Если хочешь знать… - Лариса Павловна Соболева
– Идем ко мне? Я подарю тебе лучшие мгновения…
А придыхания, а изгибы тела, выдающие страстную страсть… Кажется, помимо коуч-сессий Анжела перестаралась освоить опыт из эротических фильмов, однако багаж приемов соблазнения скуден и примитивен.
– Мне платят не за лучшие мгновения, а за охрану объекта, – охладил ее монотонным тоном Феликс.
– Ай, брось, кого тебе здесь охранять? Себя, что ли? Да к нашему поселку на километр никто не приблизится, здесь обитает элита, которая друг перед другом выпендривается. Мой Бобик нанял охрану ради понтов, надоест тратить деньги – пошлет вас всех, он это умеет делать, еще на твоего патрона навесит долгов кучу. Что за работа – торчать без дела? Одна скука смертная. Карлика до вечера не будет, давай проведем это время с пользой? Ты такой классный, брутальный…
Его уже тошнило от этого слова – брутальный, которым жонглируют замужние дамы от недостатка секса. Впрочем, Феликс действительно с ярко выраженным мужским началом и весьма привлекательный. Высокий, тело у него крепкое, состоит из мускулов, глаза серые, такого же цвета волосы, рельефные губы, правда, нос горбатый, но совсем не портит его, как раз наоборот, придает благородства, во всяком случае, так утверждает жена. Между прочим, практически все бывшие возлюбленные на две-три ночи долдонили про брутальность, кроме жены, она не таяла, ее пришлось завоевывать через загс штампом в паспорте.
– Брутальный, как в кино, – мурлыкала тем временем Анжела, подступив к нему почти вплотную. – Я тоже, правда?
– Брутальная? – поддел ее Феликс.
И усмехнулся, глядя на жалкое создание, у которого три потребности: барахло, секс и жратва, оно (создание) понятия не имеет, что этого набора для счастья маловато. Однако достала, Феликс перешел на холодный тон:
– Слушай, Анжела Викторовна, я же твою работу не ставлю под сомнения, хотя, на мой взгляд, вот это все… – небрежным жестом обвел он вокруг, имея в виду под работой полученные блага от мужа… – не стоит физических и моральных затрат. Вышла бы замуж за молодого и здорового пацана, готового после смены на заводе отработать ударно и в спальне, с твоей красотой это раз подмигнуть. Нарожала бы детей и от твоей скуки не осталось бы и следа.
Ба… Феликс умудрился шокировать Анжелу, а ее вряд ли возможно привести в состояние замешательства, смущения или смятения, тем не менее она растопырила глаза, словно ее окатили ведром холодной воды. Но то, что недоступно, сильнее хочется взять, вопреки разуму и вопреки сопротивлению противоположной стороны. Внезапно в порыве нахлынувшего желания предаться греху Анжела обвила шею Феликса руками, потянувшись губами к его губам, а губы… кошмар Силиконовой долины. Бесстрастный охранник расцепил ее руки и отодвинул от себя на безопасное расстояние, после чего выставил ладонь, дескать, ближе не подходи, дополнительно сказал:
– Ты уж извини, Анжела Викторовна, я не занимаюсь сексом на работе. – Ну и добивать так добивать: – Кстати, ты баба не в моем вкусе.
– Что? – хохотнула она. – Баба? Это ты про меня? Да как у тебя язык повернулся? Тебя хочет такая женщина, как я, а ты про какой-то вкус… Да у тебя никогда таких не было и не будет, ловил бы момент, но нет, ты, как дурак, упускаешь свой шанс.
– Мне бы ваши проблемы, Анжела Викторовна. – И Феликс занялся аппаратурой, по ходу советуя «хозяйке»: – Посмотрите телик, поплавайте в бассейне или в магазины поезжайте, а мне нужно работать.
– Проблемы? – завязывая поясок на талии, процедила Анжела зло, ведь с унижением мало кто смиряется. – Могу организовать тебе проблемы.
– Не сомневаюсь.
А тут и муж нарисовался нежданно-негаданно, вот потеха! Комната охранников на втором уровне, раньше это была большая и квадратная лоджия, которую переделали в охранку, Акулич Борис Наумович сразу увидел в окне жену и охранника. Он торопливо поднялся по внешней лестнице, перешагнув порог, зачастил:
– Анжелочка, радость моя, я забыл папку, она лежит на кресле в кабинете, принеси…
– Бобик! – ринулась к нему отверженная Анжела. – Бобик, этот ублюдок приставал ко мне! Бобик, посади его в тюрьму, он хотел меня изнасиловать.
Акулич ниже молодой жены на голову вместе с шеей, с первого взгляда виден его основной инстинкт: жертва обжорства. Круглое тело на коротеньких ножках, голова, прилепленная к плечам – вот и портрет во весь рост. Остается прибавить возраст за пятьдесят, затем поставить рядом Анжелу и станет ясно: брак по расчету с обеих сторон, она поднимает его престиж, он платит налом за это.
– Что?! – побагровел от гнева Борис Наумович, вызвав улыбку у наглого охранника. – Да как ты посмел?.. Да я тебя изничтожу…
– Стоп! – повелительно поднял руку Феликс. – Вы лучше спросите, чего ваша дражайшая половина притащилась сюда в таком… хм… наряде?
Акулич развернулся к жене, оценил полупрозрачное одеяние, открыл было рот, но бабий ум изворотливый, Анжелочка затарахтела без пауз:
– Я увидела папку на кресле и прибежала к охраннику, чтобы он позвонил тебе и сказал, что ты забыл ее…
– У тебя телефона нет? – прорычал Акулич, сжимая кулаки и не зная толком, к кому применить их.
– Есть! – поспешила ответить она. – Но трубка села. Я подключила на подзарядку и прибежала.
Феликсу надоело представление, он положил ему конец:
– Хватит заливать! Борис Наумович, прошу подойти вас к монитору, вы не пожалеете, а разборки потом.
Вот тут у Анжелочки глазки остановились, она почуяла недоброе. Феликс не стал за ней наблюдать и, пока хозяин соображал, зачем его приглашают к монитору, защелкал мышью. Когда на мониторе появилось изображение, Феликс сделал шаг в сторону, приглашая рукой к просмотру Бобика, да тот и сам заинтересовался, услышав голоса. Все просто: Анжела не знала, что в охранке видеокамера, во время приставаний Феликс предусмотрительно отошел к углу, откуда обзор идеальный, пусть теперь старый дурак любуется своей молодой кобылой. Феликс стал собирать вещи, небрежно бросая их в сумку, Анжела тихо процедила сквозь стиснутые зубы:
– Ну ты и скотина…
Во как! А она, выходит, полевая фиалка, всего лишь требовала посадить его аж в тюрьму за якобы попытку изнасилования, но не доказывать же дуре, что она дура, все равно не поймет. Феликс не собирался выдавать лысому пню компромат на его последнюю лебединую песню, но, зная на опыте, какими коварными бывают представительницы слабого пола, зафиксировал акт соблазнения и не ошибся, тем самым обеспечил себе алиби. Он переиграл ее, вовсе не радуясь своей победе, скорее, сокрушаясь, что приходится к подобным методам прибегать, но не садиться же в тюрьму по ложному обвинению. Выходя из охранки, Феликс взглянул на мужа, такого же «умного», как его молодая щепка, который склонился, опираясь ладонями о стол и вперившись в монитор.
– Развлекайтесь, господа, а с меня довольно.
Уже внизу он услышал звук пощечины, визг Анжелочки:
– Бобик! Бобик, это была шутка… проверка… чтобы выяснить, какого человека ты пустил в наш дом…
– Пошла вон! – орал разгневанный муж, награждая ее тумаками. – Шлюха!.. Дрянь!.. Убирайся!..
Милые бранятся – только тешатся, не факт, что Бобик выгонит свою цыпочку, а как потом будет отдуваться перед друзьями по несчастью? Шутки шутками, а Феликсу теперь предстоит объясняться с начальником. Нет, Будаев мужик классный, тем более жизнью обязан Феликсу, но именно этот факт больше всего смущал, точил такую функцию внутри, как совесть.
Шел пешком по улице поселка под названием Луговое, где живут люди состоятельные, выделившись в отдельный анклав, других в этот эдем не пускают. Впрочем, другие и не помышляют о квадратных метрах на данной территории – тугриков не хватит. Забавно, но именно в этом месте благополучия ему приходилось бывать чаще в качестве оперативника следственного комитета. М-да, судьба, случается, внезапно ставит подножку и меняет все, что, казалось еще недавно, будет вечным.
– Феликс? – вдруг услышал он за спиной и обернулся.
К нему уверенной походкой шел крупный мужчина с яркой сединой в волнистых волосах, что-то знакомое в нем… Так это же Зарубин. Было
