Лотос, рожденный в грязи - Марина Крамер
– Захотите – сами у нее потом спросите, – уклонился Вовчик, помня о строгом наказе Тины ничего не говорить Ифантьеву о задержании жены и о том, что происходило в их квартире.
– Я только вот чего понять не могу – а при чем тут Димка? – нахмурившись, спросил Ифантьев.
– А вы не догадались еще? Он и есть духовник Василий.
Весь полет Ифантьев молчал, отвернувшись к иллюминатору, и Тина очень беспокоилась, как бы он не натворил глупостей.
«Зря мы ему сказали, надо было молчать, – думала она, грызя костяшку указательного пальца. – Но, с другой стороны, кто знает, как он повел бы себя, случись столкнуться с Панюшкиным лицом к лицу… Ни к чему еще один срок человеку навешивать, переварит как-нибудь, ничего…»
Вовчик, сидевший справа от нее, спал, натянув на глаза маску, и Тина с завистью смотрела на мужа – он мог спать вот так где угодно, лишь бы была поверхность, к которой можно прислонить тело, а уж поза при этом вообще не имела значения. Она же спать не могла, опять чувствуя прилив адреналина.
«Что мы имеем? – пытаясь систематизировать полученную от Сергея такую неожиданную информацию, думала Тина, закрыв глаза. – Панюшкин и Сомова давно знакомы, да не просто знакомы, а состояли в связи. Потом что-то случилось, он сел, а она сделала вид, что не знает, где он. Но сама ездила на свидания все пять лет. Не могла ли Инара Васильевна помочь своему сердечному другу сбежать? Да, это очень сложно, но при наличии денег и должной фантазии можно напрячься. Дальше. Почему монастырь – понятно: легче скрываться, не нужны документы – кто их у святого человека будет спрашивать? Прииск – тоже понятно, мог случайно наткнуться на жилу или кто-то рассказал, где она, а уж потом монастырь возвели рядом. Но! Все это за двадцать лет? Как-то не верится – с нуля и без поддержки. Хотя… Почему без поддержки, когда вон в Москве досуговый центр, где проходят в открытую собрания сектантов, крышует… пардон, патронирует жена главы управы? Что мешало таких же патронов найти на Урале? И тогда можно объяснить даже наличие борделя с девственницами – для богатых, облеченных властью и развращенных. Золото тоже кому-то сбывают, там в файлах духовника было всего три пары инициалов, судя по всему, скупщиков трое – или не скупщиков, а тех, кому на самом деле золото и принадлежит. А духовник и его бомжи – всего лишь разработчики и расходный материал. Ужасно это все…»
В городе N их встречали – неприметная машина ждала у выхода из аэропорта, а возле нее стоял с табличкой крепкий спортивный парень лет тридцати. Увидев свою фамилию, Кущин потянул Тину за рукав:
– А это за нами. Сергей, не отстаем, – скомандовал он мрачному и молчавшему весь полет Ифантьеву.
Парень, тоже заметив, что они направляются к машине, убрал табличку и протянул руку Вовчику:
– Доброе утро. Вы, я так понял, Кущин?
– Доброе, – ответил на пожатие Добрыня. – Сейчас документы… – но парень перебил:
– Не надо, я запомнил ваше лицо по фотографии.
– По какой? – удивилась Тина.
– По черно-белой, Валентина.
– Ясненько, – буркнула Тина. – Ну, тогда едем?
– Сперва размещаться или к нам? – спросил парень. – Я не представился, простите. Нарышкин Макар, старший следователь эска.
– Следственного комитета, – в полголоса перевела Тина севшему рядом с ней Сергею.
– Угу, понял, – буркнул тот и спросил чуть громче: – Это вы будете делом о пропаже моей дочери заниматься?
– Да, я. У нас духовник этот поперек горла давно сидит, а подловить не могли.
– Давно? А в чем дело? – сразу насторожилась Тина.
– Да поговаривают, там где-то прииск, незаконная разработка. Золотишко моют втихую и куда-то налево сбывают.
– С чего взяли?
– Прихватили как-то курьера – молодую девку, одета странно, лопочет какую-то чушь. К кому идет, не знала. От кого – тоже. Короче, посадили ее, дали пятерку за незаконный сбыт, но она никого так и не сдала, все только бормотала про какого-то Величайшего. Потом еще проблема – начали пропадать молодые девчонки – подростки совсем. Ходит-ходит в школу, потом раз! – мать документы забирает, мол, отправила к родне в другой город. Ну один случай, ну два – но не девять же за четыре года! Наведались инспекторы к маманям, а там беда с головами у всех – веруют в Величайшего, с представителями сатанинской власти разговоров не ведут. Это цитата, между прочим, – обернувшись, объяснил он Тине. – У вас, уважаемый, так же было? Хотя странно, обычно семьи неполные, без отцов.
– Я сидел, когда моя пропала, – буркнул Ифантьев.
– Понятно, – не удивился Макар. – Будем искать. Только почему думаете, что она тут?
– Потому что она – тут, – твердо сказал Сергей. – И я… – но Тина мягко взяла его за руку:
– Спокойно. Мы ее найдем, вот увидите. Слушайте, Макар, а никто вообще не пытался в этот монастырь попасть? Ну, из местных?
– Все может быть. Но я слышал, что это очень сложно и деньги нужны большие – там одна лодочная переправа, а в деревне тоже какие-то богомольцы живут.
– То есть где находится деревня, вы знаете? – ахнула Володина. – Так почему…
– Валентина! – повернулся с первого сиденья муж, грозно сдвинув брови. – Полегче.
– Полегче?!
– А я попросил – полегче, – выделив голосом слово «попросил», повторил Вовчик, и Тина немного остыла:
– Простите, Макар. Просто я вожусь с этим делом, никаких зацепок, а тут, оказывается, даже название деревни знают.
– Ну, кроме деревни, ничего больше, но я думаю, что при правильном подходе проблем с переправой не возникнет. Катера найдем, а проводников посадим деревенских.
– Если согласятся.
– А пусть попробуют. Нам их вера до лампочки. Тем более, как я понимаю, и не вера это никакая вовсе.
– В принципе, да, – кивнула Тина.
Нарышкин привез их не в гостиницу, а в здание, где располагался Следственный комитет, и в ответ на удивленный взгляд Тины объяснил:
– Я подумал, что вам сюда важнее.
– Спасибо.
В кабинете Нарышкина Ифантьев под диктовку Кущина написал заявление об исчезновении дочери, указал примерную дату ее последнего письма, адрес проживания и прочее, что требовалось.
– Вот и хорошо, – пробормотал Нарышкин, вкладывая заявление в папку. – Сегодня и начнем оперативные мероприятия. Вы пока отдохните, а я группу соберу, подниму материалы о пропавших подростках, и можем выдвигаться.
Катер причалил к берегу, Тина, опираясь на руку спускавшегося впереди нее Кущина, сошла по металлическому трапу и осмотрелась. Деревня была небольшая, всего одна улица – дворов пятнадцать, два из которых выглядели заброшенными. На берегу стоял длинный сарай, возле которого
