «КРаЗа», упрямо брел вперед.
Доковыляв до автобусной остановки на центральной площади, встал под жестяной навес, выкурил сигарету и двинулся дальше. Узкая улочка, огороженная глухими заборами, поднималась вверх. Мальгин, скользя подошвами бот по дороге, перешел на правую сторону, отсчитав пятый дом, остановился. Просунув руку между досками забора, повернул внутреннюю завертку калитки. Собак на дворе не держали. Мастер производственного обучения Дикун жил в низком некрашенном доме под двускатной шиферной крышей.
Мальгин постучал в среднее окно, подождал и постучал сильнее, настойчивее. С другой стороны кто-то отдернул ситцевую занавеску, к стеклу припечаталась бледная, как молодая луна, физиономия хозяина.
– Кто здесь? Кого черти пригнали? – мастер распахнул пасть в зверином зевке. – Ну, откликайся.
Вместо ответа Мальгин вынул из кармана плаща плоский фонарик, посветил себе в лицо.
– Зачем приехал? – мастер заговорил хриплым придушенным шепотом.
– Поговорить срочно надо.
– Тихо ты, детей разбудишь. Не о чем нам с тобой разговаривать.
– Я не пустой. С деньгами.
Минуту Дикун о чем-то раздумывал, наконец принял решение.
– Проходи в сени. Там не заперто.
Поплутав в темном дворе, Мальгин нашел лестницу, поднялся на крыльцо. Толкнув дверь, переступил порог и остановился в сенях, поставив сумку на огромный сундук, который, пожалуй, не сдвинешь с места и подъемным краном. Дикун был уже здесь. В левой руке он на уровне груди держал горящую керосиновую лампу, правую руку прятал за спину. С глазами, светящимися лунатическим блеском, босой, в несвежем исподнем он напоминал старосту чумного барака.
Разговор начался как-то невесело.
– Предупреждаю, у меня топор, – прошипел Дикун. – Только рыпнись, развалю башку надвое.
– А у меня в кармане ствол девятого калибра, – соврал Мальгин, опустив руку в карман плаща, он крепко сжал белого ежика на цепочке. – Кстати, я стреляю без промаха даже в темноте. На звук. Одно неверное движение – и уже завтра зеки сколотят тебе сосновый гроб.
– Что нужно? – повторил вопрос Дикун.
Теперь его голос сделался мягче. Он вытащил из-за спины топор и бросил его под лавку.
– Сегодня тебе повезло, – объявил Мальгин. – Потому что ты хорошо заработаешь, не ударив пальцем о палец. Я дам тебе тысячу долларов только за то, что ты посмотришь фотографии. И укажешь на человека, которого узнаешь на одном из снимков. А потом коротко расскажешь о нем, ответишь на пару вопросов. Расчет на месте.
– Тысяча – не цена, – прохрипел Дикун, который просто не мог не выжать из Мальгина максимально высокую цену. Глаза мастера загорелись ярче.
– Сколько хочешь?
– Две, – мастер проглотил стоявший в горле ком. – С половиной.
– Тебе снова повезло. Я сутки в дороге, торговаться с тобой сил не осталось, – уступил Мальгин. – Пусть будет две.
– А если я никого не узнаю на твоих фотографиях? Тогда как? – керосиновая лампа чадила и подрагивала в руке мастера. – С голой жопой останусь?
