Если хочешь знать… - Лариса Павловна Соболева
– Мне не нравится твое состояние, – озабоченно произнесла Марина, садясь к нему на колени. – Ты весь напряжен, взгляд затравленный… Что-то случилось? Не молчи, пожалуйста, я старалась не докучать тебе вопросами, но ты уже неделю сам не свой. Убегаешь на работу не позавтракав, дома торчишь у компьютера, будто мальчишка, не способный оторваться от бродилки-стрелялки, но там, – указала она глазами на монитор, – ничего интересного лично я не вижу, там просто новости. Колись, я ведь не отстану.
– Ага, тебе скажи – ты меня бросишь как несостоявшегося мэна, ведь женщины любят успешных, а я без тебя буду долго и нудно страдать.
Шутка явно не удалась, результат отпечатался на лице жены, она смотрела на него подозрительно и напряглась, пришлось ему рассмеяться, смехом как бы рассеять ее озабоченность. Получилось не очень, м-да, артист он никакой, пришлось оправдываться, чего делать он не любит:
– Просто работы много, не все проходит гладко…
– Не хочешь поделиться проблемами? – допытывалась она.
Не хотел. Он свел брови к переносице и молчал, опустив глаза.
– Ладно, значит, не созрел. Давай-ка, дорогой, поднимайся! Вставай, вставай… – Взяв его за руки, она заставила мужа подняться. – Нечего торчать у монитора, пора и поспать. Не возражай, сейчас я лучше знаю, что для тебя хорошо.
Марина повела его из кабинета, держа за руку, как маленького, да и тон избрала примерно такой, каким уговаривают детей:
– Поспишь, завтра наступит новый день, идеи сами придут, как выбраться из твоих неприятностей. Безвыходных положений не бывает, так говорят мудрецы. Скажи, что-то угрожает твоей жизни?
– Как будто нет.
– Вот видишь, это главное, а неприятности, даже крупные, мы переживем. Я согрею молока, это хорошее снотворное.
– Не поможет.
– Уснуть или неприятности преодолеть?
– То и другое.
– Ты всегда мне возражаешь, разве я этого заслужила? Попробуй побыть немножко человеком…
– А я не человек?
– Ты машина. Которая участвует в гонке, только финиша не видно, а это движение в бесконечность. Сделай паузу, отключись. Отодвинь все, что тебя гнетет, и решение найдется само. Я всегда так поступаю…
Говорила она без интонационной окраски, просто и тихо, беззаботно, будто сама с собой рассуждала. Этот воркующий тон подействовал как гипноз, Даниил шел за Мариной и думал, что сейчас он вылитый зомби, но не имел воли выдернуть руку и вернуться к компьютеру, куда его тянуло, как маньяка, хотя там наверняка не найдет ничего. Пусть будет как хочет Марина, сдался он без боя.
Спальня недалеко от кабинета, это просторная комната, днем в ней много света, ночью кажется, здесь много воздуха и дышится легко. Мебели мало, Даниил не любит загромождать пространство, теснота его угнетает, видимо, детство в стесненных условиях повлияло на пристрастие к простору, отсюда и остальные комнаты не загромождены.
Усадив мужа на кровать, Марина снимала с него одежду, мурлыча:
– Я не сомневаюсь, выход найдешь, всему свое время. Просто еще не настал час, но он придет. Все проходит, хорошее и плохое, так сказал… кажется, Соломон. Даже если не он, сказано правильно.
Она уложила его, сама села на край кровати, наклонилась к Даниилу, приблизив к его губам свои губы, яркие, как сочные ягоды на ветке, омытые дождем и блестевшие на солнце. И он улыбнулся, не вымученно, как пытался улыбаться до этого мига, потом поцелуй отдалил заботы последних дней, именно отдалил, а не снял их с души. Проблемы серьезные, чтобы забыть о них надолго.
Предложение Зарубина оказалось…
…слишком заманчивым, чтобы от него отказаться, сложно только было заявить о своем решении Будаеву, который выручил его в самый тяжелый момент, когда обида отравляла жизнь и ничто не радовало. Вопреки его ожиданиям, глава охранного агентства отпустил с миром, заверив:
– Если что пойдет не так, возвращайся, возьму назад. Да, да, возьму. Зла на тебя не держу, потому что понимаю: наша рутина не по тебе, интересные заказы попадаются крайне редко, да и то… Не благодари, не стоит, – упредил он порыв Феликса, подняв ладонь и отвернув лицо в сторону.
Пауза закономерна в подобных случаях, она дает возможность привыкнуть к расставанию, а дело это непростое, ведь следовало одолеть другую привычку – ежедневные встречи, дружественную атмосферу в небольшом коллективе, чему способствовал и Феликс, совместную работу. Будаев потер подбородок, вздохнул и снова посмотрел на бывшего опера, но с улыбкой:
– Не скрою, мне жаль с тобой расставаться, но у каждого своя дорога, грешно на нее не пускать. И я в вечном долгу перед тобой, если б не ты, давно сгнил бы в том подвале, отсюда и мое отношение к тебе. Иди и помни: перевалочная база у тебя есть. Это важно: знать, что есть запасной аэродром, человек становится свободней. В конце концов, живем в одном городе, никто не мешает нам встречаться на шашлыках.
Осталось с облегчением выдохнуть и с воодушевлением начать новый этап, привыкая к новому статусу. За две недели Феликс неплохо освоился на месте начальника безопасности, он коммуникабельный, при этом душу нараспашку больше не раскрывал, научился держать себя на расстоянии, не обижая новых коллег, не унижая их превосходством. Переменами радовал жену, да и вообще, жизнь вдруг заиграла яркими красками, но и требовала знаний, стало быть и усилий, что ж, учиться никогда не поздно.
В тот день он руководил монтажом видеонаблюдения в административном центре завода, задача – ликвидировать мертвые зоны, которых Феликс обнаружил немало. В здании сложнее работать, чем по периметру завода, оно старой архитектуры сталинской эпохи: потолки, окна, лестницы, стены – все масштабно, мощно, надежно. Феликс находился в кабинете Зарубина, который сидел за столом и писал себе речь, ему предстояло произнести ее на открытии спортивного объекта. Странно, что без сообщения секретарши о посетителе, открылась дверь и вошел мужчина скромного вида.
Нет, не в одежде дело, а может, и в ней тоже – дорогой костюм будто с чужого плеча, просто у него общий вид простецкий, не исключено, что такое впечатление производит небольшая взлохмаченность, так на улице ветер. Однако лицо… вероятно, вчера подрался в ресторане, вся физиономия в ссадинах. Но что интересно, от него исходила сила, не физическая, хотя он вне сомнений силен, сила шла изнутри, ею заполнился кабинет, в то же время эта сила загнана внутрь. Гость прямым ходом направился к столу Зарубина, плюхнулся в кресло и нервически оглянулся на Феликса, тот понял, что лишний, направился к выходу, предупредив:
– Буду недалеко и на связи.
Он спустился вниз, здесь нанятые ребята из отдела полиции, лучшие в данной области (уж ему-то не знать) и надежные, делали расчеты. Обсудив с ними проблемы, ведь у зданий сталинской эпохи свои особенности, Феликс решил выпить кофе и, наблюдая за наполнением стакана из автомата, достал звонившую трубку, это был Зарубин:
– Ты где, Феликс?
– Внизу, кофе собрался пить.
– Поднимись ко мне, кофе тебе принесут.
Он отдал инженеру полный стакан и взбежал по лестнице. Посетитель не ушел, сидел спиной к входу, Феликс застопорился, держась за дверную ручку, он подумал, что этот человек не успел уйти. Хотел вернуться в приемную и подождать, но Зарубин опередил:
– Заходи, заходи. Мы тебя ждем.
Вараксин прошел к столу, уселся рядом с гостем и, сначала покосившись на него, уставился на Зарубина с немым вопросом, но тот обратился к гостю:
– Давай, Даниил, рассказывай. Повторяю: Феликсу можешь верить, как себе. Ой, Феликс, прости, я не представил тебе нашего самого успешного предпринимателя,
