Последнее испытание - Туроу Скотт

Сделав для пущего эффекта небольшую паузу, Стерн бросает взгляд на Марту, чтобы понять, насколько хорошо он справляется с делом. Если бы он действовал по уже давно отработанному сценарию, то на начальной стадии процесса перед присяжными выступила бы именно Марта. Но она вежливо уступила это право отцу, сказав, что ему должна быть предоставлена возможность провести максимальное количество времени на сцене в ходе последнего юридического спектакля с его участием. Стерн, по правде говоря, подозревает, что ее не очень-то заботит их клиент и что она рассматривает участие в процессе как некую блажь своего отца, который, по ее мнению, ввязался в это дело либо из чистого тщеславия, либо из-за недооценивания собственного возраста, либо по обеим этим причинам. Марта в самом деле считает, что суд над Пафко может оказаться для Стерна испытанием, к которому он на данный момент уже не готов.

В защиту своей позиции Марта могла бы сказать, что это дело однажды уже чуть не убило Алехандро Стерна. Восемь месяцев тому назад, в марте, он попал в аварию на федеральном шоссе, возвращаясь со встречи с одним из свидетелей из числа работников компании «ПТ». В результате столкновения «Кадиллак» Стерна вылетел в глубокий кювет. Когда Стерна в карете скорой помощи привезли в больницу, он не приходил в себя. У него обнаружили субдуральную гематому, то есть скопление крови под внешней мозговой оболочкой. Диагноз потребовал срочного нейрохирургического вмешательства. В течение нескольких дней Стерн страдал спутанностью сознания, но теперь, по словам врача-невролога, результаты сканирования мозга нормальные – по крайней мере, для человека в возрасте восьмидесяти пяти лет. Марта опасается, что травма могла негативно сказаться на квалификации ее отца, но Кирил, у которого, в конце концов, тоже есть медицинское образование, продолжает настаивать на том, чтобы его защитником на процессе был давний друг. Справедливости ради надо отметить, что Алехандро Стерну всегда удавалось полностью раскрыть свои лучшие качества именно в зале суда. Кроме того, сам старый адвокат знает, что именно в ходе судебного процесса, когда правда начнет одерживать верх в отчаянной борьбе с противной стороной, он получит стимул представить себя в самом выгодном свете и сработать на пределе своих возможностей.

До этого в течение пятидесяти девяти лет Стерн подходил к каждому из процессов так, словно перед судом представал не только его клиент, но и он сам. Такой режим работы ежедневно высасывал из него все душевные силы. По этой причине теперь, ложась в кровать, он спит неспокойно, то и дело просыпаясь, и ему все время снятся свидетели. Самый тяжелый момент перед судом по делу доктора Пафко, как всегда, наступил утром непосредственно перед началом процесса (у артистов это обычно происходит вечером перед премьерой спектакля). Беспокойство грызло душу и сердце адвоката, словно голодная крыса. В офисе царил бедлам. Внучка Алехандро Стерна, Пинки, громко выражала свое недовольство по поводу каких-то проблем со слайдами, подготовленными для демонстрации во время первого выступления пожилого адвоката на процессе. Марта сновала туда-сюда из конференц-зала, давая последние инструкции по поводу исследовательской работы четырем молодым юристам, временно прикомандированным к фирме «Стерн-энд-Стерн». Вондра, помощник Стерна, то и дело врывалась в кабинет босса, проверяя, все ли нужные бумаги упакованы в чемоданчик, который он собирался взять с собой на первое заседание суда. Между тем в коридорах весь вспомогательный персонал, казалось, был занят строительством пирамиды, загружая на длинную ручную тележку громадные чемоданы с документами и офисным оборудованием, которые также потребуются защите в суде. В те редкие мгновения, когда его все же оставляли одного, Стерн пытался сфокусировать внимание на своей вступительной речи, чтобы как можно четче зафиксировать ее в памяти. Однако все эти усилия пошли прахом, когда в офис фирмы для последнего брифинга прибыли Кирил и Донателла. Для его проведения Стерну пришлось выбросить из головы все остальное и сделать над собой огромное усилие, чтобы излучать спокойствие и уверенность.

И все же это была та жизнь, от которой ему очень не хотелось отказываться. Вопреки публикациям таблоидов, мотивами, которые заставляли его продолжать работать, оказались не самолюбие и не деньги. Мотивы эти имели более личный и сложный характер. Дело в том, что, какими бы частыми и жестокими ни бывали разочарования, которые Алехандро Стерн испытывал, занимаясь юридической практикой, он тем не менее обожал свою работу. В этом и состояла правда, простая и незатейливая. Суета, бесконечные телефонные звонки, моментальные озарения, случавшиеся во время распутывания сложнейших узлов из человеческих пороков и существующих законов и правил – все это было ему по вкусу. И потом, его клиенты. Его клиенты! Для Стерна не существовало ничего, что привлекало бы его сильнее, чем призыв о помощи от человека, попавшего в отчаянное положение. В начале своей юридической карьеры он охотно откликался на зов какого-нибудь хулигана, попавшего в камеру полицейского участка. Теперь к нему чаще обращались бизнесмены, на пороге дома которых вдруг появлялись федеральные агенты. В таких случаях он всегда произносил с величавым спокойствием супергероя: «Ни с кем не говорите. Я очень скоро буду у вас». Что это? Откуда такая невероятная готовность помогать людям, которые зачастую были негодяями, старавшимися избежать наказания, причем часто – даже по мнению Стерна – заслуженного? Тем, кто нередко пытался надуть его с гонораром, не выплатив ему заработанное? Кто просто-напросто лгал ему, своему адвокату? Кто, если дело не удавалось выиграть, тут же начинал демонстрировать ему свое презрение? Да просто он был нужен им. Да, нужен! Эти слабые, попавшие в беду, нередко под воздействием тяжелых обстоятельств срывающиеся в шутовство и ерничанье люди нуждались в помощи Алехандро Стерна, чтобы идти по жизни дальше. Они, по сути, балансировали на краю пропасти. Они рыдали у него в кабинете и клялись убить предавших их товарищей и партнеров. Затем, когда к ним возвращался разум, они, утерев слезы, с надеждой ждали, что Стерн посоветует им, что делать дальше. «Вот что я вам скажу…» – начинал он негромко и спокойно. И излагал свое видение ситуации. К этим словам и фразам при желании сводилась вся его работа юриста в течение шести десятилетий.

Центральными фигурами в его жизни были его первая жена Клара, мать его детей, которая покончила с собой в 1989 году, Питер, его старший сын, а также, наверное, Хелен, вторая жена, которая, умерев два года назад, вторично сделала Стерна вдовцом. Так вот, если бы они когда-нибудь услышали, как Стерн превозносит своих клиентов и, говоря о них, буквально поет им дифирамбы, они бы, вероятно, уязвленно спросили: «А как же мы?» На этот вопрос, в котором наверняка можно было бы без труда уловить обвинительные интонации, у Стерна нет ответа, защититься от него ему нечем. Очевидным фактом является то, что все его внимание, вся энергия очень часто уходили на его деятельность в залах суда, а на долю тех людей, которых он, по его словам, любил и любит, оставалось гораздо меньше, чем он хотел бы им дать. Все, что он может предложить им взамен, – это честный ответ, суть которого можно сформулировать так: я хотел и должен был прожить именно такую жизнь. В возрасте восьмидесяти пяти лет он абсолютно уверен, что без этого он не познал бы самого себя и не стал бы самим собой.

2. Свидетели

9 декабря 2014 года

Управление по контролю за качеством пищевых продуктов и медикаментов (УКПМ) отдает указание о проведении клинических исследований «Джи-Ливиа» в качестве препарата прорывной терапии

1 апреля 2015 года

Начало клинических испытаний препарата «Джи-Ливиа» продолжительностью восемнадцать месяцев

15 сентября 2016 года

Кирил Пафко узнает о случаях внезапной смерти пациентов, принимающих участие в клинических испытаниях «Джи-Ливиа»; в данные о тестировании вносятся изменения – из них удаляется информация о смертях