Холодный счет - Владимир Григорьевич Колычев
Севастьяну снилось, как Канареев нападал на свою жертву. Зашел сзади, схватил за шею, потянул на себя, лишая равновесия, одной рукой душит, другой срывает серьги. Жертва задыхается, умирает, он укладывает ее на спину и уходит… Но тогда на месте Канареева Севастьян увидел себя. Во сне. Может, он и сейчас спит? Или уже проснулся? А до этого задушил Ирину…
Где-то далеко в голове прозвучал голос Милованова: «Что с тобой не так, Сева?.. Снова пить начал?.. С бутылкой водки к ней вышел… Знаешь, что такое алкогольный психоз?.. Пройдешь медицинское освидетельствование с проверкой психического состояния…»
Севастьян мотнул головой. Нет, он не псих. И не мог убить Ирину в порыве бесконтрольного бешенства… Но почему она лежит на спине, раскинув руки? А вокруг никого! Никто не убегает, только кроны деревьев на ветру качаются. И кусты шелестят. Шепчут: «Убийца, убийца…»
И еще ветер теребил рану на щеке, боль слабая, но она ощущалась. Севастьян провел пальцами по щеке, похоже на царапину. Ну да, ногти у Ирины такие же острые, как и у Лизы. И она царапнула его, когда он ее душил. И срывал серьги. Дотянулась все-таки.
Но где же серьги? Хотя бы одна. И почему на руках нет крови? Может, выбросил серьги? А крови на руках могло быть немного, мог просто вытереть пальцы о свою одежду. Спортивный костюм на нем, и кофта темная, и брюки, крови не видно.
Севастьян едва не заорал от отчаяния. Ну не мог он убить Ирину, не мог! Любил он ее, любил! Как он мог ее убить?..
– Не-ет!
Он сел, обхватив руками голову. За ним следят, вот-вот появятся наружники, схватят его, наденут наручники. Так ему и надо.
Ирина вдруг зашевелилась, повернула голову, открыла глаза. Севастьян лишь усмехнулся, глядя на нее. Алкогольный психоз у него, в простонародье «белка». Психоз, в период обострения отягощенный манией убийства. В период ремиссии сопряженный с галлюцинацией. Не ожила Ирина, просто ему мерещится.
Ирина закашляла, рукой потерла горло, стала подниматься. И локтем случайно толкнула Севастьяна, отчего он упал, вернее, опустился на пятую точку опоры. А Ирина продолжала подниматься, озлобленно глянув на него. Ну она-то знает, кто ее душил.
– Где моя сережка? – спросила она, рукой ощупывая окровавленное ухо.
Вторая сережка оставалась на месте, видимо, Севастьян не тронул ее.
– Не знаю! – поднимаясь, мотнул головой он.
– А урод этот где?
– Какой урод? – жалко спросил он, остро ощущая свою никчемность.
– А кто на меня набросился?
– Кто?
– Ты же видел! Ты кричал!
– Я кричал?
– Ну да!
Ирина кивком указала на подъезд, из которого не так давно выходил Севастьян. Метров двадцать до машины, не так уж и мало для небольшого, в общем-то, двора.
– Я кричал, он душил?
– Это же не ты был? – спросила вдруг Ирина, с подозрениями глядя на него.
– Да нет! – неуверенно сказал он.
– Как больно! – Ирина сначала потрогала себя за горло, затем за ухо.
– А что я кричал?
– «Канареев» кричал!
– Канареев?!
Севастьян шумно выдохнул. Так шумно, что Ирина испуганно глянула на него.
– Кто такой Канареев?
– Да есть один… А это что? – Севастьян провел пальцами по расцарапанной щеке.
– А это ты, Крюков, сволочь!
– Ты царапнула? Когда?
– Дома… А ты что, не помнишь? – наконец дошло до нее.
– Да провалы в памяти…
– Его я тоже царапнула!
– Канареева?
– Тебя!
– Но я же кричал «Канареев»!
– Может, это ты на меня набросился?
– Канареев это, Канареев!
Севастьян медленно отступал от Ирины. Спортивный костюм на нем, кроссовки, а не тапочки. Ирина поцарапала его, пошла к машине, он обулся, и за ней. Возможно, даже собирался ехать с ней. Возможно, в Загоровск.
Вышел с опозданием, когда кто-то уже пытался убить Ирину. Еще не совсем рассвело, Севастьян не мог видеть душителя, но все-таки он разглядел в нем Канареева. Если назвал его по фамилии… Он, конечно, мог ошибиться, но других вариантов просто нет.
– Ты куда? – спросила Ирина.
– Звони в полицию!.. Пусть сделают срезы с ногтей!
Севастьян хлопнул себя по карману, даже ключи от машины прихватил. Видно, на самом деле собирался ехать с Ириной… А если хотел уехать, скрыться? Шел убить ее, а потом хотел сбежать… Может, и не было никакого Канареева? Может, под ногтями у Ирины найдут только его эпидермис. Может, ей и не нужно звонить в полицию?..
Севастьян сел в машину, через десять минут уже выходил во дворе печально знакомого дома на улице Мира. Окинул взглядом стоянку, «Логан» Канареева отсутствовал.
И дверь не открывали. Севастьян минут десять жал на клавишу звонка, все бесполезно. Только соседку разбудил.
– Я сейчас полицию вызову! – пригрозила дородная женщина в очках с треснутым стеклом.
– Вызывайте! – Севастьян снова нажал на клавишу.
Ему бы удостоверение достать, но пусто в карманах. Только ключи прихватил, даже документов на машину нет.
– И вызову! – Женщина поморщилась и помахала рукой перед носом.
Перегаром от Севастьяна несло знатно, хотя он уже и не чувствовал себя пьяным. Слишком сильный стресс испытал и протрезвел.
– Где Канареев?
– Я откуда знаю?
– Может, уехал куда? Может, слышали, как он выходил?
Только сейчас Севастьян вспомнил про видеокамеру, но лезть за ней не стал, не видел в том смысла. Камера с автономным источником нуждалась в подзарядке, а он забыл о ней. В запой ушел. Сдохла камера.
– Не слышала я ничего!.. Все, давай, пока я полицию не вызвала!
– А Следственный комитет не подойдет? – иронично спросил Милованов.
Севастьян напрягся, услышав его голос. Следователь поднимался по лестнице, на ходу вынимая из кармана удостоверение.
– Что здесь происходит? – предъявив удостоверение, спросил Милованов.
– Да вот ломится, звонит и звонит!
– И никто не открывает?
– Так, может, нет никого?
– Может или нет?
– Ну так Юра в отпуске, насколько я знаю, может, уехали куда-то?
– Не знаете?
– Нет.
– Тогда вопросов к вам больше нет.
Женщина кивнула, соглашаясь молчать, но Милованов продолжал выразительно смотреть на нее до тех пор, пока она не исчезла за дверью.
– Ты пьяный? – спросил Милованов.
– Алкогольный психоз, – кивнул Севастьян.
– Зачем тебе Канареев?
– А ты не знаешь? Что у моего дома произошло?
– Что произошло возле твоего дома?
– Покушение на Ирину. Душили, сережку вырвали… Я убийцу вспугнул. Не додушил… Она уже полицию вызвала, – не очень уверенно сказал Севастьян.
– Живая? – Милованов с сомнением смотрел на него.
– Тебе не звонили?
А Севастьян с подозрением смотрела на следователя. Спортивный костюм
