Елена Михалкова - Комната старинных ключей
– Что вы хотите от меня?
– Мне нужен сын. Я хочу его исправить. Изменить. У меня самого не получается, я пытался много лет. Но эту стену мне не пробить. Попробуйте вы.
Макар запрокинул голову и несколько секунд сидел, уставившись в потолок. Давид молча ждал. Он готов был ждать сколько угодно.
– У меня нет сына, – сказал Илюшин. – Но я совершенно точно знаю одно. В определенный момент нужно отстраниться. Отпустить своего ребенка.
– Что, позволить ему быть таким, какой он есть? – усмехнулся Давид.
– Это не в вашей власти. Представьте, что вы смастерили кораблик и отпустили его в ручей.
– Лучше представить, что я вырастил дерево. Кораблик – слишком эфемерно.
– В этом ваша ошибка, Давид. Садовник растит дерево и заботится о нем до конца своих дней. Он поливает его, удобряет, защищает от вредителей. Он формирует крону по своему желанию. Кораблик же, выпущенный в ручей, от вас не зависит. Вы не можете приказать ветрам не дуть, а волнам не захлестывать его. Вы лишь можете на берегу сделать все возможное, чтобы ваше детище было прочным. Не протекало, не кренилось набок. Но когда корабль уже уплыл, вы бессильны.
Давид гневно раздул ноздри, но ничего не ответил.
– Лучшее, что вы можете сделать для своего сына и для себя – это признать свое бессилие, – сказал Макар. – Все отцы и матери проходят через это. Кто-то раньше, кто-то позже. Вы бы знали об этом, если бы любили своих дочерей. Но так получилось, что вы их не любите. Вы не воспитали в себе любовь к ним.
– Любовь не воспитывается, – резко возразил Давид.
– Конечно, воспитывается. Но в вашем случае уже поздно. Время ушло.
Он поднял голову и посмотрел на мужчину.
– Отпустите сына, Давид. Внутри себя, в душе.
– Ты говоришь, как священник! – зло бросил Далиани. – Если бы мне нужен был священник, я бы пошел в церковь!
– Нет разницы, от кого вы это услышите. Ключ вам не поможет до тех пор, пока вы не поймете и не примете это.
Давид наклонился к Илюшину. Пальцы, словно когти хищной птицы, впились в подлокотники кресла.
– Никогда, – тихо и отчетливо выговорил он. – Он – мой мальчик, смысл моей жизни. Ты предлагаешь мне потерять его окончательно.
Макар покачал головой.
– Нет. Вы ошибаетесь.
– Это ты ошибаешься! Довольно этой пустой болтовни. Дашь ты мне ключ?
– Дам, – сказал Илюшин. – Только ответьте мне на один вопрос.
Давид откинулся назад и сделал слабое движение рукой: спрашивай.
– Если бы вам предложили обмен: трех детей – на одного «правильного»…
Далиани понял его сходу.
– Я бы и думать не стал, – спокойно сказал он. – Отдал бы девчонок. Можешь считать меня кем угодно: мерзавцем, чудовищем. Мне все равно. Я бы заключил эту сделку хоть с богом, хоть с дьяволом.
– Последнее вернее.
– А мне плевать. У меня был бы сын. Ты понимаешь, что я даже женился, мечтая о сыне? Не о бабе, с которой много лет живу… О сыне! Я ответил на твой вопрос?
Макар молча протянул ему ключ.
* * *Полина спускалась вниз. Фонарик перехватила поудобнее, чтобы не выпал. Левой рукой держалась за стену.
Только бы не оступиться и не покатиться вниз. Она разобьет себе голову на каменных ступенях.
Воздух здесь не пах ничем. Каждый уголок дома имел свой запах. Кроме этого.
И темнота за ее спиной была мертва. Ее не оживляло тиканье часов, неизменных обитателей особняка. Темнота начиналась сразу за затылком Полины, тяжелая, плотная, как земля. Она словно давила всей своей тяжестью. Чем ниже спускалась Полина, тем труднее становилось дышать.
«Это только кажется, – сказала себе девушка. – Здесь нормальный воздух! Просто немного спертый».
Стоило ей подумать об этом, как слева подуло сквозняком, а ладонь провалилась в пустоту. Полина чуть не вскрикнула.
Но это оказался еще один узкий ход, ответвлявшийся от основного и уводивший наверх. Там, где стояла Полина, туннель раздваивался.
«Значит, сюда можно попасть из двух комнат. Первая – кабинет… Интересно, какая вторая?»
Не было сомнений, что эти узкие проходы проложены в стенах. Они вели вниз, как крысиные норы. Полина со страхом представила себе, что в конце своего пути наткнется на целое гнездо отвратительных грызунов.
«Глупости! Не крысы же положили эти ступеньки. И не они покрыли стены штукатуркой. Там наверняка погреб. Только почему Анжей ничего мне про него не говорил?»
Девушка спустилась еще на три ступеньки, посветила за угол и обнаружила, что лестница заканчивается. Она попыталась сообразить, на каком уровне находится. Получалось, что чуть ниже первого этажа.
«Значит, это все-таки подвал».
Тоннель упирался в металлическую дверь, перед которой оставалось место для тесной площадки. «Наконец-то нормальная дверь! – возликовала Полина. – Основательная, надежная! Пожалуй, можно поверить, что это сейф, в котором Анжей хранит…»
«Картошку, – мрачно подсказал внутренний голос».
«Изумруды, – поправила Полина. – Или чемоданчики со слитками».
Ковальского легко представить именно с изумрудами или с золотом. Деньги – слишком банально.
Полина сошла с самой нижней, последней ступеньки. Ее незаметно окутал промозглый холод, словно она погрузилась в воду. Девушка вспомнила, как они тонули, и содрогнулась.
До щербатого кирпичного перекрытия оставалось меньше метра, стены теснили ее с обеих сторон. Клаустрофобия подняла голову и громко заявила о себе. Но любопытство на этот раз оказалось сильнее. Оно не давало уйти от двери, к которой привел подаренный Анжеем ключ.
«Я только посмотрю, что там, и сразу же наверх, – пообещала своей клаустрофобии Полина. – Потерпи, миленькая».
На металле не было никаких замочных скважин. Только широкая удобная ручка. Полина бесстрашно ухватилась за нее, уверенная, что это не единственная дверь, за ней непременно обнаружится другая. Это ей уже знакомо!
Полина с силой дернула ручку на себя. Дверь открылась легко, словно на нее кто-то давил с той стороны.
Пару секунд, пока фонарик не выпал из ее руки, Полина видела этого кого-то. Высокий мужчина с черным кончиком языка, высунутым между лиловых губ, в скособочившемся пиджаке. Когда дверь открылась, несколько мгновений он стоял, словно в задумчивости, а потом свалился на Полину.
Девушка упала на спину и рефлекторно выбросила вперед руки, защищаясь. Мужчина рухнул сверху. Твердый, промерзлый и тяжелый, как бетонная стена.
Фонарик ударился об пол и откатился в сторону. Но слабого отраженного света Полине хватило, чтобы разглядеть мертвое лицо, нависающее над ней.
– Ы-ы-ы-ы! – замычала Полина.
Она рванулась изо всех сил и выбралась из-под тела. Мужчина упал на пол с глухим обиженным стуком.
На четвереньках, тихонько подвывая, девушка поползла вверх по лестнице, забыв про фонарь. Добравшись до развилки, метнулась в левый проход. Панический ужас гнал ее, не давая обернуться. Казалось, мертвец снизу дразнится, высовывая черный язык.
Ничего не видя, только ощущая под ладонями и коленями шершавые ступени, Полина добралась до конца лестницы и врезалась в какую-то перегородку: судя по звуку, деревянную. Полина зашарила по ней ободранными ладонями, поскуливая в отчаянии, и наткнулась на углубление, которое тотчас рванула вправо, подчиняясь голосу интуиции.
Деревянная перегородка сдвинулась. Не дожидаясь, пока проход откроется целиком, Полина полезла в щель, обдирая до крови бока.
И вывалилась в библиотеке перед Макаром Илюшиным.
К чести Макара нужно сказать, что его оцепенение длилось недолго. Он сопоставил сдвинувшиеся часы, черную дыру в стене, серую от ужаса девушку и крикнул:
– Что случилось?
Полина начала оседать на ковер. Ему пришлось подхватить ее и встряхнуть.
– Что?! Ну, говори же!
– Т-т-т-там, – стуча зубами, выговорила Полина. – Т-т-т-т-там внизу т-т-т-т-труп!
– Чей? Ковальского?!
– Н-н-н-не знаю… Нет, не Ковальского.
Десять минут спустя Макар стоял на нижней площадке. В руке он держал самый яркий фонарь, какой нашелся в доме. Полина спряталась за его спиной и безуспешно старалась не трястись.
Макар вручил фонарь ей. Свет запрыгал по стенам.
– Держи ровно, – попросил Илюшин.
Присел на корточки, с трудом перевернул тело и уставился на мертвеца. Девушка старалась смотреть куда угодно, но только не вниз.
– Ну что же, – сказал наконец Илюшин и поднялся, – во всем этом есть несомненный плюс.
От изумления Полина перестала дрожать.
– Это какой же?!
– Мы нашли пропавшего эконома.
Глава 11
Солнечные лучи щекотали фарфоровый бок чайника, штопали длинными стежками скатерть. Один луч пригрелся на шее Полины. От него было тепло, как от котенка.
Она взяла еще пару блинов, полила вишневым сиропом. Хотя меньше всего ей хотелось есть.
И остальным, судя по всему, тоже.
В столовой их собрал Илюшин. Если бы не он, завтракать им вдвоем с Полиной. Но Макар поднялся к каждому гостю и сказал что-то такое, что заставило их спуститься вниз.
