Приглашение на смерть - Юлия Фёдоровна Ивлиева
– То есть вы считаете, если удалить человека от общества, от триггеров и раздражителей, все его неврозы и психозы затихнут, перестанут проявляться?
Марья просияла, кивнула, радуясь, что ее понимают.
– Не буди лихо, пока спит тихо, – проговорила специалист по психопатологии. – Тихая спокойная жизнь затворницы.
Марья встрепенулась, ожидая нападок, но девушка пожала плечами:
– Тоже, в целом, жизнь.
– Особенно если в этой жизни есть поддержка и любимое дело, – уточнила Марья.
– Возможно, – Кира не видела смысла спорить, – надо над этим подумать.
Сама она считала, что психоз – это не то, что будет мирно дремать в организме. Не аппендицит, который может и не воспалиться. Психозы больше похожи на рак. Удивительное жизнелюбие. Жизнеутверждающий процесс, который постоянно захватывает новые территории. Растет, усиливается. Вам просто не повезло быть на другой стороне. Психоз не может молчать и таиться. Психоз обязательно станет искать выход. Будет зудеть, беспокоить и найдет лазейку.
Она снова посмотрела на Марью, криво улыбнулась и прищурилась:
– Так какой диагноз у Дарьи? Какое у нее расстройство, что требует изоляции?
– У нее нет диагноза. Еще раз уточняю, – Марья очень старалась говорить спокойно, но Кира уже ясно видела раздражение, тревогу, а главное, страх.
Почему страх?
– Я еще раз повторяю. У нас не больница и здесь живут не больные. Здесь живут люди, которые не хотят жить в обществе. Которые хотят спокойствия и неспешной жизни на природе, – она кивнула за окно.
Наличие природы сомнений не вызывало.
– Мы никого не лечим, мы предоставляем человеку условия жизни, где он не будет подвергаться нападкам и вмешательству в свою жизнь, а просто может заниматься тем, что он любит.
– Хорошо, – вдруг легко согласилась Кира, на что даже Аня удивленно вскинула брови.
Вернулась Ольга и кивнула.
– Да, можно пройти к Дарье.
– Постарайтесь говорить с ней только о деле. Об украшениях, – попросила Марья, приглашая пройти к Дарье. – Не нужно ее беспокоить. Ей хорошо. Она в тиши и любви.
Кира мило улыбнулась, соглашаясь и с трудом сдерживаясь, чтобы не посмотреть на огромный шкаф с ящиками, закрытыми на ключ. Наверняка вся документация по жильцам общины хранилась там. Ключи. Где-то есть ключи от этой махины.
Они вернулись назад, к выходу, поднялись по каменной лестнице на четвертый этаж. Ольга с ними не пошла. Комната Дарьи оказалась последней по коридору, расположенной не сбоку к внешней стороне, как все остальные, а прямо. То есть она непосредственно примыкала к горе, не к коридору.
Девушки огляделись. Каменные стены с полукруглыми углами, обработанные до гладкости и расписанные цветами. По всей видимости, рисовала хозяйка жилища. Простая кровать, заправленная покрывалом, вешалка с несколькими плечиками, уголок с иконами и огромный стол перед окном. Две столешницы, закрепленные углом, и множество шкафчиков. Взгляд сразу улавливал сияющий клад из камушков, бусинок, стекляшек, проволочек и прочих примечательных мелких вещиц, которые хотелось разглядывать. Стол с сокровищами так и притягивал взгляд. Еще на столе расположились несколько удивительных аппаратов для шлифовки камней, пайки проволоки и прочих интересных устройств. В небольшой емкости что-то нагревалось, в разных формочках застывало.
Кира отвела взгляд и сосредоточилась на обитательнице. Та спокойно сидела в простеньком кресле на колесиках без подлокотников. Она развернулась к ним и чуть отъехала от стола.
Полноватая женщина низенького роста, укутанная в простое широкое серое платье. Пучок седых волос и рассеянный взгляд из-под очков. Он стал таким, едва она обернулась к гостям. Но специалист по психопатологии успела заметить, что на камушки она смотрела живым и заинтересованным взором.
– Дарья, вот девушки хотят поговорить с тобой о твоих украшениях, – произнесла Марья.
Аня протянула улики.
– Эти украшения сделали вы?
Дарья достала из пакетика браслет и, покрутив в руках, кивнула:
– Мои. Да, это я сделала, – улыбнулась женщина.
– Я смотрела на сайте, где продают украшения: написано «ручная работа». Но в целом есть одинаковые, не совсем, но сильно похожие. Вы изготавливаете их партиями? Сериями? – спрашивала Аня.
– Нет. Не могу сказать. По-разному. – Дарья пожала плечами. – Энергия творчества непредсказуема. – На гостей она на смотрела. – Я нахожу цветок, листик, они подсказывают, что это будет. Одинаковых шариков нет вообще. Из каждого семечка вырастает разный цветок, единственный в своем роде росток.
Мастерица любовалась своими творениями. Глаза сияли болезненным, сумасшедшим блеском.
– Они похожи креплениями, из проволоки. Есть несколько вариантов. – Аня зашла с другой стороны, соображая, как спросить то, что хочет знать, и не намекнуть на ответ. – Вы сначала делали один тип крепления, потом перешли на другой? Или в нескольких украшениях подряд можете сделать разные?
– В нескольких украшениях подряд использую разные крепления. – Дарья подняла взгляд на следователя. – Они все разные. Я помню каждое украшение. Даже лепестки и листики помню, как раскрывались, капризничали или хотели стать украшением. Каждый камушек помню. Все разные. Даже между двумя этими сережками есть отличие. Взгляните сами. – Мастерица вернула девушкам украшения.
Аня подняла две сережки на уровень лица. Перед ней висели две грозди из камней и крупного прозрачного шарика в центре. В самых больших шариках застыло два водоворота из синих песчинок, желтых цветочков и листиков.
– Действительно, разные, – тихо проговорила Аня. – Если присмотреться. Разные цветы,
