Марк Олден - Женщины для развлечений
От большинства несовершеннолетних, занимающихся сексом со взрослыми, Ровена отличалась тем, что не находила в таком сексе ничего ненормального. Она вовсе не считала себя жертвой развратных действий. С самого начала ей был близок взгляд преподобного Кобдена: секс между взрослыми и детьми - это нормально. А ещё она любила проявлять свою власть над мужчинами, которые были столпами общества и в некоторых случаях вполне годились ей в дедушки.
Наконец её сексуальное поведение стало невыносимым, и отец, хозяин пивной, выгнал Ровену из дома - девчонке не было пятнадцати лет. Через неделю она стала любовницей пятидесятипятилетнего гангстера.
Если же говорить о карьере, то Ровена очень интересовалась модой, но ей не хватало таланта и настойчивости, чтобы чего-то добиться. Содержали её мужчины, а в перерывах она чуть ли не голодала.
На некоторое время Ровена "успокоилась" - ей было двадцать два года, и она стала женой сорокалетнего Роджера Олленбиттла, он работал менеджером магазина спортивных машин на Парк Лэйн. Роджер оказался единственным мужчиной в жизни Ровены, которого она по-настоящему любила.
Через два года супруги переехали в Кейптаун, где он стал менеджером большого магазина американских машин. Перемена эта оказалась травматичной для сестры Роджера, Финолы, маленькой тощей женщины с вечно поджатыми губами - она была директрисой детской благотворительной организации в Лондоне, "Лесли Фаундэйшн". Очень привязанная к брату, она пыталась препятствовать его браку с Ровеной, которую считала похотливой сучкой.
В свою очередь, Ровена подозревала, что алкоголизм незамужней Финолы спровоцирован прежде всего её половой страстью к брату. Ради Роджера женщины соблюдали правила вежливости, но неохотно.
В Кейптауне Ровена была добродетельной и любящей женой. Её прошлое, которое Роджер знал и понимал, осталось позади.
Если Ровена вела себя сдержанно, то этого никак нельзя было сказать о их кейптаунских друзьях. Жан-Луи Николаи, француз ресторатор, которому Роджер дал заём на покупку кафе, часто приглашал их на вечеринки, где обменивались жёнами - молодая пара всегда отказывалась. Не разделяли они также интерес Николаи к сексу с чёрными и белыми детьми, сбежавшими из дому; от этих детей он потом быстро избавлялся. Ребёнок, говорил он, это магический эликсир, который сохраняет молодость мужчине. Ровена если и реагировала в душе на эту идею, внешне этого не проявляла.
Своих детей ни она, ни Роджер не хотели. Шесть лет они жили спокойно и счастливо, пока Роджер вдруг не решил, что не может больше игнорировать существующую систему апартеида. Пренебрегая советами друзей и деловых коллег, он открыто поддерживал забастовки чёрных рабочих и радикальный Африканский национальный конгресс, который возглавлял Нельсон Манделла. Участвовал он и в демонстрации протеста против закона об обязательном ношении удостоверений - этот закон ограничивал свободу передвижения чёрных в белых зонах.
"Южная Африка - прекрасная страна, - говорил Роджер жене, - но будущее здесь обесценено. Слишком много ненависти, а это породит насилие..."
Насилие, которое он предсказывал, вскоре обрушилось на него. Однажды дождливым вечером высокий белый человек, одетый священником, подошёл к их дому, нажал на звонок, а когда Роджер вышел, три раза выстрелил ему в грудь. Он умер на руках у истерически рыдающей Ровены, не приходя в сознание. Анонимный голос по телефону пригрозил, что если она не покинет Южную Африку в течение сорока восьми часов, то разделит судьбу мужа.
Серьёзно восприняв предупреждение, Ровена прибегла к помощи Жана-Луи Николаи, который не оставил её в это ужасное время. Он организовал немедленное кремирование Роджера и вылет Ровены в Лондон с его прахом. А вот с финансовыми делами Роджера такой же лёгкости не получилось.
Ровена и он жили в достатке, но после его смерти стало известно, что он задолжал по налогам. Нашлись и другие долги. Когда подвели итог, у Ровены оказалось денег месяцев на шесть.
В Лондоне сестра Роджера Финола с удивительным сочувствием встретила несчастную невестку. Она дала Ровене работу в своём детском фонде, нашла ей дешёвую квартиру в Бэйсуотере. Скорбь сблизила их, и они простили друг друга. А через полтора года Финола умерла. Для Ровены это было потерей последней связи с Роджером.
Теперь она в одиночку управляла благотворительной организацией, финансовое положение которой всё больше ухудшалось. Люди готовы были отдать старую ненужную одежду, а вот с деньгами расставались неохотно.
Через два месяца после похорон Финолы ей позвонил Николаи, который приехал в Лондон как будто на отдых. Он обратился к Ровене с просьбой. Не отмоет ли она некоторую сумму денег, а именно двадцать тысяч долларов, через банковский счёт своей благотворительной организации? Дело простое, и никто ничего не узнает. Проценты она сможет оставить себе и употребить на благие цели.
Ровену это потрясло - не сама просьба, а возможность получить столь много денег ценой столь небольших усилий. Вопрос о законности операции у неё не возник. Она три недели не платила за квартиру, и домовладелец, похотливый киприот, дал ей двадцать четыре часа: заплатить или лечь с ним в постель. Предложение Николаи понравилось ей несравненно больше.
Обрадованный француз сказал, что это только начало. В ожидании неизбежных расовых конфликтов в Южной Африке умные люди начали вывозить свои деньги за границу. Только за ближайшие несколько недель Николаи намеревался отмыть через Ровену несколько сотен тысяч долларов. Затем он переедет в Сайгон, где у него друзья и где война между Северным и Южным Вьетнамом создаст неимоверные возможности для обогащения. Если у Ровены всё хорошо пройдёт с южноафриканскими деньгами, Николаи будет присылать ей для отмывания деньги из Азии.
Ровена, которой благотворительность наскучила, уже подумывала её бросить. Денег на этом не заработаешь, а дети действовали ей не нервы. Но уж раз поступило такое предложение от Николаи, она пересмотрит своё отношение к филантропическим трудам. Тогда француз объяснил, что на её фонде можно делать деньги и другим путём.
У него есть друг в Нью-Йорке, японец психиатр, познакомились они в секс-клубе несколько месяцев назад. Недавно этому психиатру, доктору Кену Ёкои, пришлось покинуть штат колледжа в Нью-Хэмпшире из-за сексуального скандала, связанного с семнадцатилетним студентом. Ёкои только что открыл частную практику в Манхэттене, специализируется на лечении людей, которые не разобрались до конца в своих сексуальных наклонностях. В комплекс лечения входили контакты таких пациентов с мужчинами более сильной и властной натуры, а часто эти мужчины ещё и были богаты.
Николаи рассказал, что часто мужчины чувствуют себя спокойнее с детьми, чем со взрослыми. Они готовы платить хорошие деньги за подходящего ребёнка. Хочет ли она участвовать в таком деле? Выгода здесь большая...
Улыбаясь, Ровена пригласила Николаи в "Ритц" - выпить чаю и поговорить о том, как можно сделать "Лесли Фаундэйшн" ещё более выгодным предприятием.
В аэропорту Хитроу Ровена замерла с фляжкой у рта. Глаза за тёмными очками стали ястребиными, как будто она готовилась обрушиться на жертву. Ледяная улыбка зазмеилась на губах. Идея ей пришла очень смелая, но попробовать следует, если она хочет жить.
Она поднялась, закрутила фляжку и стала оглядываться в поисках телефона. Сердце у неё совсем ошалело от возбуждения, которое казалось чуть ли не сексуальным. В то же время чувство облегчения позволило ей отчасти успокоиться.
Прямо сейчас она позвонит Бену Дюмасу и предложит - сколько бы он ни запросил - за убийство Пака Сона. Избавиться от косоглазого, пока он не добрался до неё. Ровена сама перейдёт в наступление. И загасит опасный огонь.
Бен убивает людей для кого угодно. Почему бы не для неё? Он может ликвидировать Сона, когда тот придёт за маленькой мисс Тоуни, и в то же время забрать себе сто двадцать пять тысяч долларов. Будет ему и премия, а именно, половина новой продажной цены за мисс Тоуни. Ровена собиралась выставить её на аукционе и рассчитывала, что американочка принесёт одну из самых крупных сумм за вечер.
Половина покупной цены отойдёт Бену. Да, немалая куча денег для наёмника, но ведь речь идёт о жизни Ровены.
Приближаясь к беспошлинному магазину, где обязательно должен быть телефон, она позволила себе некоторое чувство триумфа. Она только что решила проблему, казавшуюся неразрешимой. В её жизнь вернётся какое-то подобие порядка. И не придётся обращать в наличные своё достояние, чтобы компенсировать Сону его потерю.
Ликвидировать всё подряд, потом недостающие деньги выпросить взаймы или украсть. Продажа дома и магазина, плюс все её банковские счета могли бы принести четыре-пять миллионов долларов. Намного практичнее отправить Сона в лучший мир, да и безопаснее. Сон слишком непредсказуем.
