Длинная тень ожиданий - Лариса Павловна Соболева
– Чего психуешь? Придираешься к пацану, он тут при чем? Ты прямо как сестра жены Милка. Я тебя давно таким бешеным не видел.
– Потому что дела наши дерьмо. Короче, я тут додумался ночью до хренового предположения, и чем больше думаю, тем хреновее оно мне видится.
После грубо брошенных фраз Гримм взглянул исподлобья на Викентия, проверяя реакцию, увидел перевернутую мину. Он откинулся на спинку стула и удовлетворенно покивал, мол, да-да, ты, хронический неудачник, правильно понял.
Кстати, несмотря на великолепную житуху под боком состоятельной жены, Гримм считал Викентия неудачником, а его вхождение в избранную группу людей явлением временным, между прочим, не ошибся. Почему так считал? А потому что к везению необходима одна наиважнейшая добавка – извилины под черепушкой, нынче это большой дефицит у двуногих.
Тем временем незадачливый муж закатил до смешного длинную паузу, но Гримму смеяться не хотелось, ведь сбой грозил и лично ему. У Вика глазенки забегали, он понял, куда клонит сообщник. Официант принес кофе и воду в стаканах. Выпив воду, Вик наконец-то произнес сдавленным голосом:
– Думаешь… что…
– Стоп! Ни слова больше. Идем в мою машину.
Отхлебнув кофе, Гримм оставил деньги на столе и первым пошел к выходу, Викентий поспешил за ним. Закрывшись в салоне внедорожника, неудачник все равно не смог произнести до конца вопрос:
– Ты думаешь, Ния… да?
– Предполагаю, – проскрипел угрюмый Гримм. – Это не совсем уверенность. Мое предположение верно на девяносто пять процентов, остальные пять кидаю на ошибку. Я бы очень хотел ошибиться, очень.
– А почему… почему… так думаешь?
– Сумка твоей жены подсказала.
– Сумка? Ха-ха…
Викентий оборвал смех, так как Гримм взглянул на него, как смотрят на конченого идиота, и процедил:
– Да, сумка твоей жены, та самая – из крокодила, которую ты оставил в загородном доме, не так ли?
– А зачем она мне? Деньги налом я оттуда забрал, как только мы приехали, Милка ушла на кухню, а я тихонько в сумку залез. Нафиг мертвой бабки? Но денег было с гулькин нос, а карту я не решился взять. Менты проверяют все, им доложили бы, что кто-то снял деньги, мало ли какие правила на этот счет появились.
– Похвально, – буркнул Гримм. – Когда ты приехал за сумкой, ее там не оказалось, так? Она ведь упала за шкаф с обувью, так?
– Да, обувной шкафчик, длинный такой вдоль стены, в нем две полки, закрыт дверцами, – на автомате лепетал Викентий, наповал сраженный предположением. – А сумка Нии плоская, доставая звонившую трубку, я торопился, сдвинул…
Гримм завесил паузу, при всем при том глядя с прищуром на Викентия, но не рассматривал, а как будто пронизывал сквозь тело, глядя далеко за спину. Возможно, он видел там все, что произошло, и это «все» страшнее ада.
– Ну, слушай, – наконец созрел он. – Мы не можем знать, когда именно приходил в загородный дом… как назовем его? Это наверняка был мужчина, тот самый, который проник в квартиру и опустошил сейф. Назовем его…
– Вор, так и называй.
– Он не простой вор, ладно, пусть будет вор. Каким-то образом он оказался в загородном доме после меня, а твоя жена… я в чудеса не верю, но если она осталась жива, это из области чудес. Я всадил нож в сердце.
– Надо было проверить…
– Заткнись! – рявкнул Гримм, ударив ладонями о руль. – Чертов нытик, ты все свои неудачи списываешь на других с самого сопливого детства. Надо было на пулю соглашаться, дебил! Хотя и с пулей выживают, но она все равно надежней.
Много сказано оскорбительных слов, Викентий обиделся, однако не посмел взять резкий ответный тон:
– Но ты же согласился… на нож.
М-да, аргумент справедливый, Гримм вынужден был проглотить свою злость в большей степени на себя и продолжил:
– Теперь не перебивай. Итак, вор приехал в загородный дом… за сумкой! Не нашел, хотя искал. Он знал, где она стояла, поэтому заглянул во все шкафы, углы и, конечно же, за шкаф для обуви. А теперь подумай, кто ему мог сказать про сумку.
Ужаснувшись, Викентий прикрыл растопыренными пальцами рот, вытаращил глаза и произнес то, во что не хотел верить:
– Ния, да? Черт! Она жива? Я… меня долбила мысль днем и ночью, а вдруг она… Так она жива? Скажи… да?
– Не могу утверждать, но и отрицать не могу. Твоя жена не могла выжить, но, судя по всему, выжила. Жива ли сейчас… по идее, не должна… Но! Только твоя жена могла сказать, где лежат ключи от загородного дома и от вашей квартиры.
– От квартиры в сумке, – вставил Викентий.
– Ния дала ему код от сейфа, наверняка объяснила, где он находится, вопрос: когда она это сделала?
– Мы предполагали, то есть я и Милка, что ее где-то держат и пытками вынудили…
– Ооо… – запрокинув голову, протяжно застонал Гримм. – Ты совсем опрокинутый? Держали! Пытали! Девку, у которой нож в груди, пытали? Если она осталась жива, ей срочно нужна была медицинская помощь, ведь нож из груди просто так не вынуть, а любая дополнительная боль способна привести к смерти.
И вдруг Гримм застыл, словно подавился куском, Викентий собрался спросить, что он хотел еще сказать, но тот, видя его краем глаза, поднял ладонь, дескать, не мешай, я думаю. Пришлось удовлетворить желание друга, хотя таких друзей – врагов не надо, и это не фигура речи. С одной стороны, Викентий боялся его, но живой жены боялся в тысячу раз больше, она раздавит, уничтожит. Одна надежда на Гримма, ведь они теперь скованы одной цепью – это с другой стороны. Данная мысль утешала, ведь сообщник будет носом рыть, чтобы узнать правду и обезопасить себя, заодно и Викентия, отвлек его задумчивый голос Гримма:
– Помощь… Да, конечно, теперь я все понял.
– Что именно ты понял? – спросил Викентий.
Тот повернулся к нему и произнес с оттенком торжества:
– Я, конечно, киллер-самоучка, но куда бить лезвием, соображаю, потому что немного знаю анатомию. Поэтому до меня не доходит, почему твоя жена выжила с ножом в сердце. Да, полагаю, она выжила. Случайно или нет, но твоей Нии оказали серьезную медицинскую помощь.
– Ты уверен?
– Пять процентов из ста всегда остается за другой вариант, остальные за то, что жива. Как только оклемалась, дала задание ограбить собственную квартиру, сумку найти с документами, дверь поменять в загородном доме.
– А почему Ния не пришла домой? Или не позвонила?
Гримм одарил его взглядом, который не
