Смерть на фуникулере - Тони Бранто
На последнем слове в неё нацелилась камера Вероники, заслонки щёлкнули, поймав мягкое растерянное выражение лица девушки. Эмили поспешила опустить взгляд на наручные часы. Господи, ну и гримаса же выйдет на снимке!
– Знаете, – сказала она, – мы договаривались встретиться с Тамарой и Джоном на холме через час. Если только они вовремя вернутся с экскурсии по пещерам…
– Я непременно должна там побывать, посмотреть на виды города, – заявила вдруг Вероника. – Завтра я отправляюсь в Птуй, так что другой возможности у меня не будет.
– Как жаль! Впрочем, сегодня вечером мы уезжаем в Блед, а потом в отель «Мамонт» кататься на лыжах. Подумать только, я буду кататься на настоящих лыжах! Ах как жаль, – повторила Эмили, – да, очень жаль, что мы только сегодня встретились.
Вероника ответила улыбкой и добавила:
– Но прежде, чем покорять снежный Град, зайдём кое-куда. Я заметила, что вы прихрамываете.
Быстро отыскалось и подходящее место, где две женщины смогли отвести душу и вдоволь покапризничать, примеряя все имевшиеся модели обуви. Эмили давно так не веселилась. Видела бы Тамара, какое фатальное отчаяние постепенно рисовалось на изначально чёрством лице продавщицы! После нескольких смущённых протестов Эмили всё же дала согласие на покупку для неё пары современных и удобных ботинок. Затем последовал горячий чай с выпечкой в кафе на Старой площади.
– Вы – мой ангел, – промолвила Эмили.
Неудобную ношу в виде часов хозяин кондитерской любезно разрешил оставить ему на хранение. Более того, отказался брать деньги за еду.
– Потом, – решительно настоял он.
Что бы это ни значило, обе девушки были рады избавиться от поднадоевших часов.
Теперь, согревшись и подкрепив силы, они отправились вверх по тропке, петлявшей по склону холма, на котором стоял замок. Ступать приходилось крайне осторожно, на протоптанной дорожке местами встречались обледенелые ступеньки, и сверху под чьими-то ногами то и дело срывались комья снега.
Минут через двадцать, включающие остановки для восстановления дыхания и попутные любования видами, две молодые туристки оказались на верхнем пятачке перед входом в Град. Поодаль у стены средневековой крепости стояли и о чём-то болтали мужчина и совсем юная девушка. Эмили помахала им рукой, но ответной реакции не последовало.
– Должно быть, не видят, – прошептала она.
Вероника глядела в противоположную сторону и с упоением любовалась открывшейся панорамой города.
Кружил снег. В здешнее умиротворение проскальзывали грубые звуки рынка, они долетали сюда с тихой нежностью. Вдалеке покоился хребет Юлианских Альп.
– А вот и Тамара!
Вероника в тот момент щёлкала камерой виды. Когда она повернулась, где-то вдалеке зазвучал церковный колокол, и его раскатистое эхо – какое-то печальное, монотонное – вдруг заполонило собой всё вокруг. И тишина стала тревожной, обречённой.
Именно так Вероника Бёрч описала бы в романе свою первую встречу с Тамарой Робинсон. Ощущение или даже предчувствие надвигающейся стихии – вот что схватило Веронику за горло. Её писательский организм привык по-своему реагировать на уникальную личность поблизости. Возможно, считала она, людям не творческим этого не дано понять.
Но всё-таки… Да, она не ошиблась. Ещё час назад чутьё подсказывало, что с Тамарой – с той, что явилась внизу на мосту Драконов, когда Тамара была лишь именем, произнесённым её сестрой, – следовало познакомиться.
Вероника знала, что жертва – всегда ключ к личности её убийцы. А познакомиться с жертвой в реальности Веронике ещё никогда не доводилось. Сколько же вариантов прикинул её пытливый мозг, пока она фотографировала рынок, пока выбирала обувь для спутницы, пока пила чай, пока взбиралась на холм…
Ничего общего с теми образами не представляла собой женщина, которая сейчас двигалась по направлению к ним.
У неё были светлые волосы и правильные аристократические черты лица – лица страстного, подвижного, живого. В тот момент оно дышало радостным нетерпением. Миссис Робинсон была женщиной не первой молодости – выглядела она лет на сорок. На красивые сорок. На ней было светлое монтгомери[10] и того же оттенка сапоги на маленьком каблуке – всё скорее практичное, нежели эффектное. Но на Тамаре эти вещи смотрелись прежде всего эффектно.
Да, несомненно, к ним плыла светловолосая королева Тамара. Её большие зелёные глаза сразу увидели обувь Эмили.
– Какие красивые! Очень модные! Может, и мне туда заглянуть?
Голос у неё был низким и мягким, с чисто девонширским протяжным произношением.
Эмили представила сестре Веронику Бёрч.
Миссис Робинсон протянула руку и улыбнулась.
– Какая честь для нас, мисс Бёрч. У вас необыкновенный цвет волос. Это так благородно с вашей стороны взять под крыло мою непутёвую сестру. Мы вам очень обязаны.
Вероника – всего на мгновение – вдруг ощутила себя блёклой и некрасивой. Что, разумеется, было неправдой.
Вслух Вероника сказала:
– Ваша сестра говорила о вас с такой любовью, она очень предана вам. Сейчас нечасто встретишь такие семейные привязанности.
Что-то в её словах взволновало Тамару.
Она развернулась и крикнула:
– Джон! Мэри! Идите сюда! Ах, не слышат! Эмили, приведи их! Что они там стоят?
Когда младшая сестра ушла с поручением, Тамара горячо заговорила:
– Мой муж не любит Эмили. Считает её глупой, необразованной. Ему всякий раз стыдно за неё. Она, конечно, дальше своей деревни не бывала нигде, но у неё доброе сердце.
Вероника мягко сказала:
– Она у вас замечательная.
– Ну а сегодня за завтраком был финальный аккорд: Эмили сказала какую-то глупость, совсем безобидную, а Джон распсиховался. Нам пришлось разделиться на некоторое время. Мальчишки должны были охранять Эмили в городе – она запросто могла потеряться, но, видно, они всё-таки её бросили и пропали куда-то по своим делам. А мы с Джоном и Мэри отправились в эти пещеры…
Миссис Робинсон осеклась и посмотрела через плечо. Затем с лёгкой грустью сказала:
– Лучше бы я осталась с Эмили и нормально, без нервов, провела время.
Вероника спросила:
– Вам не понравились пещеры?
– Ну, сами пещеры тут ни при чём. Всё дело в гиде. Я долго не могла избавиться от мысли, что он неправильно рассчитал стоимость экскурсии на двоих взрослых с ребёнком. Он не сделал скидку, которую предусматривал их рекламный проспект. Где-то в середине этих пещер я решила сказать об этом гиду. Он начал возражать, спорить, а Джон вместо того, чтобы поддержать мои справедливые требования, начал кричать на меня.
– Интересно, за что?
– Ему, видите ли, стало стыдно за меня, что я такая мелочная, что я затеяла скандал на ровном месте. А человек старается, водит нас, рассказывает всякие интересные факты, о которых я, глупая, по его словам, женщина, ничего не знаю.
Вероника сочувственно покачала головой.
– А я просто не хочу,
