Смерть на фуникулере - Тони Бранто
Вскоре огни города остались позади, впереди было ещё больше часа езды в кромешной тьме, пронзаемой светом фар.
Голос миссис Робинсон с заднего сиденья звучал всё реже, уступая пространство рёву мотора, и постепенно Вероника Бёрч, как и подобает бывалой писательнице, задумалась над тем, что ещё могло происходить в этой семье, помимо очевидного.
И только одна вещь тогда показалась ей достойной внимания. А может быть, это для неё, американки, мать-наседка – доброе, безвредное существо? А в книге так вообще – незлой, даже комический образ. А, может, для холодных британцев тут серьёзный повод для убийства? И Эмили Нортон – истинная британка – это чувствовала?
Чем больше Вероника рассуждала, тем смехотворнее казались ей собственные мысли.
Интересно, что сейчас поделывает её головорез, тот преследователь?..
Было что-то неестественное в отношениях Джона с дочерью. Там, наверху, у стен Града. Или её писательское воображение снова что-то додумало?
Она обнаружила, что задремала, когда выяснилось, что они уже приехали. Стояла беспроглядная ночь, и горел только свет над входом в гостиницу. Началась возня с чемоданами, заселением…
С какой стороны было озеро и где были горы?..
Завтра, всё завтра…
Вероника Бёрч, подойдя утром к окну, чуть не вскрикнула! Перед ней лежало озеро, покрытое ослепительно-белым льдом, окружённое лесистыми холмами и горами. Вдалеке на отвесной скале виднелся средневековый замок. В глубине озера расположился остров, а на нём – церковь, её башня с колоколом торчала причудливо и гордо из заснеженных крон деревьев.
Вероника ахнула, не веря своим глазам. Это было граничащее с нереальностью зрелище, сказочное, романтичное и совсем неожиданное. Все мысли о вчерашнем исчезли вместе с усталостью. Часы показывали начало одиннадцатого. Как чудесно начинался новый день!
Отель «Сорока» представлял собой виллу во французском стиле. Он стоял прямо у дороги, за которой начиналось озеро, одна его сторона почти упиралась в подножие холма. Веронике несказанно повезло занять последний свободный номер.
Помимо неё и Робинсонов, в отеле гостили только Палмеры – семейная пара, отдыхавшая в Бледе уже неделю и намеревавшаяся погостить там ещё столько же.
Сейчас они доедали свой поздний завтрак в столовой на первом этаже.
Ричард Палмер, высокий мужчина не то за сорок, не то под пятьдесят, курил трубку и читал свежую газету. Свежей считалась газета трёхдневной давности – столько требовалось экспресс-почте, чтобы доставить Палмеру его корреспонденцию из Америки.
– Ну это никуда не годится, – пробурчал он, читая о новом количестве убитых и раненых в корейской войне.
– Вот и я о том же! – поддержала его миссис Палмер, миловидная женщина лет сорока пяти, полагая, что муж, конечно же, слушал её всё то время, пока она мазала последний тост маслом и рассуждала о качестве постельного белья в их номере. – Нет, конечно, в агентстве я и не собиралась рассказывать о своих предпочтениях в области белья – только представь, как странно бы это звучало там! – и всё-таки, говоря о качестве предоставляемых услуг – а ведь качество – такое ёмкое слово, – так вот, в понятие качества должна входить и такая вещь, как мягкое – не грубое, не жёсткое, а мягкое постельное бельё. Разумеется, я не говорю, что нужен непременно шёлк – в конце концов, мы же не царственные особы или – упаси боже! – нувориши какие-то, мы – обычные люди. Самые простые.
– Бедные люди! – покачал головой мистер Палмер.
Он только закончил читать об ужасающих подробностях быта американских солдат в Корее.
Софи Палмер укоризненно взглянула на него:
– Ну ты тоже не слишком драматизируй, Дик. Мы нормально зарабатываем, и нам хватает на путешествия, на дом с садом и на твою экспресс-почту.
– И на твои туалеты, дорогая, – улыбнулся мистер Палмер, перелистывая газету.
Миссис Палмер сказала, строго сжав губы:
– Хорошо, что тебя не слышит миссис Фрейзер, уж она бы наверняка не стерпела такого едкого замечания от мужа, Дик. Подумай об этом. Подумай, что мне приходится порой терпеть.
– Бедняжка, – сочувственно произнёс Ричард Палмер, проглядывая статью о женщине, у которой после урагана не осталось крова.
– Теперь ты меня жалеешь. Мне приятно, что ты становишься чувствительным, Дик. После стольких лет брака мы наконец-то начинаем дышать одним воздухом. Кстати говоря, эти жареные колбаски из рубленого мяса просто объедение, я настаиваю, чтобы ты их всё-таки попробовал.
Она протянула вилку с наколотой колбаской. Мистер Палмер, прожевав, сказал:
– Недурно.
Он как раз изучал результаты матча по бейсболу, где играла его любимая команда.
Миссис Палмер посмотрела в окно.
– Просто удивительно, что Молли Пирсон не знала об этом месте. Ведь мы только и слышим: мистер и миссис Пирсон открыли такой дивный уголок в Греции; мистер и миссис Пирсон обнаружили такой уютный, а главное – небольшой отель на Сицилии. Что ж, похоже, настал черёд Палмеров открывать волшебные места нашим друзьям. Правда, дорогой?
– Оу… – вырвалось у её мужа при взгляде на колонку о валютной бирже.
– Ну поглядим, что они предложат в ответ. Наверняка, какое-нибудь очередное прилизанное место паломников с яхтами и прочими атрибутами фальшивой счастливой жизни.
– Отлично, – кивнул мистер Палмер, перелистывая.
Софи Палмер была довольна собственными выводами и полным согласием мужа.
За столом в другом углу сидели сыновья Робинсонов, Коннор и Леонард. Особого разговора у них, как и всегда, не выходило, они молча приканчивали свои глазуньи, и оба мечтали, чтобы миссис Палмер застрелилась или хотя бы ненадолго замолчала.
Когда вошла Вероника Бёрч, Коннор испуганно глянул в её сторону.
Леонард негромко спросил:
– Что-то случилось?
Коннор сделал удивлённый вид.
– О чём ты?
– Ну ты так дёрнулся.
– Да нет, всё в полном…
Он не договорил, к ним уже направлялась Вероника.
Она улыбалась.
– Доброе утро! Вот так неожиданность! И вы здесь?
Коннор встал и неуверенно обронил:
– Здравствуйте.
– Как ваш зуб?
– Зуб?..
– Вероятно, вы забыли. Мы с вами встречались в аптеке в Любляне.
Коннор Робинсон резко нахмурился.
Мисс Бёрч напомнила:
– За мной гнался бандит, а вам не продавали лекарства по рецепту, потому что в нём была чужеземная фамилия доктора.
Леонард знал, что Коннор совсем не умел врать. Оттого было забавнее наблюдать за старшим братом, загнанным в угол.
С лица Коннора сошло недоумение. Он, чуть щурясь, протянул:
– А-а… так это были вы? Точно, теперь припоминаю…
Вероника, продолжая улыбаться, спросила:
– Значит,
