Последнее испытание - Туроу Скотт
– Вы спросите: но разве мистер Эпплтон не сказал, что результаты тестирования были изменены? – продолжает тем временем адвокат. – Да. Но это сделал не Кирил. Изменения в базу данных внесла на Тайване доктор Венди Хох, которая руководит компанией, проводившей клинические испытания препарата по заказу «ПТ». Вы увидите доктора Хох на этом процессе в качестве свидетеля, так что у вас будет возможность выслушать ее показания. И благодаря им вам станет очевидно, что причины, по которым она внесла изменения в базу данных эксперимента, были не теми, о которых говорят представители обвинения. Вы поймете, что мотивы, на которые ссылается обвинение, существуют лишь в воображении работников прокуратуры и потому таковыми и являются – вымышленными. Например, мистер Эпплтон предположил, что доктор Пафко пошел на подлог с целью стать мультимиллионером. Да, цена акций компании «ПТ» резко выросла, после того как ее препарат «Джи-Ливиа» одобрели УКПМ. Это замечательное лекарство, и неудивительно, что крупные игроки фармацевтического бизнеса немедленно захотели приобрести компанию, которая его создала. Но с того момента, как препарат был впервые назначен для прорывной терапии пациента с онкологией, с того самого дня и до сих пор лично Кирил Пафко, даже продав пакет акций «ПТ», не стал богаче ни на один цент. Мистер Эпплтон решил, что это не важно, и не рассказал вам об этом.
Пинки выводит на экран фразу о том, что Кирил ничего не заработал на истории с препаратом, а Стерн тем временем, тяжело опираясь на массивный набалдашник трости, снова направляется в сторону присяжных. Адвокату явно приятно осознавать, что ему удалось завладеть их вниманием. Присяжные заседатели – это в определенном смысле лицо Америки. Среди них представлены люди всех цветов кожи. Половина из них живет в сельской местности в окрестностях городов, семеро – выходцы из округа Киндл. Диапазон их возраста – от весьма бодрой и энергичной восьмидесятидвухлетней вдовы миссис Мэртаф до вполне современного вида паренька по имени Дон с длинными волосами, собранными в хвост, – он хочет стать преподавателем в средней школе. Похоже, он уже положил глаз на Пинки, которую сверстники считают привлекательной, хотя ее деду украшения в виде ярких цветных татуировок выше локтей и пирсинга в носу кажутся странными.
– Но разве мистер Эпплтон не сказал, что доктора Пафко обвиняют в мошенничестве по части использования инсайдерской информации в биржевых сделках? – продолжает тем временем гнуть свою линию адвокат. – Ведь он продал свой пакет акций «ПТ» сразу после первого звонка от репортера «Уолл-стрит Джорнэл». Да, верно, сказал. Но, боюсь, вы не узнали из выступления мистера Эпплтона, что проданный пакет акций находился в управлении страхового фонда, созданного в интересах внуков доктора Пафко.
Адвокат произносит слово «внуки» торжествующим тоном, хотя прекрасно понимает, что с точки зрения законодательства, направленного на борьбу с инсайдерской торговлей, тот факт, что бенефициарами сделки стали скорее внуки Кирила, чем сам Кирил, никакого значения не имеет. Правда, присяжные не будут знать об этом еще на протяжении нескольких недель – до тех пор, пока судья Клонски не проинструктирует их по поводу некоторых юридических тонкостей. Что же касается Марты и Стерна, то у них нет ясного представления о том, какие еще аргументы они на данный момент могут использовать, чтобы защитить клиента от предъявленных обвинений.
– Таким образом, я продемонстрировал вам, что имеющиеся доказательства можно трактовать по-разному, – продолжает адвокат. – Это вам следует иметь в виду на всем протяжении процесса. Пытаясь доказать свою правоту, обвинение будет первым вызывать в зал суда свидетелей и опрашивать их. Затем возможность задавать им вопросы получим мы с Мартой – эта процедура называется «перекрестный допрос». Пожалуйста, всегда обязательно дожидайтесь того момента, когда со свидетелями побеседуем мы, а уж потом делайте выводы и формируйте свои впечатления. В некоторых, да что там – даже во многих случаях показания свидетелей, приглашенных в суд обвинением, на самом деле будут работать на защиту.
Теперь второе. Относитесь к свидетелям так, как вы относитесь к продавцам всевозможных товаров, которые часто стучатся в дверь вашего дома. Вы обязательно должны всякий раз задаваться вопросом: может ли тому или иному человеку быть выгодно то, что он говорит. Например, по меньшей мере двоим свидетелям, которые оба являлись коллегами доктора Пафко по компании «ПТ», гособвинение пообещало, что их не привлекут к суду за собственную роль в тех фактах, которых будут касаться их показания. Вы узнаете, что именно правительство, и только оно – не судья, не вы и не я, – обладает властью обвинить конкретного человека в совершении преступления. Так вот, показания двоих бывших коллег подсудимого совершенно ясно продемонстрируют: эти люди прекрасно понимают, что их слова должны удовлетворить обвинителей.
Кстати, как ни странно, сотрудники руководства компании «ПТ», о которых я упомянул, отказывались дать показания, пока правительство не пообещало лично их не привлекать к ответственности. И будут утверждать, что сами они не сделали ничего противозаконного. Кирил, разумеется, считает так же. Он тоже уверен, что в рамках того дела, которое стало предметом разбирательства, не было совершено никаких преступлений, в том числе злонамеренных мошеннических действий на международном уровне – ни им самим, ни кем-либо еще. В том числе и потому, что одним из тех свидетелей, которых пообещали не наказывать, предстает старший сын Кирила и Донателлы, да-да, их сын Леп. Он, как и его отец, является дипломированным врачом и имеет ученую степень доктора наук, а также занимает должность директора по медицинским вопросам в компании «ПТ». Так что мы в данном случае сталкиваемся с очень странной и непростой ситуацией, когда сын свидетельствует в суде против отца. По его показаниям вы поймете, что Леп любит своего отца, а тот, в свою очередь, – Лепа. Оба они понимают, что эти противоестественные обстоятельства им навязало правительство.
– Протестую, – впервые с начала процесса произносит со своего места Мозес.
Сонни, судья, мгновение размышляет, после чего отрицательно качает головой:
– Протест отклонен.
Стерн, сделав секундную паузу, обращает в сторону жюри улыбку, полную спокойного удовлетворения по поводу косвенного признания своей правоты. Затем продолжает:
– Однако оставим пока в стороне Лепа. Второй свидетель, которого обвинение обещало не привлекать к ответственности, – также весьма достойный человек. Речь идет о докторе Макви, женщине, которая тоже является врачом и имеет научную степень. Она – бывший исполнительный вице-президент и операционный директор компании «ПТ» и вместе с Лепом и Кирилом участвовала в создании «Пафко Терапьютикс». Эта женщина работала плечом к плечу с доктором Пафко в течение последних тридцати двух лет – сначала в качестве исследователя в его лаборатории в Истоне, а затем в качестве его правой руки в компании. Когда в январе 2017 года «Джи-Ливиа» был допущен к распространению через коммерческую торговую сеть, она ушла из «ПТ». Так получилось, что после десятилетий работы бок о бок с доктором Пафко между нею и Кирилом возникли разногласия, подробности которых не должны нас интересовать.
Тут Стерн слегка взмахивает рукой, как бы давая понять, что речь идет о чем-то несущественном – пожалуй, этот жест немного лишний в данной ситуации. Получается так, что в соответствии с ходатайством защиты, которое судья Клонски рассмотрела в частном порядке в собственном кабинете еще до начала судебного процесса и решила удовлетворить, присяжные ничего не услышат о кое-каких деталях. А именно о том, что в течение почти всех тридцати двух лет своего близкого общения с Кирилом доктор Иннис Макви была его любовницей, которую некоторые называли его «женой на рабочем месте». Стерн и сам узнал об этом только тогда, когда подготовка к судебному процессу уже шла полным ходом. В течение последних двадцати месяцев работы в компании «ПТ» Иннис явно испытывала ненависть по отношению к Пафко – это началось после того, как он завел роман с гораздо более молодой сотрудницей компании, директором по маркетингу Ольгой Фер-нандес.
