Дик Фрэнсис - Кураж. В родном городе. Рецепт убийства

В подвале стояло шесть-семь столов, обтянутых ярко-зеленым сукном и освещавшихся каждый двумя сильными электролампами под абажурами. Все столы были заняты. С одного из столов выскочил шар и покатился по полу среди мусора, не убиравшегося, по-видимому, уже много месяцев. Молодой человек, лениво гонявший шары в одиночку, остановил его ногой, поднял и бросил игрокам, а сам возобновил свои упражнения и один за другим положил в лузу четыре шара подряд. Я подобрал себе более или менее приличный кий и предложил ему сыграть партию.

— В американку? — спросил молодой человек.

— Пожалуйста.

— Ставка — два доллара, устраивает?

— Что ж, мне и два доллара пригодятся.

Мой партнер скептически улыбнулся, установил шары и разбил. Первым же ударом я положил шар в лузу, но в дальнейшем он стал легко обыгрывать меня. После его очередного шара я небрежно заметил:

— Недурно. Вы не видели Джо?

— Недавно он еще играл тут в карты, — ответил мой партнер, загоняя в лузу еще один шар.

— А сейчас?

— Вы его друг? — спросил он, бросив на меня рассеянный взгляд.

— Хотел бы им стать, — ответил я, решив, что деловой подход наиболее безопасен. — Я интересуюсь тем, что у него есть для продажи.

— Джо говорил, что сегодня не будет заниматься делами, пойдет на вечеринку.

— Мое дело не может ждать. Где эта вечеринка?

Молодой человек не спеша положил еще шар в угол.

— Где, вы сказали, будет вечеринка?

— Я не говорил, но если вас это интересует, пожалуйста. В квартире у Гарланда, что рядом с парком. Вы знаете, где это?

— Нет, а вы?

— Напротив главного входа в парк, на верхнем этаже над винным магазином. Если вы застанете его, пожалуйста, скажите, что адрес вам дал Блондинчик.

Он ударил по шару и сделал подставку. Я положил шар, а затем и остальные. Мой партнер лишь тяжело вздохнул.

— Вам просто не повезло, — заметил я.

— Еще одну?

— К сожалению, тороплюсь.

— Извините, но сейчас я не могу рассчитаться с вами, меня обчистили в карты…

— Стоит ли говорить о такой мелочи! — великодушно заявил я и направился к выходу, а он вновь принялся гонять шары в одиночку.

Я вышел из такси перед закрытыми железными воротами городского парка. Вечерний воздух посвежел, лужайки за воротами среди еще не распустившихся деревьев были безлюдны, словно кладбище. У входа стояла статуя какого-то, насколько мне помнилось, мессионера, облаченного в бронзовые штаны из оленьей шкуры.

— У вас тут свидание? — поинтересовался таксист, когда я расплачивался с ним.

— Да, с этой статуей. Мы встречаемся с ней время от времени, чтобы потолковать о добрых старых временах.

Он тупо уставился на меня, и я не дал ему ни цента «на чай» Когда такси отъехало, взглянул на статую. Она молчала, взирая слепыми металлическими очами на девственную страну, которая больше не существовала. Еще на школьной скамье нас учили, что он приехал сюда из Старого Света, чтобы насаждать христианство среди язычников.

На противоположном углу я увидел бледную неоновую вывеску «Винный магазин». Этот магазин занимал весь первый этаж четырехэтажного многоквартирного дома. В окнах верхнего этажа горел свет, пробивавшийся сквозь неплотно задернутые шторы. Оттуда же доносились возгласы и какой-то неестественно дикий смех.

Я перешел через улицу и рядом с магазином увидел подъезд. На лестничных площадках тускло мерцали красные лампочки. Белая, но очень запыленная лампочка на площадке четвертого этажа кое-как освещала небесно-голубую дверь с красной окантовкой. На двери растекшимися буквами было намалевано: «Ф. ГАРЛАНД».

Шум вечеринки просачивался сквозь тонкую дверь, как вода сквозь решето. По личному опыту я знаю, что на вечеринках со смешанной компанией шум стоит как в обезьяннике, на женских как в курятнике, на мужских как в псарне. Здесь, очевидно, происходила холостяцкая пирушка, хотя некоторые из присутствующих пищали и жаловались, как побитые комнатные собачонки.

Я постучал. Шум не прекратился. До меня донесся какой-то совершенно идиотский хохот. Я постучал вторично.

Дверь открыл низкорослый человек, застегивавший пуговицы пиджака. Единственным цветным пятном на его жалком личике были следы губной помады, размазанные по подбородку. Впалые щеки обрамляли узкие баки, оканчивавшиеся на уровне чувственного рта с чуть отвисшей нижней губой.

— Мы, кажется, не знакомы, не так ли? — спросил он.

— Я многое потерял от этого. Джо Солт здесь?

— Он сейчас занят, — бесстыже ухмыльнулся человечек.

— Не будете ли вы добры сообщить ему, что он мне нужен на одну минуточку. Я согласен поговорить здесь, у двери.

— У вас к нему дело?

— Положим, что так.

— Но сегодня Джо уже не занимается делами, он ждет товара.

— У меня к нему дело иного рода.

— Как мне сказать ему о вас, приятель?

— Меня зовут Джон Вэзер. Вы его секретарь?

На чахоточных щеках моего собеседника появилось нечто похожее на сердитый, хотя и слабый румянец. Раздувая ноздри, он презрительно взглянул на меня и прошипел:

— Моя фамилия — Гарланд. Советую вам хорошенько запомнить это.

— Несказанно обрадован столь интересным знакомством. Прошу вас засвидетельствовать мое глубочайшее почтение мистеру Солту и не отказать в любезности сообщить ему, что я с волнением жду того счастливого момента, когда он соблаговолит удостоить меня приемом. Буду ожидать этой милости здесь.

— Тоже мне остряк! — чирикнул Гарланд, закрывая за собой дверь, которая почти сразу же открылась, пропуская смуглого красивого юношу с курчавыми баками, ямочками на щеках и бегающими черными глазами. На нем были брюки шоколадного цвета, поддерживаемые ярко-пурпурными подтяжками, шелковая бежевая сорочка. В темных изящных пальцах он держал сигарету, которая, судя по запаху, была явно не из табака.

— Вы Джо Солт?

— Он самый, — подтвердил юноша с приятной улыбкой. — А Гарланду вы не понравились.

— Взаимно.

— Вообще-то он псих, но у него есть нюх, и если ему кто-то не нравится, — наши мнения часто совпадают.

— А я-то считал себя неотразимым. Вы губите мои мечты.

— Гарланд сказал правду, что вы слишком много болтаете. — Бывшее до этого дружественным выражение лица Солта стало откровенно враждебным. — Если у вас дело ко мне — говорите. — Он погасил сигарету о косяк двери и сунул окурок в карман.

— Мне нужен револьвер, — сообщил я.

Солт облокотился о перила, осторожно посмотрел на нижнюю площадку лестницы и, не оборачиваясь, спросил:

— Ну а я тут при чем? Револьверы продаются в магазинах.

— Я не могу там появляться. Года два назад… — Я умышленно не закончил фразы в надежде, что он сумеет сложить два и два.

Солт выпрямился и повернулся ко мне:

— Два года назад?..

— Да. Вы выручили одного моего приятеля.

— Это кого же? — спокойно спросил Солт, держа руки в карманах.

— Ему не понравится, если мы будем называть его имя. Вам оно известно так же хорошо, как и мне.

— Ну, и как же именно я выручил этого вашего приятеля, которому не понравится, если его имя будет названо?

— Не припоминаете?

— Я выручал многих. Такой уж добрый. — Правая рука Солта заметно напряглась. — Как вы сказали, ваша фамилия? — чуть не шепотом спросил он.

— Какая плохая у вас память! Меня зовут Джон Вэзер.

Солт выхватил из кармана нож, но я успел ударить его по руке, выбил нож, а потом сильным ударом в челюсть отбросил к стене и самого Солта.

— Не трогать его! — послышалось у меня за спиной. — Вы сорвете нам вечеринку.

Гарланд осторожно прикрыл за собой дверь. Губы у него кривились, правой рукой он держал в кармане что-то тяжелое.

Я отступил, поднял нож, закрыл его и, спрятав в карман, сказал:

— Сохраню на память. Я собираю коллекцию ножей, которыми мне угрожали.

— Джо, позвать ребят? — спросил Гарланд.

— Не нужно, — ответил Солт, приглаживая прическу и одергивая пиджак. — С ним мы и одни без труда справимся. Только пусть он вернет мне нож.

— Верни ему нож! — потребовал Гарланд.

— Это еще зачем? Он может порезаться.

— Верни нож! — крикнул Гарланд, пошевелив чем-то массивным в кармане.

— Я же сказал, что нож мне нужен для коллекции. И имейте в виду — моему приятелю, приславшему меня сюда, не понравится, если меня застрелят. Кроме того, даже раненный, я сумею сбросить вас обоих с лестницы. Кое-чему научился в армии.

— Ну его к черту, — мрачно заметил Солт. — Не забудь, что его фамилия Вэзер. Зачем нам марать об него руки и портить себе вечер?

— Солт что-то не очень весел, — обратился я к Гарланду. — Он, верно, ждет, что вы предложите ему еще одну сигарету с марихуаной.